Осень. Дождливая, сырая, пахнущая жжеными листьями осень. Я шла по улице, вдоль дороги, стуча своими каблучками по асфальту. Слезы дождя капали на мой зонт, создавая музыку. Она была непонятна, но так красиво звучала, оттадаваясь в мои уши. Я шла и думала о чем-то,. осенью всегда грустно. Капельки расплывались в лужах, образовывая круги. Они уплывали вникуда, оставляя лишь мысли., пустые мысли ни о чем. Мимо проезжали разные машины, всякие., я не разбиралась в машинах, поэтому мне было все равно. Они все спешили куда-то, как и люди, проходящие или пробегающие мимо меня. У всех своя жизнь. кто-то спешит домой, кто-то на свидание, кому-то вообще, наплевать на все и он тихо сидит на лавке, читая газету. Я же, шла в неизвестном направлении, вникуда, просто бродила по улицам, ища чего-то. или ...
О! – повезло, дверь троллейбуса открылась прямо перед моим носом. Томительная пауза, когда входящие пытаются пробиться сквозь плотные ряды отъезжающих, и вот людская волна вносит меня в нутро общественного транспорта. Но стоп, каменная стена встречает меня уже на второй ступеньке задней площадки. Энергичный напор атакующих, сломив сопротивление, вбивается еще на одну ступень. Все дальнейшие попытки разгоряченных тел сдвинуть монолитную массу пассажиров не к чему существенному не приводят. "Троллейбус не резиновый!" – раздаются сдавленные голоса, и еще постояв несколько минут, дабы каждый определился со своей ролью – пассажир он или все еще ожидающий – машина не закрывая двери, медленно трогается. Момент, когда неразумные каскадеры сумевшие поместить внутрь только ноги и ухватившись за ...
На работу я опоздала. Меня вызвали к директору, это грозило увольнением. Алексей Валерьевич, пожилой 40-летний мужчина, сидел за своим столом и внимательно на меня смотрел. Я знала, что ему нравлюсь и решила воспользоваться этим. Я села напротив него и вызывающе на него взглянула. – Ты знаешь, что опоздание у нас карается увольнением? – Да, но я проспала, это со всеми бывает. Простите меня, это больше не повторится ., я жалостливо посмотрела на него. Он встал и закрыл на замок дверь. Потом сел на свое место, внимательно на меня посмотрел, откинулся на спинку кресла и произнес: – Но ведь ты не хочешь, чтобы тебя уволили? – Нет. – Значит, ты сделаешь мне одолжение? Я встала и расстегнула блузку, обнажив грудь. Я медленно подошла к нему, покрутилась перед ним, взяла его руки и положила их ...
Девушка Лена ехала к себе на дачу. Она была одна. Лена с волнением вспоминала, как ее мать отправила ее на дачу. Был уже вечер, и мама дав дочери узелок с едой отправила ее на дачу наказав:-Переночуешь там, а с утра соберешь ягоды и помидоры. Но не помидоры волновали девушку, она представляла, что она останется в одиночестве, и будит ласкать себя там. Одна мысль об этом, заставляла, ее содрогнутся. Лена ехала в электричке, остовалась совсем немного. Она смотрела на красивый закат, и все мечтала, мечтала. Тучки причудливым образом обволакивали садившейся солнце, и Лена все не могла оторвать взгляд от этой завораживающей картины. Смотря на эту красоту, она представляла себе секс. Она уже была достаточно взрослой девочкой, ей было пятнадцать лет. Все ее подружки хоть разок, да трахнулись, ...
Два старых знакомых засиделись в баре допоздна. Они не виделись много лет – с тех пор, как окончили институт, в котором они пять курсов учились в одной группе. Нельзя сказать, что они дружили, просто в свое время у них было достаточно много общих студенческих интересов. И потому, когда они случайно встретились в родном городе, то решили обязательно отпраздновать встречу. Так вечером они оказались в баре – в большом и холодном подвальном помещении с черными столиками, черными железными стульчиками и голубоватой подсветкой на стенах, от которой в подвале казалось еще холодней. Впрочем, здесь, в отличие от промерзших зимних улиц, хотя бы не сыпал снег. Через пару часов – и в начале второй бутылки коньяка – бар казался приятелям не таким уж и холодным. Тем более что пили они почти не закусывая, ...
Я ехала в метро и еле сдерживалась. Меня просто трясло от возмущения. Ноги ныли, но было так много народу, что не двинуться. Как назло через несколько минут в вагоне отключился свет. Электричка тронулась, но я хотя и не держалась, не упала – падать было некуда. Час пик. Вдруг я почувствовала руку у себя между ног – очередной маньяк. В руках у меня было по сумке, их было не вытащить. Я почувствовала себя беспомощной. Рука между тем прошлась по лобку затянутому в шелк трусиков. Несмотря на нервозность – это было приятно. Пальцы скользнули под трусики и забегали по клитору, губам. Я задрожала. Палец вошел в меня и начал двигаться. В этот момент рука стоящего спереди скользнули под лифчик и стала ласкать грудь. Электричка остановилась. Вошли и вышли люди. Я не двигалась, как и руки – они замерли. ...
Она пришла ко мне в кабинет и предложила разместить рекламу нашей фирмы у них в газете. Пока она что-то увлеченно рассказывала о своем издании, я изучал ее внешность. Это была миниатюрная жгучая брюнетка с огромными глазами, в которых при неосторожном взгляде можно было раствориться без остатка. Ее прическа представляла собой огромную копну черных вьющихся волос. Я не удержался и представил себе, как было бы классно зарыться в эту копну лицом и вдыхать пряный запах ее волос. Она внезапно замолчала, заметив мое пристальное разглядывание ее внешности. – Так, какой тираж вашей газеты? – поинтересовался я, что бы хоть как-то поддержать ее монолог. – 10 000 экземпляров. – улыбнулась она, обнажив ряд великолепных зубов. Мы поговори ли еще немного по поводу рекламы, но разговор сам собой почему-то ...
Наши отношения были очень трогательными. Я сам в них не до конца верил. Ине – 28, я преуспевающий, самостоятельный человек, ей – 17, она заканчивает школу. Своих сверстников она не ставила ни в грош, меня же считала образцом мужественности. До сих пор не могу себе простить того, что произошло осенью, того, что разорвало наши, едва начинавшиеся отношения. Мы гуляли по лесу, пинали ногами сентябрскую листву, разговаривали о её будущем. Мне давно хотелось её поцеловать, но я сдерживался, понимая, что могу всё испортить. Они появились неожиданно – трое долговязых парней её возраста. – Как к станции пройти? – спросил тот, что шёл первым. – Вы правильно идёте, – ответила Аня. – Тогда становись раком – ебать будем. Шокированные, мы секунду молчали не понимая, как реагировать, уж слишком всё было ...
Ну что, Леха. Пойдем, вдарим по пиву. Я сегодня стипуху получил. Чего ржать то. Заставами генералы не командуют. На заставе капитан – царь и бог! А поэтому пенсия у меня капитанская. Ноги не протянешь, но и широко не шагнешь. Значит стипуха. Век живи и век получай, как студент. Да я и сам сегодня только кружечку, не больше. Горю желанием к Нинке сходить, пару палок бросить. А посему надо еще бутылочку Шампани и коробочку конфет, которые получше, купить. Без этого никак не получится. Дубина ты строеросовая! У меня то получится, а у Нинки нет. У бабы оргазм только после хорошего подарка появляется. Усек, пупсик задунайский. Дежурство то сдал? Ну, тогда двинули. Так вот прочитал я сегодня рассказик одной бабы. Фамилия еще у нее очень интересная. Да не в этом дело. Вспомнил тут одну историю. ...
Очень наглые водители Газелей причинили мне много материального ущерба и морального вреда. За 15 лет водительского стажа у меня таких случаев было 18. Во всех случаях газельщики были наказаны. Изложенные факты являются подлинными, имена любимых женщин по естественным причинам изменены. Все эти случаи я решил описать в своих рассказах. И так первый. Ваше мнение о произведениях, а так же неописанные в них способы воспитания газельщиков Вы можете отправить мне по электронной почте . Мнения газельщиков меня не интересуют. Первую машину я приобрел в 1986 г. и ездил на ней до 1991 г. Как и всем своим автомобилям, я дал ему кличку – Конёк-гобунок. Нетрудно догадаться, что это был ЗАЗ-965, по-другому горбатый запорожец, 1966 года выпуска. Прекрасная по тогдашним моим доходам машина – проста в ...
