Египетские мальчики

История времён Среднего Царства

Тутмос – это красивый четырнадцатилетний мальчик. Он был самый настоящий египтянин – худой, среднего роста, с большими узкими глазами и жгуче-чёрными волосами. Его красивая загоревшая оливковая кожа, округлые плечи и бёдра, слегка выступающая грудь, обворожительное лицо производили впечатление какого-то внеземного совершенства.

Это случилось, когда он шёл по одной из маленьких улочек в жаркий летний день. Глинобитные здания с разбросанными, торчащими во все стороны кусками черепицы давали просторную холодную тень. На Тутмосе была надета только обычная для мальчика короткая, до колен широкая юбка. Его великолепный торс был обнажён и его приятно обдувал прохладный ветерок.
Проходя мимо одного двора, обнесённого низкой белой стеной, сбитой из плотных комьев глины, он увидел, что тяжёлая чёрная деревянная дверь открыта. Был виден ярко освещённый солнцем кусочек двора – ярко освещённая стена с чёрным пятном окна, тёплая рыжеватая земля перед ней и подстилка из ткани. Дворик был тих – обыкновенный дворик зажиточного дома, похожий был и у Тутмоса.

И тут раздался голос. Это был ломающийся голос какого-то мальчика – сверстника Тутмоса.

– Пороть я тебя буду по голому телу и на улице! – строго проговорил голос. – И моли Омона Ра, чтобы в этот тихий час сюда не вышел никто из соседей.

Тутмос остановился на месте. В его груди загудел ледяной ветер. Он вцепился рукой в стену и замер. В ушах бешено застучало, в голове зазвенело. Он напряжённо вглядывался в тёплый кусочек двора, внезапно оказавший таким драгоценным. И его уже слегка поросший волосами член медленно приподнял лёгкую ткань юбки.

– Сейчас, – бормотал мальчик, – сейчас его поведут.

Он пытался представить себе этого несчастного юного раба, которого сейчас будут пороть. Но у него ничего не давалось.

Расплывчатые образы проплывали перед глазами. Тутмос дрожал.

Он ещё никогда не видел совершенно голых мальчиков – все его друзья купались, обмотав бёдра толстой тканью, чтобы девчонки не подсматривали. Лишь однажды, когда никого не было, он подошёл к тихому заливчику Нила, заросшему папирусом, и, выбрав чистое место, бесконечно долго смотрел на своё обворожительно красивое тело в спокойной воде. Оно было так притягательно, что Тутмос бросился на него, и разгорячённое тело с наслаждением погрузилось в холодную воду. Ласковые струи настолько приятно обтекали его прекрасную фигуру, что Тутмос не удержался и бросился на берег. Там он даже не стал убегать в густые заросли папируса, а просто рухнул на горячий песок и вытянул руки вперёд. Он даже не пытался потрогать свой вставший член а просто дёрнулся вперёд и с наслаждением кончил прямо на пляж, а потом долго лежал абсолютно обнажённый, наслаждаясь своей наготой и соблазнительностью.

Это было 2 дня назад.

Да где же этот проклятый раб? Уже слегка замёрзши Тутмос не удержался и заглянул во дворик.

И тут его обожгло изнутри. Посередине двора стоял мальчик его лет. Бёдра мальчика были плотно скручены упругой полоской ткани, но она не скрывала, а только подчёркивала упругие черты его прекрасной попки. Мальчик удивительно напоминал Тутмоса, но сложен был несколько острее, выше, а его более блёклые волосы были сложены в пучок.
– Иди ко мне, – ласково, с придыханием сказал он.

Тутмос неуверенно сделал шаг вперёд.

– Уж не думаешь ли ты меня обмануть? – спросил мальчик. – Я давно тебя заметил. Только такой, как я мог остановиться, чтобы посмотреть, как будут пороть мальчика-раба. Ты ведь любишь мальчиков больше, чем девочек – не так ли? Тутмос задрожал. Девочки у него никогда не было, но только сейчас он наконец понял свою душу. Да, он любил мальчиков. И.

Именно таких красивых мальчиков, которые похожи на него. – Меня зовут Рамзес, – сказал незнакомый, – я тоже долго не хотел признаваться себе в этом. Но теперь я это понял. Иди же ко мне, милый... как твоё имя...

– Тутмос, – выдохнула грудь.

Тутмос уже не отвечал за себя. Просто босые ноги несли его к обворожительному, тяжёло дышащему упругому четырнадцатилетнему мальчику, который признался ему в том, о чём не подозревал даже сам Тутмос. Рамзес тоже пошёл ему навстречу.

Их жаркие тела соприкоснулись и руки переплелись. Мальчики обняли друг друга за плечи.

И тут Тутмос не удержался. Перед ним горели широкие, жгучие глаза внезапно оробевшего Рамзеса. И он не удержался. Мальчик изо всех сил впился в губы Рамзеса жарким поцелуем.

Оба мальчика вздрогнули от внезапно наступившего блаженства. Они тёрли друг друга руками, заплетались языками и ощущали это великое блаженство – блаество первого в их жизни поцелуя. Потом их губы разорвались и мальчики легонько отклонились друг от друга, тяжело дыша и передыхая.

Потом наступил черёд Рамзеса. Он убрал руки с гладких, загорелых боков Тутмоса и внезапным рывком сдёрнул с себя жёсткую ткать. Под ней открылась прелестная писька, слегка поросшая чёрными волосами. Всё тело Рамзеса было гладкого, равномерного цвета – видимо, он любил загорать обнажённым. Писька уже стояла и Тутмос отметил, что она несколько длиннее, чем у него.

Тутмос не удержался и тоже сбросил юбку. Он стянул её однойрукой, придерживая другой плечо Рамзеса. С глухим шорохом упала юбочка на горячую землю. А потом мальчики вновь обнялись и повалились вдвоём на подстилку. Их губы вновь слились в поцелуе, руки ласкали бёдра, а ниже... О, какое это было блаженство!

Две прекрасные, обворожительный письки приятно и тепло тёрлись друг об друга, толкая яйца и изредка касаясь тела. Мальчики слегка постанывали, а Тутмос даже запустил на мгновение палец между четырёх сплетённых ног и так ласково тронул это удивительное, райское место, что Рамзес вздрогнул и дёрнулся куда-то назад. Его живот напрягся и между двумя письками потекла приятная тёплая жидкость. Он кончал.

После этого Тутмос уже не мог удержаться. Он оторвал свои губы и закрыл глаза. Его упругая писька тоже брызнула. Смешавшаяся сперма приятно, щекочущее текла по обоим писькам, по горячим яйцам и по ногам. Мальчики закрыли глаза, вновь обняли друг друга и только напряжённо вдыхали и выдыхали горячий пахучий воздух. Они были на вершине блаженства. Тутмос тяжёло привстал с лежавшего навзничь с закрытыми глазами на забрызганной спермой подстилке Рамзеса и привалился к горячей белой стене. Он тяжело дышал.

– Слушай, – прошептал он, немного оправившись, – а у тебя кто-нибудь до меня был?

– Нет... – звонким голосом ответил Рамзес. – Не было. До тебя приходил ещё какой-то мальчик-ливиец. Худосочный. Я предложил ему себя, а он вместо этого трахнул кошку и ушёл.

Тем временем с улицы через незакрытую дверь за двумя совершенно голыми мальчиками, которые целовались на подстилке, с удивлением наблюдали их ровесник Енорт и две старухи с кувшинами.