Предательница (часть первая)

Марине казалось, что она предусмотрела всё. Она совершенно забыла, что оставила дома аусвайс, и когда её остановил патруль, она с ужасом это вспомнила. Лощёный и отутюженный, молоденький, немецкий лейтенант сообщил ей, что её проводят в комендатуру и там решат, что с ней делать. У Марины в сумочке, в губной помаде лежала свернутая трубочка с шифровкой, которую она должна была передать цветочнице на площади. Марина всем телом, физически чувствовала охвативший её ужас, когда в сопровождении патруля шла по улице к мрачному зданию комендатуры. Её мучила мысль о том, как бы выбросить помаду из сумочки. Она изобразила кашель и вместе с платком достала из сумочки помаду. Как будто бы сморкаясь, она пыталась незаметно отбросить её в сторону. Это у неё не получилось, и лейтенант приказал одному из солдат поднять помаду, после чего отобрал у Марины сумку и приказал ей идти дальше. У Марины ноги стали ватными и подкосились. Она неловко улыбнулась и пошла, пошатываясь за офицером.

Когда они зашли в здание комендатуры, молодой офицер, передал Марину дежурному офицеру и что-то долго докладывал на немецком языке. После этого отдал дежурному сумочку, отдал честь и, красиво развернувшись на каблуках, удалился. Марину проводили в казённого вида комнату, обставленную с доокупационных времён, жуткого вида мебелью в виде стола со стулом и скамейки у стены. Фельдфебель, сопровождавший Марину, приказал ей сесть на скамейку и ждать. Марина села и начала рассматривать крашенные масляной краской стены синего цвета.

Она ждала больше часа, и после перенесённого волнения задремала. Её разбудил шум открывающейся двери. В кабинет вошёл высокого роста офицер в сопровождении женщины в чёрной эсэсовской форме. Звание она различать не могла, так как не разбиралась в знаках различия. Как и не понимала немецкого языка.

Офицер сел за стол и, положив локти на столешницу, пристально сквозь очки посмотрел на Марину.

Он что-то сказал на немецком, и девушка тут же перевела. Она оказалась переводчицей. Вопросы были в основном анкетные. Марина отвечала на них сначала робко, затем более уверенно. Офицер (он оказался майором), говорил с ней тихим спокойным голосом, начал спрашивать про её школьные годы и о семье. Марину это несколько успокоило, и она решила, что с ней быстро разберутся и отпустят, и даже начала улыбаться. Беседа с майором продолжалась минут двадцать. После чего он сказал несколько фраз переводчице на немецком и удалился.

Оставшись, переводчица заговорила с Мариной:

– Господин Майор уверен, что такая красивая девушка как Вы не может быть врагом немецкой нации – сказала она.

– Но, господин комендант считает необходимым показать Вам, что бывает с нарушителями установленного, немецкой администрацией, порядка – продолжала переводчица.

– Моё имя Марта, а Вы и в правду красивая.

– Спасибо фрау Марта – заговорила Марина.

– А Вы очень красивы.

Здесь Марина солгала, Марту можно было назвать привлекательной, но ни как не красивой. У неё была прекрасная фигура, красивые длинные ноги, но лицо было достаточно грубым. Марта ехидно улыбнулась, подошла к Марине, потрепала её ладонью по щеке и велела следовать за ней.

Они прошли по коридору до лестницы и спустились в подвальное помещение. Они шли по длинному коридору, освещённому тусклой лампочкой. По сторонам были двери напоминавшие двери тюремных камер. Они прошли до конца коридора, и Марта завела Марину в комнату, из которой был выход в ещё одно помещение. В комнате стояли несколько голых женщин, державших руки за головой. Марина не успела посчитать и рассмотреть их, так как Марта несколько грубо втолкнула её в следующую дверь. Они оказались в комнате, так же как и предъидущая покрашенной в мерзкий коричневый цвет и не имеющей окон. У входа в комнату стояли стол и стул. По середине комнаты стояла широкая, длинная лавка, с прорезями по середине и с непонятными отверстиями в начале и в конце, а так же с кольцами, приделанными к одной паре ножек на уровне пола. К потолку была приделана балка, с которой на блоках свисала верёвка, закреплённая к кольцу вделанном в стену. В одном углу стояла табуретка, на которой стояло ведро с водой, и лежала кружка. В другом углу стояла кадка с торчащими из не прутьями берёзы. Напротив одной двери находилась другая, но она была закрыта. С лева от входа, у стены стояли два узких и высоких шкафа. Марина сначала приняла их за шкаф для раздевания, но её смутило наличие зарешотченного окошка на дверце. Через несколько минут, она поняла, для чего эти шкафы. Марта подтолкнула Марину к одному из шкафов и попросила снять туфли. Марина моментально исполнила, и на всякий случай, преданно посмотрела в глаза переводчицы. Марта внимательно разглядела босые ноги Марины и улыбнулась, подняла с пола туфли и, поднеся их к лицу внутренней стороной, глубоко вдохнула носом. Она улыбнулась ещё раз и, открыв дверь шкафа, попросила Марину зайти в него. После чего Марта захлопнула дверцу и удалилась из комнаты, забрав с собой Маринины туфли.

Марина находилась в шкафу минут двадцать. За это время, она, сквозь решётку, успела рассмотреть помещение более подробно. Ко всему ранее увиденному он заметила, что на дальней от неё стене была прибита вешалка, на которой висело множество плёток, резиновых дубинок и деревянных палок. Это повергло Марину в состояние страха. Она замерла и ждала, что же будет дальше.

Через некоторое время открылась вторая дверь и в комнату зашли хромой, лысый мужчина, высокого роста, с перекошенным лицом и парень, дьячковского вида с немытыми, длинными волосами. Юноша подошёл к шкафу, где была Марина, и открыл дверцу. После этого, по идиотски улыбнувшись и оголив кариозные зубы, с ног до головы осмотрел пленницу и "заржал" мерзким смехом. От этого Марине стало сильно не по себе. Затем он взял из кармана халата, в который был одет, пару наручников, поднял Маринины руки вверх, и, закрепив наручники к кольцу на крышке шкафа, защёлкнул их на запястьях испуганной девушки. Юноша захлопнул дверцу и удалился в помещение, где Марина видела голых женщин. Через несколько минут, в комнату зашла Марта и юноша, тащивший за собой полную женщину лет сорока. Женщина упиралась и Марта обратилась к лысому... "Василий, мы теряем время!" после чего хромой быстро подошёл к женщине, и, ударив её кулаком в живот, поволок за волосы к лавке.

Василий приказал женщине лечь на лавку животом. Принёс из небольшого ящика, стоявшего у стены под вешалкой с плетями две доски, с двумя полу отверстиями, в которые поместил голые ноги женщины. Затем, юноша из того же ящика, принёс два стержня с резьбой и два "барашка", гайки с ручками, при помощи всего этого они закрепили доски с зафиксированными между ними ногами женщины, как спинку кровати. Голые ступни женщины были покрыты грязью, от хождения босиком по полу. Василий посмотрел на ступни жертвы, затем на Марту и обратился к юноше... " Алексей, приведи ноги в порядок". Юноша моментально принес из соседней комнаты тазик с водой и губку. Он начал тщательно смывать грязь со ступней женщины. Василий достал из того же ящика две доски с одной прорезью для шеи, два стержня и два "барашка" и зафиксировал голову женщины, как и ноги. Руки пристегнул браслетами к кольцам у основания ножек в изголовье. В это время Марта достала бумажку из принесённой папки и начала читать.

– Фрау Александра, вы потеряли свой аусвайс, чем серьёзно нарушили установленный порядок. Вы будете серьёзно наказаны телесно и недельным заключением в камеру.

– Я нечаянно, фрау Марта – заскулила Александра, пытаясь повернуть голову к немке.

– Я отработаю, не наказывайте – продолжала скулить женщина.

– Само собой отработаешь – ухмыльнулась Марта.

– Василий начинай – скомандовала немка.

Марина наблюдала всё происходящее через окошко в дверце. Руки, пристегнутые над.

Головой, затекли, суставы ныли, но она продолжала, перепугано наблюдать за всем. Василий подошёл к вешалке и снял с неё средней длинны резиновую плётку, после чего вернулся к лавке, на которой лежала голая Александра. Алексей продел в средние отверстия лавки ремень и туго застегнул его на пояснице женщины. Теперь наказуемая совсем не могла двигать туловищем.

– Лучше терпи и не ори, не зли фрау Марту! – сказал Василий, поглаживая толстые, в складках ягодицы жертвы.

Василий размахнулся и сильно, с оттяжкой опустил плётку поперёк ягодиц. Александра тихо взвизгнула, вздрогнула всем телом, задрала голову вверх, насколько позволяла доска, фиксирующая шею, и задёргала подошвами ног. На заду моментально вздулась багровая полоса.

Марина вздрогнула, почти физически ощущая боль. Всё, внутри неё похолодело. Она впервые наблюдала сцену порки. От волнения она вспотела, и у неё выступили слёзы.

Василий продолжал наносить удары. Полосы ложились строго параллельно друг другу, от поясницы к бёдрам. Лицо Александры исказилось от плача. Оно стало красным и мокрым от пота и слёз. Изо рта текла слюна, губы были покусаны. На двадцатом ударе она начала орать в голос. На тридцатом Василий перешёл на бёдра, продолжая "класть" полосы параллельно. Ни одна полоса не пересекала другую. Зад наказуемой опух и стал багрово-синюшным. Но при этом кожа не была повреждена, и не выступило ни капли крови. Василий специально старался не повреждать кожу, так как фрау Марта не любила крови. Женщина уже вопила вовсю мощь своих лёгких. Всё её тело покрылось потом. Она постоянно молила о пощаде, обращаясь, то к Василию то к Марте, и постоянно вспоминая "мамочку".

Марина с ужасом смотрела за всем происходящим. Она всё время представляла себя на месте женщины и от этого начинала плакать сильнее. Её до этого ни когда не били. Она внимательно вглядывалась в лицо Марты, на котором с самого начала экзекуции было видно явное блаженство. Она наблюдала, прищурив глаза.

Василий продолжал методично пороть женщину с интервалами в 5 секунд между ударами. Теперь дойдя до нижней трети бёдер, он начал сначала, с верхней части ягодиц. Нанося удары по уже имеющимся полосам. Крики женщины усилились, она охрипла и уже не причитала. Крик стал непрерывным лишь с периодическим, тяжёлым вдохом. Глаза были расширены и вылезали из орбит.