Попутчица

Стоял такой погожий весенний день, когда вечерком хочется прогуляться пешком, когда не хочется никуда торопиться. И внезапно наступают сумерки, но сумерки тоже ясные, когда, поглядев на небо, еще можно увидеть далеко-далеко наверху одинокую тучку, сбоку подпаленную ушедшим солнцем.

Именно в это время Иван Яковлевич возвращался на своей машине с дачи домой. Он небыстро ехал по знакомому пути и уже показалась окраина города.

И тут он увидел ее. Девушка лет семнадцати стояла на краю дороги и голосовала. Конечно, он не задумываясь, остановился около ее.

Иван был готов к тому, что сейчас из-за деревьев появится как минимум толпа подростков или, в крайнем случае, родители. Но, на его удивление, это очаровательное создание сама открыла дверь.

На Вознесенский подвезешь? – Звонким голосочком спросила она.
На ней была желтая кофточка и короткая юбка. Прямые русые волосы были убраны в хвостик на затылке.

– Поехали! – Иван кивнул.

Девушка уверенно плюхнулась спереди, и, повернувшись к нему, широко улыбнулась. Буркнув себе под нос что-то неразборчивое, он завел мотор.

В его голове вихрем кружилась масса всевозможных мыслей. Ему всегда нравились хорошенькие девушки. Но все, что Иван мог себе позволить, в шестьдесят пять лет, это разглядывать их издалека где-нибудь на пляже или на фотографиях в журнале. Причем разглядывать незаметно, как бы случайно натыкаясь взглядом на худенькую ножку, незаметно перетекающую в попку.

Особенно он любил смотреть на круглые попочки, скрытые лишь тонким слоем плотно облегающей материи. Если учесть, что его зрение требует ношения очков, то легко понять, насколько трудно, а порой и почти невозможно было осуществлять такого рода наблюдения.

Еще год назад от созерцания девушек томящее чувство расползалось по груди, вытягивало спину и, сконцентрировавшись, упиралось в пах. А теперь: Во всяком случае, в трусах все было спокойно.

"Слава Богу – перебесился!" – подумал он, и, потосковав о прошедшей молодости, успокоился. И вот теперь... Рядом с ним, в машине сидит юное создание семнадцати-восемнадцати лет от роду. Иван посмотрел на нее. Поймав его взгляд, девушка повернулась к нему и улыбнулась. "Господи, как очаровательна эта полудетская улыбка! Как непосредственна, как наивна!"

Иван Яковлевич снова смутился и отвернулся, лишь бы не обращать внимания на свою попутчицу. "И зачем я вообще остановился? – думал он, пытаясь сконцентрироваться на дороге, машине, ухудшившейся видимости (уже стемнело), встречных машинах и так далее без остановки.

Руки мужчины и женщины

– Меня зовут Катя! – ее рука легла ему на ногу. Это не могло быть случайностью, поскольку машина широкая и пассажира от водителя отделяет довольно внушительно расстояние. "Она сделала это специально!" – от осознания этого у него немножечко помутилось в голове, и Иван чуть не влетел в приличную яму посреди дороги. Ничего бы, конечно, не случилось, но всегда лучше этого избежать.

– А меня – Иван Яковлевич!

"Как мне реагировать? Сделать вид, что ничего не происходит? – Глупо. Что-то сказать? – Но что:" Оказалось, первый раз в жизни он не знал, что ему говорить.

– Давайте лучше остановимся! – сказала она и опять посмотрела на меня.

Он чувствовал себя полным идиотом, но, тем не менее, припарковался. Было темно, и Иван остановил машину под кронами деревьев, почти вплотную прижавшись к ним. Юная спутница, похоже, нисколько не смущаясь, скинула ботиночки и забралась с ногами на сидение. Встав коленками на свое сидение, она перебралась через промежуток, разделявший их, и стала деловито расстегивать ему молнию на брюках.
Понимая, что сейчас произойдет, Иван Яковлевич выключил свет и закрыл изнутри машину. Все вокруг погрузилось во мрак. Тем временем девушка справилась с молнией и ремнем, и перед ней предстал отросток, вышедший на вполне заслуженный отдых.

Девушка не теряла времени даром и стала облизывать мужской орган. При этом она играла круглыми шариками в кожаном мешочке, аккуратно сдавливая их в ладони. Она целовала ствол члена маленькими или затяжными поцелуями так, что кожа с члена собиралась у нее во рту, оголяя головку.

Однако, даже в таком состоянии, Иван не мог упустить сой шанс погладить живую настоящую девушку. Он легко дотянулся правой рукой до ее попки, погладил ее, а затем задрал наверх юбку, обнажив трусики, белевшие пятном в синей темноте ночи. Несколько раз ласково шлепнув попку, Иван оттянул тонкую ткань. Нежные трусики были очень приятны на ощупь, но еще приятнее была ее шелковистая кожа, и он стащил до колен эту мифическую преграду.

У него не было возможности разглядеть предоставленные ему прелести (честно сказать, Иван не страдал по поводу того, что ему мешало это сделать), и поэтому Он решил удовольствоваться ощущениями, приходящими с кончиков пальцев.

Погладив низ живота очаровательной попутчицы, Иван осторожно раздвинул губки и проник большим пальцем внутрь. Девушка чуть подалась навстречу его пальцу, и Иван расценил это как поощрение своих дальнейших изысканий. Он глубоко ввел палец и начал тихонечко им двигать. Постепенно он увеличивал глубину проникновения и амплитуду движения, потом стал их совершать по кругу, захватывая чуть большую поверхность горячей и влажной глубины. При этом его указательный сам собой оказался напротив ее ануса, и Иван аккуратно стал пробираться туда.

Иван Яковлевич был наверху блаженства. Он тихонечко постанывал от удовольствия... А ведь самое интересное было еще впереди!

Мимо проносились машины, периодически освещавшие их фарами дальнего света. Ему было все равно, да и, судя по всему, им тоже. Вряд ли они могли бы что-нибудь увидеть, да и пусть. Ему было хорошо.

И вот настал долгожданный момент – девушка выгнула спинку, и оставила в покое пенсионера, сладко застонала.

– В первый раз меня пальцем! – шепотом сказала она, переводя дух. – Мои парни так не умеют! А ты молодец!

Реанимация

Вдруг его пенсионер ожил. Ивану Яковлевичу показалось, что отреанимированный орган стал жить жизнью, отдельной от хозяина. Он хотел ее. Он хотел, что бы ее очаровательные губки раскрылись и приняли его вовнутрь, позволили ему, наконец, очутиться в замкнутом пространстве, побиться там и излиться живительным соком.

Она медленно приблизилась и высунула язык. Тихонечко, не сдвигая кожи, обхватила губами головку и, поместив язычок в отверстие крайней плоти, стала вращать им вокруг головки. Таким образом, ее язык оказался между кожей, укрывавшей головку, и самой головкой. Иван взвыл.

Пощекотав так меня, его, наконец, опустилась ртом на мой член, головка обнажилась и уперлась ей в небо, но в тот же момент девушка подалась обратно, выпустив пенсионера. Он был обнажен и наполнен кровью. В моих яйцах бушевала сперма, а ее ручка, продолжавшая играть ими, только увеличивала этот шторм. Он чувствовал, что долго так не протянет.

– Воткни в попку! – попросила она, переводя дыхание.

Подождав еще секунду и, посмотрев на него в свете очередной проезжающей машины, она высунула язык и стала водить им по отверстию головки. Казалось, она проверяла, готов ли путь для спермы.

Большой палец Ивана Яковлевича остановил движения, а указательный вонзился ей в попу. Она попыталась увернуться, но он, вцепился в нее мертвой хваткой, удерживая ее голову и попу. При этом пальцы стали тереться друг о друга сквозь тонкую стенку, а пенсионер изливал-таки жидкость.

Она проглотила все и она продолжала облизывать опустошенного бойца. "Есть еще порох в пороховницах" – подумал он и почувствовав, что ей неудобно, убрал руку с ее затылка, и она чуть подалась назад, еще раз облизала его, подняла голову к нему и опять улыбнулась.

– Ведь так лучше? – Тут ее тело стало вздрагивать в сладких судорогах. Без сил она упала к нему на колени.

– Пошлепай мою попу! – попросила она, только без зверства: мама заругает!

От шлепков девушка подпрыгивала и вздрагивала на его коленях, пробуждая пенсионера к жизни еще раз. Иван Яковлевич опустил передние сидения и машина превратилась в широкий диван.

Потом они быстро доехали до ее дома. Он смутно помнил остаток дороги. Дома он уснул и видел сон, как попутчица согласилась поехать с ним на дачу и помыть его автомобиль. Полуголая девушка в пене на капоте: Я что может быть прекраснее.

Через пять дней на двух пальцах Ивана Яковлевича и его заслуженном пенсионере появились язва. Под ногтями они страшно болели. В анонимном кабинете сразу поставили диагноз – свежий сифилис.

Молодец, мужик! – сказал молодой доктор. – Это болезнь настоящего мужчины. Поставь свечку, что СПИД не зацепил! В другой раз надо быть внимательнее, а в машине всегда возить презерватив и перчатки!

Вылечили Ивана Яковлевича четырьмя уколами за две тысячи рублей.

Ирина Соколова. (А. Новиков