Наша подружка

Произошло это событие одним ничем не выдающимся вечером. Придя с работы, я обнаружил дома веселую компанию – моя любимая женушка Ленка, уже изрядно накачавшаяся, и ее ближайшая подруга Наташка. Так уж получилось, что Наташку я знал давно – когда-то наши мамы лежали на соседних койках в роддоме, а моя семья жила неподалеку от Наташкиной, и родители часто ходили друг к другу в гости, ну а с моей половиной она училась в одной группе в институте. После института она вышла замуж за какого-то бизнесового мена, жила неплохо, и у нас появлялась нечасто. Раскрасневшись, обе девушки с энтузиазмом вспоминали студенческие годы. На столе стояла уже практически пустая бутылка коньяка, а Ленка с Наташкой, ничего не замечая и не слыша, уткнулись в старый альбом, где моя половина хранила свои фотографии, и наперебой вспоминали веселую студенческую жизнь:
– А это Машка Соколова, помнишь Машку, она с рыжим Сережкой с параллельного потока роман крутила, ну, еще за ним в Ленинград летала, – оживленно тыкала в порыжевшую от времени фотографию Наташка,

– Ага, летала, летала, от него и залетела, летчица-залетчица – захохотала моя ненаглядная, заваливаясь на спину.

При этом полы ее халата разошлись, и я с удовольствием увидел ножки, полноватые, но до сих пор не потерявшие хорошей соблазнительной формы. Вообще, в этот год отопление в нашем доме работало в такую мощь, что казалось, будто энергетики хотят заставить нас всех снять все до трусов. По этому случаю, а также потому, что алкоголь добавил градус температуре обоих красавиц, они были одеты довольно легко. Моя женушка была одета в легкий летний халат-кимоно, который я любил за то, что он не имел пуговиц, и мне было легко распускать руки, при каждом удобном случае. Так как наш ребенок благополучно изводил мою тещу, будучи высланным к ней на зимние каникулы, а других мужчин, то есть меня, в доме еще не было, Наташка, тоже не стеснялась. Она сидела в окружении свитера, накидки-безрукавки, джинсов и теплой блузки, каковые она и снимала с себя по мере поступления коньяка в ее организм. В результате этих действий, на ней остались только кружевной лифчик, функция которого, на с мой мужской взгляд, была в том, чтобы не поддерживать, а соблазнительно показывать его содержимое, и полупрозрачные колготки, через которые очень симпатично проглядывали маленькие трусики, такие маленькие, что практически ничего не скрывали. Последние предметы одежды меня и заинтересовали больше всего. Наташка была девушкой грациозной, но фигуристой, и груди, спрятанные в лифчике, пытались вырваться на волю, вследствие чего были видны краешки довольно крупных околососковых кружков, а при опускании взгляда ниже я почувствовал, что мое хозяйство начинает напрягаться. Чтобы не быть застуканным за подглядыванием, как прыщавый школьник, я вошел и громко спросил:

– А больше от этого рыжего никто из присутствующих не залетал?

Ответом мне был веселый визг Наташки, которая принялась укрываться всеми валявшимися поблизости частями своего туалета, и пьяный диагноз моей благоверной:

– Дурак, и не лечишься! Не смущай Наташку, и вообще у нас коньяк закончился, если хочешь – сбегай, а то мы ничего тебе не дадим, – при этом она покачала пальцем, – ни-че-го!

– А что кто-то из вас мне даст :. что-то? – ухмыляясь спросил я. Тапок жены просвистел мимо, так как я предусмотрительно выскочил в коридор.
После моего возвращения картина немного изменилась – фотографии студенческих лет поменялись на фотки нашей семейной жизни, а на Наташке уже был надет старый женин летний халат, имеющий всего две пуговицы, которые позволяли прикрыть только нижнюю часть соблазнительного тела. Зато грудки жениной подружки, к моему большому удовольствию, были доступны для полного обозрения. Жара в квартире тоже делала свое черное дело, и обеих девочек развозило все с большей силой. Разговор уже шел о Наташке, и из него я понял, что недавно бизнесовый мен, проживший с ней целых 15 лет, бросил ее ради 18-летней девочки.

– Я его, гада обихаживала, хуеву тучу документов до трех ночи перепечатывала, от налоговой его отмазывала, а он, скотина, на эту молодую блядь позарился! – горячилась Наташка.

Чтобы наше застолье не переросло в вечер поливания помоями бывшего мужа, я быстренько раскупорил бутылку и мы выпили за них, за умных. Затем мы выпили за прекрасные молодые годы, за студентов и картошку на первом курсе, за детей, а затем за родителей таких красавиц, которые сидят со мной. Мою жену развозило все больше и больше. Она, прикрыв один глаз, и подбоченясь, взглянула на меня:

– Хочу танцевать! А ты, урод, можешь пригласить на танец даму?

– Которую из двух? – поинтересовался я.

– А обеих сразу, – гордо ответила жена. – Или тебя на двух не хватит?

– Хватит, хватит, и на двух, и на трех, – попытался я ее успокоить.

– И вообще, Наташка, может быть не хочет вдвоем?

– Хочу, – сказала Наташка и тут же смущенно захихикала.

– Хочет, она давно на тебя глаз положила, она мне еще в институте говорила, – пьяно щурясь сказала жена. – Только я лучше, правда?

Алкоголь уже хорошо подействовал и на меня.

– А это проверить надо, – сказал я. Давайте не вместе, а отдельно танцевать, мне ведь надо сравнить, кто из вас лучше.

– Ах ты гад такой! – начала жена, но я закружил ее и мы стали весьма сексуально танцевать что-то медленное. Смотря мне в глаза, она принялась скользить своим телом по моему вверх и вниз, при этом, игриво поглаживая меня по моему хозяйству, которое не замедлило тут же увеличиться в размерах. Халат ее при этом практически полностью распахнулся, обнажая очень аппетитную, упругую пару грудок, с задорно стоящими коричневатыми сосками.

– Ленка, не при гостях, – смущенно прошептал я.

– А что, хочу и буду! – радостно воскликнула жена.

Тут окончилась музыка, и пока за ней шла какая-то быстрая мелодия, мы опять употребили по рюмашке. Волнующее наличие двух полураздетых молодых, полупьяных женщин будоражило мне кровь.

– А теперь второй этап испытания, – радостно завопил я, когда началась очередная медленная композиция.

– Легко! – ответила Наташка, и, обвив мне шею, нежно прижалась ко мне.

Мои попытки как-то скрыть мой член, который стоял, как скала, были напрасны – Наташка полностью прижималась ко мне, и жарко дышала мне в шею, так, что казалось, что я уже вхожу в нее.

Уже совершенно пьяная Ленка, тщетно пыталась сфокусировать на нас взгляд. Халат она так и не запахнула, и правая ее грудь полностью обнажилась. Глядя на это, я, почувствовал, что совершенно вскипаю, и стал тихонечко целовать Наташкину нежную шейку. Наташка не противилась, а сама принялась ласкать мне затылок, и гладить меня по спине. Поняв, что она очень даже не против, я соскользнул обеими руками на пухленькую попку жениной подружки. Попочка оказалась на удивление упругой, ее хозяйка делала вид, будто ничего и не приосходит, и где-то в дебрях моего затуманенного желанием сознания проскочила мысль: – А вот бы:

Музыка еще не успела закончиться, как Ленка вскочила с дивана, и, покачиваясь, бросилась в ванную на ходу буркнув зажатым рукой ртом: – Ой, плохо мне совсем:

Я запрокинул Наташкину голову, и, несмотря на ее слабое "Лешик, не надо!", принялся целовать ее со всем желанием, которое бурлило в моем практически окостеневшем члене. Наташка с удовольствием отвечала на мои поцелуи, ероша мои волосы на затылке. Целоваться она умела, я это понял по ее проворному языку. Моя рука в это время с легкостью распахнула полы халата и я ощутил, что в этих маленьких красивых трусиках уже очень-очень влажно, а мохнатенькая вещичка Наташки очень-очень горячая...

Тут из ванной вывалилась побледневшая Ленка. Халат на ней распахнулся совсем и, при каждом ее движении, груди задорно и призывно колыхались.

– Все, я уже все, никакая, – хихикнула она, затем выпрямилась, оглядела нас лешачим взглядом, и хрипло скомандовала: – Все в койку! Произнеся это, она споткнулась, и обвисла у меня на руках.

Вот и приплыли, подумал я.

– Все, все, все, моя хорошая, – забормотал я. – Сейчас у коечку, сейчас рассстелимся, и баиньки.

Жена что-то пьяно бормотала, пока я укладывал ее в нашу семейную постель. Вы когда-нибудь пробовали укладывать спать пьяное тело? Если да, то вы меня поймете. В результате двадцатиминутной возни я наконец смог разместить на нашем семейном ложе пьяное тело моей супружницы. Выпрямившись я загляделся на нее – грудки с задорными сосочками выглядели очень соблазнительно, а маленькие трусики с цветочками на розовой попке так и манили меня. Я прилег, и попробовал поласкать мою девочку, засунув пальцы сбоку под трусики. Ленка потянулась, и :, врезала со всей дури мне по руке.

– Вот тебе и раз, – подумал я. Чертыхнувшись, я встал и вышел в комнату.

– Вот тебе и два, – обалдело остановился я посреди комнаты.

Наташка уже успела себе постелить и лежала лицом к стене.

– Вот так бывает, есть счастья в жизни миг:. М-да, бывает:

Я тупо плюхнулся в кресло перед телевизором. Очень хотелось кого-нибудь трахнуть, но вид спящей Наташки вдруг вызвал во мне приступ праведности: "Нельзя, ведь она, Ленкина подруга, да и нехорошо это вообще. Уж лучше онанизмом заняться, чем:" Вообще, я иногда люблю потешить себя таким образом. В общем, разделся я, вытащил свой ствол и провел по нему рукой. Ствол отозвался сладкой болью внизу живота, такой, что захотелось кончить сразу. Тут Наташка на диване пошевелилась, и чуть присползшее при этом одеяло открыло мне ее попочку в трусиках "танго", и уже без маскировочной паутины колготок. Все мои моральные преграды рухнули разом! Я подошел, стараясь не скрипеть половицами, и осторожно потянул одеяло на себя. Оно сползло, Наташка дернула плечом и пробормотала:

– Холодно, Ленка, отдай!

Я стоял и глазел на великолепное тело, лежавшее на диване. Шикарные Наташкины груди практически вылезли из тесноватого лифчика, и соски уже торчали наружу, соблазняя меня. Я не выдержал и аккуратно прилег к Наташке. Рука моя тут же стала поглаживать ее тело, прошлась по попке, по плечикам, погладила сосочки вылезшие из тесного лифчика. Наташка с легким постаныванием потянулась и прошептала:

– Ленка, ты что? Ой, Лешик, нам нельзя, Лешенька, нехорошо это, Ленка ведь тв:

Рот очень хорошо закрылся поцелуем, долгим таким вкусным поцелуем, а как она хорошо умеет целоваться, я уже знал, несмотря на слова, рука ее уже медленно стала ласкать мой напрягшийся член.