Хуй стоит, гандоны рвутся – сашка с Юркою ебутся, Сперма, заливает рот. Вот по пузу уж течёт. Брызги спину обжигают, Пота капли обливают, Тело. в страсти пар идёт – в радости душа поёт. Ноги, руки. как лианы – оплели друг друга – пьяны. В жопе. просто кавардак, А в мозгах – ни так, ни сяк. Губы, шепчут что-то нежно, Зубы, треплют бессердечно, Хуй, стремглав упёр живот – спёртым духом всё несёт. Покрутились, повертелись, Насопелись, натерпелись, Надрочились, щекотились, Вот устали, опустились, После душа на кровать И обнялись вновь. опять! Пушкин – ёб. ти. вашу мать. ...
Мы спим и не подозреваем, что живём в другом мире. Но возбуждение – обыкновенное человеческое чувство и. Необходимость, как и питание, опорожнение, дыхание. Так чего же этого стыдиться? Жизнь во сне и. наяву. Ч. 1 Сон желаний * Он спал спокойно в колыбели; Хотел на вечер и во снах, Мечтал увидеть страсти леди, И сладостно сопя, вздыхал. Листва, от ветра дуновений, Скользнула шумом юбок дам. И лёгкость рук прикосновений, Шальнули по его бедрам. Он вздрогнул. Шевельнул рукою. Стремился бросится вперёд. Но злая сила вновь с тобою – игры коварный поворот. Ступни проваливались в землю. И тяжесть ног преодолеть. Он пылкой страсти, от желаний, Не мог собою овладеть. * Ч. 2 Проснулся * Но вот, как прежде, вновь играясь, Дрожал, краснел и напрягаясь, Он долго мучился в штанах, Пока услышал возглас: ...
Ну и., мы опять в деревне. Ночь; и спальня сруба молодого. День горячий выдался на медне – кто-то пил, а кто-то, пахал в поле. * "Если хочешь, то по-лапай, Только хyй не поцарапай, – анатолий говорит; Отвернулся сам и спит. Машка сразу изловчилась – под матрасом не забилась, Сунула хyёнок в рот И сосёт его, сосёт. Так и сяк, и с поворотом, Не поднять хyёк ей что-то. Сноровилась и с наскоком, Пизданёт мальчонку в лоб. Окаянный! Чтоб ты сдох! Я, лежу тут, усираюсь, Хyй, бля, твой поднять пытаюсь. Ты же, ёбaный балбес, На меня хотя бы влез. День деньской трудилась в поле, Ты же, дрянь. на печке что ли? Провалялся целый день, Ублажая свою лень. Бля, ужрался! С перепою. Не могу я жить с тобою! К Ваньке, слышишь, я уйду – он, почешет мне пuздy! Что ты, душечка, не стоит На народе колобродить. ...
"Жарит" Ванька Дуньку в баньке И не может он понять, Что и у неё, в лоханке, Нет изюминки опять! . и росла, в саду райском, лоза прекрасная. Плодила она самые ароматные и самые сладкие грозди винограда. Не велел Бог той лозы ломать и строго-настрого запретил Адаму – сыну своему, тот, его любимый "плод" – виноградный, потреблять. Но не послушалась Ева Всевышнего, не вняла предупреждениям Адама – суженного своего. Подобрала она с земли, изумрудно-красные, шарики созревшие, сброшенные проползающим по деревьям змеем, и съела один из них, а остальные спрятала – на потом. В укромной лоханке, куда Ева и схоронила таинственные перезрелые ягоды, началось брожение и образовалась жидкость с приятным кисловато-сладким запахом и вкусом. Пришёл Адам с охоты и не узнаёт подруги своей: – Что за напасть? ...
– Вот как-то встретил я Баркова. Услышал речи молодые, но. Для кого они срамные? Ему, Навеяло тоску. – Ни сдуру – смолоду (мне девятнадцать) Брожу по городу Хочу отдаться. Ни тетке-пьянице Ни девке Катеньке Хочу отдаться Мужчине-дяденьке. Куда ж податься С последней мелочью? Хочу отдаться Иван Сергеичу*. – Хотеть не вредно, Но ты одумайся. Всего-то сколь тебе? Болезнью кончится. Жизнь тебе дадена, Но не для дяденьки. И в счастье, радости Пожить-то надобно. Что, ты оставишь, Для жизни будущей? Подумай, родненький, Не мучайся. – А я не мучаюсь. Как есть – так будет пусть! – О да; Вновь каждый рассуждает, О будущем хорошей жизни. И да, Порой не каждый знает – как подло, жалко и постыдно. Бывает В будущих мгновеньях, Когда уж жизнь твоя не в радость И не воротишь дни лишенья, Что отразились ...
Какой ты странный – не понять тебя: В сумбуре мыслей словом истекаешь, Но, в речах и ответах, вновь страдаешь – сомнений кутерьма в твоих мозгах. Боишься трубку взять И сам ты редко звонишь, Но. рад услышать голос звонкий мой. Абсурдом, жизнь опять изводишь, И мыслью нарушаешь мой покой. Ты будоражишь искрами сознанье: Желаешь прикоснуться и познать; В непонимании порой страдаешь – в надежде, смелости бы у кого занять. Один; и зол. тосклив и весел, Бываешь, Но в душе стремишься согрешить. Непостижимую загадку детства Помог бы кто сейчас решить. Приди. Не бойся. Не обижу. Пойму, коль нечего сказать и Напоследок дай тебя увижу – чего теперь уж.: Горевать? Уйми свой пыл, и страсти остудятся – уйдут в пучину бездны бытия. А грех? Хоть в мыслях он остался. Не могут не грешить не ты ни я. И ...
Моя любовь, раскинув ноги, Сосала хуй. Я, На пороге родного дома своего, Читал газетку, И всего. Лишь, бурной страсти предавался. Но не подумайте: Стебался! Над милой прелестью своей. Я весь, с концом, отдался ей. С прележной, утренней заботой: Я упражнялся в ней. работой. Она. сопя, пыхтя, вздыхая, Причмокивая и лаская Мой напряжённый (в страсти пыл), мусолила. Я говорил: Сосите, милочка, соссите – дрочите хуй и не мычите, Когда вставляют его Вам, Здоровые, не по годам, Горячие крутые, Пульсирующе спермой. – налитые! И тут, Разгорячённый в счастье пыл, Возрос. Пока я не остыл, Откинул ту газетку всё же И произнёс: Встань раком, что ли. Дай разрядиться, Не заснуть в ночи. Ох, да. Далёк же путь, прости; проделал я, Что б встретив здесь такую кралю, Не выебать тебя. И. впрямь не знаю, Что ...
– Здаров. здаров. – Ну, как оно – ничего? – Спасибо – зашибись. Сам как? – Да, вот – сижу, дрочу здесь. – На кого?! – Да, так – на компьютер и писателя с поэтами. – А в компе-то, мальчики голенькие? – Ага! И мальчики, и девочки, и тётеньки, и дяденьки, и дедушки с бабушками. – Эх. – вздыхая, – я тож на мальчиков и девочек смотрю. Вот жаль только, что на работе – народу рядом много, а то бы нашёл, чем свои ручки занять. Ал улыбнулся. – Чего смеёшься? – Вспомнил, кое-что. – Рассказывай. – Вспомнил я, что ты, в своей анкетке, отписал. – Ха! Это так. – просто. А что?! Что-то не так? – Да, вот здесь. с кем познакомиться хочешь, кого ищешь, кто сам., а ручками шалишь, глядя на мальчонкаф. – И кто же это – я сам? – Тебе же, видней будет! Написал. Гетьего сексуал, но не ГнОмо, вроде бы как. – ...
– Привет! Ты как? – Сижу и. думаю. – О чем? Ты – о хорошем, или о плохом? – Да, думаю: Поесть. Попить ли чаю. – Да. – прозаический вопрос! – Я, понимаю. но хочется. – Что хочется тебе – пупка что ниже, или то, что в голове. Струится тайностью познанья и просится на волю? – О, нет. ведь он без пониманья. Шевелится. – Ну, это он всегда (в задумчивости). Только знай – прыжок и вновь заявит он: Давай! – Ага; лишь только стоит прикоснуться (хотя бы мысленно споткнуться) – Ох! Знаем мы его проделки. – А иногда, не надо мыслей да ж – лишь только прикоснёшься (и он Ваш). – Ну. прикоснуться это да-с, но. – чьё, смотря, прикосновенье! – Нет – как и чем. – Да. – языком. Какое наслажденье. – О. и не только. – А ты любишь. как? – По всякому. – Естественно! Но как же. в фантазиях ведь, каждый раз мы, ...
Нет! Без меня, Меня ты не познаешь, И. только лишь когда настанет тьма, В своих, Во снах ты понимаешь, Что холодно, И на дворе зима. Но. я далёко и, Пожалуй, Тебе придётся одному, Корпеть и думать (Понимаешь?) Что лучше жить! Или не жить? Но всё же. Одному. Зачем слова? Зачем лить слёзы? Мне не обнять тебя сейчас, но помни, Что пройдут морозы и встретимся. Ты только лишь мечтай! Ну вот; Дружок наш и растаял. Не долго молвила молва, Что с поцелуя начиная, Кружится в мире голова. Усталость и обиды горечь Уйдут, лишь алых шопот губ, К тебе прильнёт и нежно, в ухо, Щепотку шороха пошлют. Растают ссоры и обиды, Как ветром, в брызги облака, И солца свет к душе проникнет, И растворится чёрствая душа. Зачем играть друзей на нервах? Зачем крутить мозги друг другу? Зачем стебаться, коль не лишен ...
