Как-то раз вечером в пятницу, Лёнька сидел во дворе своего одноклассника, окружённом четырьмя убогими хрущобами и маялся от безделья. Хотелось выпить пива, курнуть травки или что-то такое в этом роде и, к тому же, нужен был какой-то план на выходные. У Лёньки даже была "хата" – родители уехали на дачу, а сестра в дом отдыха – не было только ни денег, ни идей, ни, на худой конец, с кем пообщаться. Уехали на дачу не только родители, но и многочисленные друзья и потому перспектив не было вовсе. К тому же на дворе стояла самая что ни на есть осенняя погода и было прохладно и сыро. В этот двор к своему однокласснику Лёньку завела бесперспективность – идти было всё равно куда, вот он и забрёл куда глаза глядят. А глядели они именно сюда. Здесь, на хромой скамейке он и уселся, глазея на прохожих ...
Он думал о том, что сейчас произойдёт. До сих пор он никогда не занимался ни с кем любовью, хотя, как и положено молодому жеребцу в его возрасте, иногда чувствовал что просто сходит с ума, от переполненности спермой и желания. В том что он хотя бы чуть-чуть гей, у него не было ни малейших сомнений с тех пор, как к нему впервые прижался в автобусе взрослый мужчина. Дело было летом при минимуме одежды и Ленька очень чётко ощущал сквозь тонкую ткань летних брюк, не дополненную даже трусами, как чей-то член медленно и сильно трётся о его ягодицы. Потом появилась и рука, которая начала его окровенно лапать. Тогда он осторожно оглянулся и увидел мужчину, которому было явно за сорок – лицо его выражало пренебрежение, скуку и похоть. Одной задницы ему показалось мало и он, пользуясь теснотой и ...
– Да, – только и мог проблеять Лёнька. Он теперь не очень понимал, как ему себя вести. К тому же он первый раз в жизни разговаривал с человеком, который, задрав ему юбку, разглядывает в упор его же задницу. Ему стало невыразимо приятно, когда Сергей Петрович засунул свои красивые мягие пальца туда и начал продвигать их всё глубже и глубже. Было приятно до такой степени, что говорить он не мог. Гораздо больше хотелось охать, ахать и постанывать, только он не знал, как к этому отнесётся Сергей Петрович. Он незаметно для себя стал сжимать эти мягкие, сильные пальцы и насаживаться на них сам. В конце концов он не выдержал и длинный стон всё-таки сорвался с его губ. И тут же Сергей Петрович его отпустил. Он отошёл вглубь спальни, так что Лёня не мог его видеть, а потом вернулся и спросил: – ...
Утром следующего дня я шёл в Сельпо за хлебом – Жень, подожди – сзади бежала Танька-ты в магазин? Я тоже за хлебом. – Чем будете заниматься?-спросил я. – Не знаю еще, Светка тихарится с фотками. – А давайте сходим на старый Винзавод? Там сейчас никиго, а в их пруду говорят карасики ловятся. – Так он же камышом зарос-сказала Танька. – Ничего пацаны же ходят, да и мне надо травы накосить для кролей до обеда, а потом пойдем на наше место. Мы вернулись из магазина, я собрался порыбачить и покосить травы, по дороге встретились с сестренками. На Винзаводе была тишина, только где то на том берегу пруда блеяла коза. Мы шли выбирая место, где ближе подойти к воде. – Тихо!-прошептала Светка-там впереди кто то есть. – Да ну козу кто-нибудь привязал-тоже шепотом ответила Таня. И все-таки стали пробираться ...
