Северный ветер крепчал, срывая белую пену с островерхих волн. И, чем крепче становился ветер, тем спокойнее было на душе Уле, уходила вчерашняя злость, уступая место привычному чувству единства с этим ветром, волнами и серым северным небом. Крепкие руки рыбака уверенно держали штурвал небольшого судна, до блеска отполированный мозолистыми ладонями его отца и деда. Вчера Уле не на шутку разозлился из-за своего бывшего, теперь уже бывшего, напарника. Стин Петерсен был неплохим парнем, Уле знал его давно, с самого детства. Отец Стина однажды ушел в море, чтобы больше никогда не вернуться, как, впрочем, и дед и старший брат самого Уле. С тех пор за Стином и его сестренкой присматривала семья Уле – так было принято в маленьком рыбацком городке, ведь их дома стояли напротив. В свое время дед ...
Из цикла "Земляничные поляны" В семье Ванька был не царевич, а какой-то пиздец. Родилось же чудо такое! Ебло и доставало это чудо с малолетства всё в царстве шевелившееся. Братья как братья значит. Два. Живут, людей не трогают почём зря, один уже типа министр, другой тоже какой-то дегенерат, люди при службе, при деньгах, при блядях за зелёное золото. А этот же корень мандрагоры – мандопроёб какой-то, ни дня без рекорда, ни жопы без приключений! Отец-царь, когда вспоминал о своём младшем царевиче так и выражался всегда: "Ёбаный рот!". А царица мать все глаза проплакала над таким распиздяем и даже отправляла Ваньку в науку в высший типа институт ихнего царства. Ванька выучился и даже чуть ли не экстерном, но от пизды это его не избавило. И всё царство тоже. Теперь в его лице царство имело ...
Жил-был мужик и посеял он репу. Приходит время репу рвать, а она не поспела; тут он с досады и сказал: – Чтоб черт тебя побрал! А сам ушел с поля. Проходит месяц, жена и говорит: – Ступай на полосу, может статься, наберешь репы. Отправился мужик, пришел на полосу, видит – репа большая да славная уродилась, давай ее рвать. Вдруг бежит старичок и кричит на мужика: – Зачем воруешь мою репу? – Какая твоя? – А как же, разве ты мне ее не отдал, когда она еще не поспела? Я старался, поливал ее! – А я садил. – Не буду спорить, – сказал черт, – ты точно ее садил, да я поливал. Давай вот что: приезжай на чем хошь сюда, и я приеду, если ты узнаешь, на чем я приеду – то твоя репа; если я узнаю, на чем ты приедешь – то моя репа. Мужик согласился. На другой день он взял с собой жену и, подойдя к полосе, ...
Жил-был мужик с женою, дождались лета, пришло жнитво, стали они ходить в поле да жать. Вот каждое утро разбудит баба мужика пораньше; он поедет в поле, а баба останется дома, стопит печку, сварит обед, нальет кувшинчики и понесет в поле мужу обедать, да до вечера и жнет с ним в поле. Воротятся вечером домой, а наутро опять то же. Надоела мужику работа; стала баба его будить и посылать на поле, а он не встает и ругает свою хозяйку: – Нет, бл. дь! Ступай-ка ты наперед, я дома останусь; а то я все хожу на поле рано, а ты спишь только да придешь ко мне уж тады, когда я досыта наработаюсь! – Не пойду! – Нынче суббота, – говорит жена, – надо, много в доме работать: рубахи перемыть, пшена на кашу натолочь, квашню растворить, кринку, сметаны на масло к завтрему сколотить. – Я и сам это обделаю! ...
Мужик прогнал из дома блудливого кота в лес. А в этом лесу жила-была лиса, да такая бл. дь! Все валя-лась с волками да медведями. Повстречала она кота, разговорились о том, о сем. Лиса и говорит: – Ты, Котофей Иванович, холост, а я незамужняя жена! Возьми меня за себя. Кот согласился. Пошел у них пир и веселье, после пира надо коту по обряду иметь с лисицею грех. Кот взлез на лису, не столько еб. т, сколько когтями дерет, а сам еще кричит: – Мало, мало, мало! – Вот еще какой! – сказала лисица, – ему все мало ...
Был мужик, у него была свинья и привела она двенадцать поросят; запер он ее в хлев, а хлев был сплетен из хворосту. Вот на другой день пошел мужик посмотреть поросят, сосчитал – одного нету. На третий день опять одного нету. – Кто ворует поросят? Вот и пошел старик ночевать в хлев, сел и дожидается, что будет. Прибежал из лесу волк, да прямо к хлеву, повернулся к двери жопою, натиснул и просунул в дыру свой хвост, и ну хвостом-то шаркать по хлеву. Почуяли поросята шорох и пошли от свиньи к дверям нюхать около хвоста. Тут волк вытащил хвост, поворотился передом, просунул свою морду, схватил поросенка и драла в лес. Дождался мужик другого вечера, пошел опять в хлев и уселся возле самых дверей. Стало темно, прибежал волк и только засунул свой хвост и начал шаркать им по сторонам, мужик как ...
Был-жил поп да попадья. У них был казак (т. е. батрак) Ванька, только житье у них казаку было не очень-то хорошее, больно скупа попадья была. Вот однажды поехал поп с казаком по сено верст за десять. Приехали, наклали воза два. Вдруг пришло к сену стадо коров. Поп схватил хворостинку и давай за ними бегать, прогнал коров и воротился к казаку весь в поту. Тотчас вместе докончили работу и поехали домой. Было темно. – Ванька, – сказал поп, – не лучше ли нам ночевать в деревне, хоть у Гвоздя, он мужик доброй, да у него и двор-то крытой. – Хорошо, батюшка, – отвечал Ванька. Приехали в деревню, выпросились ночевать у того мужика. Казак вошел в избу, помолился богу, поклонился хозяину и сказал: – Смотри, хозяин, когда станешь садиться ужинать, то скажи: "Садитесь все крещеные", а если скажешь ...
Пахала баба в поле; увидал ее медведь и думает себе: – Что я ни разу не боролся с бабами! Сильнее она мужика или нет? Мужиков довольно-таки поломал, а с бабами не доводилось повозиться. Вот подошел он к бабе и говорит: – Давай-ка поборемся! – А если ты, Михайло Иваныч, разорвешь у меня что? – Ну, если разорву, так улей меду принесу. – Давай бороться! Медведь ухватил бабу в лапы, да как ударит ее оземь – она ноги кверху задрала, да схватилась за пи. ду и говорит ему: – Что ты наделал? Как теперь мне домой-то показаться, что я мужу-то скажу! Медведь смотрит, дыра большущая, разорвал! И не знает, что ему делать. Вдруг откуда ни возьмись бежит мимо заяц. – Постой, косой! – Закричал на него медведь. – Поди сюда! Заяц подбежал. Медведь схватил бабу за края пи. ды, натянул их и приказал косому ...
Жили-были два мужика, вспахали себе землю и поехали сеять рожь. Идет мимо старец, подходит к одному мужику и говорит: – Здравствуй, мужичок! – Здравствуй, старичок! – Что ты сеешь? – Рожь, дедушка. – Ну помоги тебе Бог, зародись твоя рожь высока и зерном полна! Подходит старец к другому мужику: – Здравствуй, мужичок. Что ты сеешь? – На что тебе надо знать! Я сею х. и!. – Ну и зародись тебе х. и! Старец ушел, а мужики посеяли рожь, заборонили и уехали домой. Как стала весна, да пошли дожди – у первого мужика взошла рожь и густая, и большая, а у другого мужика взошли все х. и красноголовые, да так-таки всю десятину и заняли: и ногой ступить негде, все х. и! Приехали мужики посмотреть, каково их рожь взошла; у одного дух не нарадуется, глядя на свою полосу, а у другого так сердце и замирает: ...
