СМЕРТЬ ГЕНСЕКА ИЛИ ПОПРАВКА БАУМА (бля, поэма) ПРЕАМБУЛА, бля. Зачем это? Что это? Как это?! Слово такое в названье – и вслух-то сказать непристойно. А как без него обойтись? Без него – пресно, сухо и куце. Нет, я понимаю, что всё от подхода зависит, от настроя, от строя души, так сказать. Это вот если, к примеру, приходит в редакцию некто и нечто приносит. Его спрашивают – в официальном порядке – мол, кто вы, а он отвечает: "Поэт." Ему говорят:"Та-ак, поэ-эт. Хорошо, ну, чего принесли-то?" И, представьте, он им отвечает:"Я принёс, бля, поэму." – "?!. Это что за поэма такая с приставкою "бля"? Это нам не подходит такая поэма!" То есть, видите – полный провал. А вот если иначе представим себе положенье. Вот два человека сидят, выпивают где-то в глуши Средне-Русской равнины, или на Брайтоне, ...
В. Попову посвящаю Вов-ва-ан! Да ты: Помнишь ли ты то сиянье?! Когда мы на Пасху, напившись, как водится, вдрызг, возвращались в ночлежку сквозь Севера чёрную ночь. А? Ты помнишь? И ещё я упал, поскользнувшись на подтаявшем днём и схватившемся ночью апрельском снегу. Да, упал я лицом прямо в кучу шершавого снега весны и лицо ободрал. А? Ты помнишь, ты помнишь?! А ты помнишь, Вован, почему-у я упал? А? Вот то-то! Потому что сияло сиянье, и шли мы, нетрезвые очи подъяв к мерцавшему таинством чёрному небу. Ты помнишь, Вов-ва-ан?! А? Ты помнишь ли, что это было? О-о, бред трепещущий небесный тяжёлой коченеющей земли! Мечта дрожащая пространств недвижных ледяных бескрайних. О как хотели бы они преодолеть проклятье притяженья и претвориться в этот диамант, играющий сияньем зеленовато-бледно-голубым ...
Задумчивое О, я бы Вас и так и этак: Но краток встречи миг и редок. _ Галантное Я никогда Вас не е: л И даже никогда не видел. Поверьте, я б Вас не обидел – когда б мы ехали на бал, Я бы в карете Вас е: л. И нас никто бы не увидел Дорогой долгою на бал. _ Философическое Любви история проста: Моча его была желта, А семя, семя белым было. Таким она его любила. _ Сокровенное Я не то что на жизнь негодую И не то что кляну я судьбу – просто хочется, бля, молодую, А не ту, что я нынче е: у! _ Частушка Как меня моя зазноба Довела раз до озноба – просит:" Милый голубок, Сядь ко мне ты на лобок. Ах, лети ко мне, лети Да меня пощекоти!" Уж как я пощекоти-ил – промеж ног-то закати-ил! ...
Вера Иванна – тощая мымра-математичка, бывшая и классным руководителем – объявила: "Тетрадочки, книжечки убрали быстренько со стола. Листочек только чистый и ручка. Проверочку сделаем быстренько, кто как занимается – контрольная-блиц на двадцать минуточек." Вера Иванна говорила эту гадость скрипучим елейным голоском, растянув в улыбке тонкие бесцветные губы, но глаза ее тлели злобой, а в скрипучем ее голосе дрожало злорадство. "Мымра," – звали ее за глаза. А Иван ее звал – "дьяволица". Все страшное и тягостное, что пришло в его жизнь с началом этого учебного года, было связано с "дьяволицей". Теплым, сияющим багряно-желто-синими красками утром 1-го сентября, загорелые и свежие, они сидели в классе, весело орали друг другу – что-то веселое врали о лете – и ждали Ирину Васильну. Больше всех ...
