Племянница

– С Сергеем.

– Вон вы о чем! Нет, я о главном герое. Сергей может быть и хороший парень, – как-то сразу посерьезнев, сказала она. – Но..., она не докончив, вышла на улицу. Небо давно коснулись вечерние сумерки, стало намного прохладней.

Я давно бросил курить, но в доме всегда лежала пачка дорогих сигарет, так, для гостей. Прикурив одну сигарету, я вышел на улице. Приятная прохлада приятно обдала мое тело. Сев на ступеньку крыльца рядом с Дианой, я с удовольствием глубоко затянулся, и сразу с непривычки закашлял.

– Я раньше не замечала вас с сигаретой, – прервав свои мысли, оживилась она. – Знаете, курение влияет на потенцию мужчин, – я чуть не задохнулся, выронив сигарету.

– Что ты можешь знать о потенции, – в свою очередь хотел пошутить я, когда кашель утих.
– Намного больше, чем вы думаете, – вставая, кокетливо улыбнулась она. – Ну, я в баню. Вы будете мыться?

– Мойся, я позже...

– Позже, это наверняка не сегодня. Я буду долго..., – и скрылась в предбаннике. А я так и остался сидеть на крыльце.

Через пару минут из предбанника донесся по-детски обиженный голос Дианы.

– Дядя Саша! Но, я не могу достать веник.

– Они на вышке.

– Но, лестницы нет...

Странно, насколько я помню, лестницу я не убирал, но не заметил подвоха. Переборов себя и, ожидая вновь увидать умопомрачительную картину, я шагнул в предбанник. Диана непринужденно стояла, прислонившись в стене, всем своим удивленным видом показывая, что она здесь совсем ни причем. Стренги, единственно ее одеяние, прикрывали лишь самую малую часть ее тело. На этот раз я не стал воротить глаза, а нагло сверлил ее взглядом. Ее губ коснулась удовлетворенная улыбка.

– Я сама... Подержите лестницу, – запротестовала Дина, когда лестница была водружена на законное место.

Шустро, как кошка, она вскарабкалась вверх. Снизу на нее смотреть не было сил, и я опустил глаза. В висках сильно стучало, дыхание участилось.

"Вот шельма!" – подумал я "Сейчас возьму ремень и выпорю".

– Спасибо дядя Саш, – не заметил я, как она оказалась внизу, чмокнула в щечку и скрылась в парилке. С туманом в голове я побрел на террасу.

"Ну, за что мне такое наказание под старость лет? Ну, зачем я согласился, оставив ее? " – думал я, ложась на диван. Я стал ловить себя на мысли, что если будет так продолжаться, я просто могу не совладеть с собой и натворить глупостей. Во мне давно появилось с годами забытое желание. Нет, во что бы то ни стало нужно успокоиться, и взять себя в руки. Я резво соскочил с диван, забежал в дом и, схватив полотенце, направился в душ.

– Дядя Саш, – остановил меня обиженный голос, донесшийся из приоткрытых дверей. – Мама длинную мочалку увезла, а вашей я не могу потереть себе спину, – ее глаза, выглядывающие из узкой щели проема дверей, излучали невинность. – Если нетрудно... Пожалуйста.., – она протянула мне поролоновую намыленную мочалку. Вел себя я как невинный мальчишка. Мне хотелось закрыть глаза и бежать прочь, подальше от этого дома. Но, противясь своей воле, как на расстрел, я шагнул вслед за Дианой. В голове сплошной шум, ноги как ватные, перед глазами туман. Ужас, что может с мужчиной сделать юная девушка. Я всегда осуждал педофилов, но теперь, кажется, становился им сам. Диана непринужденно стояла, облокотившись о верхнюю лавку, слегка наклонившись вперед. Ее глянцевое, без следов загара тело блестело от капель воды. Влажные волосы свисали на грудь. Хорошо подчеркивалась осиная талия, плавно переходящая в округлые ягодицы. Новый прилив крови усилил шум в голове, рассудок вот-вот покинет меня. Мочалкой в дрожащей руке, я осторожно провожу по бархатной коже. Мне уже нечем дышать. Как хочется, упасть перед ней на колени, и целовать каждую клеточку ее невинного тела.
– Повыше немного, – непринужденно говорит она. – И бока тоже...

Мочалка выскальзывает из моих рук, и падает ей под ноги, отлетая под лавку. Я инстинктивно наклоняюсь за ней, нечаянно щекой касаясь бедра. Я не замечаю, что Диана уже повернулась ко мне, что она что-то мне говорит. Взяв проклятую мочалку, я пытаюсь встать, поднимая голову. Перед глазами аккуратный холмик кудрявых волос, играющий бриллиантами водных капель, плавно переходящий в зовущую ложбинку, легкая складочка у бедра. Рассудок окончательно покидает меня. Я прижимаюсь к лобку, губами захватывая шелковистые волосы. Из моих уст вырывается стон, трясущиеся руки прижимают к себе ее ягодицы. Мои губы скользят вниз к ложбинке, пытаясь проникнуть меж бедер. Я задыхаюсь. Нет никаких предрассудков, ведь она, возможно, мечта всей моей жизни. Ее руки плавно ложатся на плечи. Я не пойму, в ужасе она меня отстраняет, или наоборот... Я не знаю, сколько времени все продолжалось, мгновенье или часы, но только как ледяной водопад, в какое-то мгновенье, разум вернулся ко мне. Я резко встал, обливаясь холодным потом, я все еще трясся от страсти. Диана стояла с широко раскрытыми глазами. На чуть приоткрытом рте было подобие счастливой улыбки. Казалось, она не дышала.

– Извини..., – краснея, без голоса выдавил я, и выбежал на улицу.

"Кретин... Старый дурак... Педофил..." – ругал я себя последними словами. "Что я наделал, придурок", – казалось, мне не может быть никакого прощенья. – "Как я теперь посмотрю Николаю в глаза? Что обо мне подумает Диана?" – не находил себе я покоя. "Все, решено, утром отвезу ее в город", – с этой мыслей, как в бреду, я незаметно уснул. Мне снился суд, страшный суд подростков. Я совершенно голый сижу в центре зала суда, а вокруг одни подростки. Председательствующий Сергей выносит мне приговор. Все молча слушают его обвинительную речь, я слушаю стоя на коленях. Приговор, изгнание из живых. Плавно, словно лебедь, в белой мантии ко мне подплывает Диана. Она приподнимает мою голову, целует в губы, и я просыпаюсь. Просыпаюсь от легкого поцелуя. Диана сидит на диване, поджав свои ножки, и ласкает меня поцелуями.

– Прости меня, – говорит она, смущенно улыбаясь. – И не казни себя. Ты не виноват.

Этот переход на "ты", вывел меня из хрупкого равновесия. Я почувствовал себя ее сверстником.

– Я специально тебя провоцировала, – нараспев продолжала она. – Со вчерашнего дня. Я знаю, ты хочешь меня. Поверь, это нормально. И я хочу тебя не меньше.

При этих словах я пытаюсь отстранить ее, но тщетно. Диана, скинув легкий халатик, срывает с меня рубашку и накрывает грудями лицо. Я снова задыхаюсь ее ароматом. Обхватив мою голову, она с силой прижимает мои губы к груди.

– Ласкай меня... Всю меня... Нет больше сил.., – глушит меня ее сдавленный шепот.

Армия гормонов, до поры таящаяся в потаенных уголках моего организма, шквалом вливается в кровь. В мире нет больше звуков, только шум в висках и бархатный голос. Против своей воли, я обнимаю ее за талию, слегка приподнимаю, и ее тело скользит вверх к голове. Мгновение, и ее бедра сжимают мою сумасшедшую голову, по телу пробегает сильная дрожь. Смутно слышится звук разрываемой ткани, и последняя преграда покидает ее безупречное тело. Мои губы тонут во влажной, пылающей жаром ложбинке. Шелковые волосики приятно ласкают лицо. По ее телу пробегает судорожная волна, бедра расходятся, пушистый холмик с силой прижимает к дивану мою обалделую голову, и из уст вырывается сладостный стон. Но мне этого мало, прижав ягодицы, я проникаю все глубже, временами пытаясь поймать все твердеющий бугорок. Диана теряет рассудок, движенья сильнее, ритмичней. И вот не стон, а крик, нарушает тишину ночи. Заливаясь соком любви, я тоже кричу, сильней прижимая желанное тело. Сил больше нет. Диана валится на диван, запрокинув обезумевшую голову, ее тало в сильной конвульсии. Но, я не хочу ее оставлять. Как я долго об этом мечтал. С того самого дня, когда Наташа сбежала, оставив меня одного. Губами я ласкаю ее бедра, поднимаясь все выше. Приподняв свою безумную голову, Диана бросает сумасшедший взгляд на меня, широко разводит бедра, давая свободу, ладонями зарываясь в мои волоса. Я снова тону в милой ложбинке. Сейчас мне не до себя. Мне хорошо, что ей хорошо. Дрожащими ногами обвив мою спину, помогая руками, Диана с силой прижимает мою голову. Спина выгибается, и сильная конвульсия на мгновенье пугает меня...

Мы так и встретили рассвет на диване. Больше не было сил шевелиться. Казалось, что я наверстал упущенное годами. Но, это только казалось. В этот день на работу я не пошел. Какой из меня работник? Мы мирно лежали, прижавшись друг к другу, стало немного прохладно. Больших трудов мне стоило, натянуть на нас одеяло. Проспали мы до обеда. Я первый проснулся. Я сидел на краю дивана, любуясь милым созданием. Но, почему я так стар? Где моя юность? Как я хочу, что б она всегда была рядом со мной. С рассветом разум вернулся ко мне, и в душу вкралась тревога. Что я наделал? Как теперь жить? Как встретиться взглядом с родителями? А Диана мирно лежала, и во сне улыбалась. Милая юная девочка. "Какой я подлец" – терзал себя я, вытирая слезу.

– Саша! Поцелуй меня! – вернул меня ласковый голос.

Я смущенно коснулся ее сахарных губ, и лег рядом.

– Саша! – склонив на до мной счастливое личико, по моему лицу рассыпав душистые волосы, чуть слышно спросила Диана. – Саша! Я шлюха? Да?

Я молчал.

– Нет, ты скажи..., – в глазах было сарказм и страдание.

"Нет" – отрицательно покачал я головой – Нет, я дурак, – добавил я вслух.

– Почему, – удивилась Диана, оседлав мою грудь. Ощущение ее гениталий, заставила вновь трепетать мое тело.

– Тебе что, плохо со мной? Я не нравлюсь тебе? – ее невинный голос туманил рассудок.

– Да нет, ты очень хорошая девушка. Дело не в этом... Ну, как мне теперь смотреть Николаю в глаза?

– А!!! Вон оно что! – улыбнулась Диана. – Как смотрел, так и будешь смотреть, он же смотрит, – она снова припала к губам.

– Причем здесь он? Он нормальный мужик.

– Он трахал твою вторую жену и угрызения совести не раздавили его, – меня как будто током ударило.

– Откуда ты знаешь? – я чуть вместе с Дианой не соскочил с дивана.

– Извини. Наверное, не нужно мне было тебе говорить, – погрустнела она. – Это произошло случайно, после очередной ее ссоры с тобой. Она пришла к маме, а дома был только папа. Она была сильно расстроена. Наверное, сильно любила тебя. Немного вина, а дальше, сам знаешь.