Настя

И вообще сегодня был необычный день. Все началось с утра, когда одеваясь на работу, я решил, что на улице уже достаточно тепло, и я могу повторить одну из своих шуток. Вытащив из шкафа вешалку с моими черными кожаными брюками, я бросил ее на кровать и быстро снял трусы. Свет в комнате горел, утро было раннее и до конца еще не рассвело, а потому я предполагал, что сквозь стекла незашторенного окна я смотрелся как танцовщик из мужского стриптиза. Ну и пусть. Я вполне уверен в красоте своего тела, и мне не стыдно, даже если сейчас какая-нибудь жена мирно храпящего мужа смотрит на меня неотрывным слезящимся взглядом и рука ее нерешительно блуждает где-то в районе прорези ночного халатика. Мне даже нравилась эта идея. Но не будем терять времени. Тем более, что его оставалось совсем мало. Я сбежал по ступенькам, и быстрыми шагами пошел по направлению остановки.
Мне повезло – автобус подъехал почти сразу же. Но, как и положено автобусам, проезжающим через центр в час пик, он был переполнен. Мне удалось протиснуться в середину, к "гармошке", обитатели которой вращались на всех поворотах.

Пока я протискивался, автобус снова остановился, и вновьприбывшие усилили давление толпы. Меня прижало к какой-то женщине, которая держалась за один из круглых поручней "гармошки". Женщина была одета по наступающему сезону, и очевидно ей было еще прохладно в ее тоненькой шелковой юбке. На вид ей было лет тридцать. Меня прижало к ней сзади, и когда она обернулась, лицо ее было недовольным. Я хмыкнул чем-то похожим на извинения, и продолжал смотреть в другую сторону.

И вдруг я почувствовал усилившееся давление. Не со стороны толпы, нет, это исходило от женщины. Она как-то изменила свою позу таким образом, что попка ее выпятилась в мою сторону, а она неможко пригнулась к поручню, и шелк на ее юбке в этом месте обрисовал одетые под юбку трусики-бикини, которые состояли из тонкой полосочки, проходящей между ногами, и двух треугольничков. Один из треугольничков был поделен пополам – ее попка была хорошо видна.

Тут меня осенило. Смотря на нее, я вовсе не смотрел на себя. А между тем выпуклость моих кожаных брюк, которая всегда была такой заметной, когда трусы не сдерживали моего зверя, оказалась прямо в ее промежности, упираясь в центр треугольничка. Очевидно, женщина почувствовала это и решила поймать удовольствие. Делая вид, что пытается удобней опереться о поручень, она немножко нагнулась, и мой член еще сильнее надавил на ее попку. Каждый раз, когда автобус поворачивался, она энергично шевелила своей прелестной попкой, будто ее толкает инерция поворота. Я думаю, она получала при этом немалое удовольствие.

Я оглянулся. Плотная толпа образовалась вокруг нас, но все они благополучно стояли к нам спинами, разговаривая, или пытаясь что-то отыскать в скомканной утренней газете. Тогда я решил доставить даме еще большее удовольствие. Одной рукой я обнял ее, будто пытаясь схватиться за другой поручень, и, наклонившись к ее ушку, прошептал:

– мне нравится как вы это делаете...

Краска залила ее лицо и она неумело попыталась изобразить непонимание.

– не стоит возражать – сказал я – лучше отдайтесь эмоциям, которые вас сейчас наполнят.

С этими словами я снял одну руку с поручня и незаметно для толпы просунул ее под короткую юбочку женщины. Она как-то резко выдохнула, и вся напряглась, но ничего не сказала. Я понял, что для меня загорелся зеленый и стал пальчиками ощупывать ее трусики. Они действительно оказались одной лишь полоской с двумя треугольничками, и я почувствовал, что полоска совсем мокрая. Мне это понравилась...
– ты же совсем мокрая, сучонок... – прошептал я ласково и засунул один пальчик в ее маленькую щелку.

Она напряглась еще сильнее и закрыла глаза. Сначала я вводил и вытаскивал один пальчик, потом добавил еще один пальчик. Двумя пальчиками было приятно вращать, и я чувствовал, как размеры ее щелочки увеличиваются. Теперь туда могло поместиться три пальца и немножко присев, и прижавшись к ней еще сильнее, чтобы никто не видел, я ввел еще один палец.

Она вздрогнула и подалась назад, желая, чтобы пальчики проникли еще глубже. Я оглянулся еще разок. Никто ничего не замечал. Тогда я вытащил мокрые пальчики и сделал вид, что перехватываю другой рукой поручень. При этом моя рука должна была пройти перед лицом женщины, и, остановив ее на секунду, я дотронулся до ее губ. Она сразу поняла, что от нее требуется, и с жадностью облизала мои пальцы, слизав с них свою влагалищную смазку. Так я делал несколько раз, и чувствовал, что в конце нашего пути женщине уже точно не было холодно. На коже ее проступил пот, а тело ее было горячим, как песок на пляже. Я сошел раньше ее.

В офисе я работал до шести вечера. Это было бы очень скучно, если бы меня не развлекали взгляды некоторых сотрудниц, бросаемые ими на выпуклость моих кожаных брюк. Иногда я даже сильнее откидывался на спинку стула, чтобы им было лучше видно. Но флиртовать с девушками-коллегами мне сегодня совсем не хотелось.

В конце рабочего дня, я просто сидел и откровенно лазил по инету, разыскивая что-нибудь интересное, будоражащее мои мужские инстинкты, смотрел клубничные картинки и читал эротические рассказы. В рассказах все выглядело таким значимым, и я подумал, что утренний эпизод в автобусе не идет ни в какое сравнение с тем, что я читал в рассказах. Естественно, это все привело к сумасшедшему возбуждению, и когда я вышел с работы, полоска на брюках стала еще более напряженной и твердой. Я махнул рукой проезжавшей маршрутке, и через мгновение уже открывал ее дверцу.

Внутри было много свободных мест, но я прошел назад, потому, что какая-то девочка-тинейджер сдвинулась немножко левее, будто освобождая мне место и мне было как-то неудобно игнорировать это внимание. Усевшись и кивнув девочке, я стал рассматривать пассажиров. Лиц женского пола здесь было в два раза больше чем мужского, и я невольно стал играть в свою излюбленную игру. Заключалась она в том, что я представлял, будто пассажиры вдруг остались единственными людьми на земном шаре, и в целях сохранения цивилизации им надо было усиленно размножаться. При этом судя по соотношению полов в маршрутке, каждый мужчина брал себе двух женщин и... ну дальше вы понимаете. Игра моя заключалась в выборе. Мне нравилось выбирать себе двух женщин и представлять, как я занимаюсь с ними сексом. Но тут я заметил, что половина женщин совсем старые или неинтересные, и решил что моя доля тут – ровно одна девушка, если конечно остальные мужчины не извращенцы.

Остановив свой выбор на девушке в обтягивающей курточке и с ярко подведенными глазами, я вдруг почувствовал, что девочка, сидевшая рядом, ко мне прижимается.

– ну вот, снова – подумал я, но не мог поверить своим опасениям, поскольку девочке на вид было никак не больше четырнадцати лет.

Но факт оставался фактом – слева от нее оставалось пустое пространство сидения, а между нами нельзя было даже листика бумаги просунуть. Я решил, что пора оказать воздействие на ребенка и строго посмотрел ей прямо в глаза. Но вопреки моему ожиданию, она не смутилась, а сказала:

– у меня тоже есть такие брюки из кожи... только они наверное тоньше, потому что когда они так обтягивают, видны даже мои трусики... а у вас не так.

Я был изумлен, но чтобы не показывать виду, решил сделать ответный выпад.

– все верно, у меня тоже тонкий материал. просто там нет никаких трусов вот и все.

Девочка как-то странно улыбнулась и тихо сказала:

– как хорошо

Пока мы ехали, я пытался ее рассмотреть, не привлекая больше ее внимания. Но это было сложно, потому что она сидела рядом, и не сразу я понял, что без опаски могу рассматривать ее в зеркало водителя. На вид, как я уже сказал, ей было лет четырнадцать – школьница-тинейджер, из тех, что сходят с ума по глупым песенкам и никогда не задерживаются на дискотеках (на которых впрочем, никто кроме их сверстниц не бывает) позже десяти. Но может я ошибся, и она еще младше, и даже не слушает еще этих глупых песенок. Одета она была в юбку и блузку, блузка немножко приподнималась, когда она дышала, и под ней можно было угадать маленькую девичью грудь, только начавшую округляться. На ногах ее были черные прозрачные колготки, и я невольно задержал на них взгляд. Ноги у девочки были стройные, бедра были достаточно большие и сочные, и мне стоило большого усилия не дотронуться рукой до ее колготок, но я повторил себе, что ей всего четырнадцать, и что она еще совсем незрелая клубничка.

Тем временем маршрутка приближалась к своей конечной остановке, и в салоне остались только я и эта девочка, если не считать еще одного пассажира на месте впереди, возле водителя. И тут произошло совершенно неожиданное.

Девочка положила руку прямо на бугор моих брюк, прикрыв его ладошкой, и сказала:

– он у тебя такой хороший... я на него всю дорогу любовалась, а он оказывается еще и на ощупь такой прелестный.

Я быстро снял ее руку, но сам был просто в ауте. Девочка в четырнадцать лет говорит мне такие вещи.

– ммм.... м... – промычал я и вдруг выпалил:

– где ты выходишь?

– я уже все равно проехала свою остановку – улыбнулась она... – я так засмотрелась на него, что ... но все равно дома никого нет, родители на неделю уехали в санаторий, так что если я задержусь волноваться некому...

Очевидно, это был намек. Но у меня до сих пор не было обычая соблазнять четырнадцатилетних девочек. Потом я посмотрел еще раз на ее ноги и решил, что такой обычай стоило бы завести.

– Хм...-сказал я... – отсюда в это время трудно уехать... сюда – да, а отсюда все маршрутчики едут по домам... ты замерзнешь, пока дождешься... уже вечер.

– Я уже замерзла – ответила она, и вдруг свернулась словно котенок, и прижалась ко мне, взяв меня под руку.

– Ну вот что – решил я, – мы можем сначала зайти ко мне и я угощу тебя горячим кофе... а потом ты поедешь....

На лице ее было выражено подлинное удовольствие. А может это было предчувствие удовольствия.....

Мы поднялись в мою квартиру, и я поставил кофе на плиту.

– Как тебя зовут? – спросил я девочку.

Она бродила по комнате и рассматривала мои вещи.

– Настя

– Сколько же тебе лет, Настя?

– Почти четырнадцать

Почти четырнадцать! Это означает что ей еще вообще тринадцать лет! Это было что-то – пригласить вечером к себе девочку тринадцати лет.