Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Вечерний допрос
.. Мы с Бугаем тогда, честно говоря, здорово струхнули. Но она, слава Богу, оказалась девушкой понятливой. Уж не помню, чем мы ее так застращали, а может, просто сама постеснялась про такое рассказывать, но родственничкам своим ничего трепать про нас не стала, а докторам сказала, что, типа, неудачно себе клизму поставила... Ха-ха-ха! Ни хрена себе, клизма! Там шланг был такой, что его солидолом смазывать пришлось, чтобы он хоть как-то к ней в кишку влез, и то не сразу получилось... Я, кстати, до сих пор не понимаю, как она тогда у нас не лопнула? Пузо у нее было больше, чем у беременной! Мы ей когда после допроса просраться дали, так из нее целое ведро воды вытекло... Ей богу, сам видел – полное эмалированное ведро! Ну, а через какое-то время меня в другой район перевели, там я уже бухать на службе почти что перестал и такими вещами больше не баловался. Зачем? – Ермолаев потряс перед носом Иванова противогазной маской, – Вот, дешево и сердито! И, кстати, тихо. Попробуй-ка, поори в заткнутом противогазе!
– Ну вы, блин, даете! – только и смог выговорить Иванов, – Просто садисты какие-то!
– Садисты – не садисты, какая разница? – поморщился Ермолаев, – Да, я человек жесткий, за это меня и гнобят до сих пор в старлеях! Но зато у кого по отделу самая высокая раскрываемось? У Ермолаева! И бандуру ту музыкальную мы тогда, между прочим, в тот же вечер у тех жуликов изъяли. А если бы я с той девицей продолжал за жизнь беседовать, как вот ты, например? Остался бы наш клуб без музыки на веки вечные, как пить дать! Между прочим, ее саму мы в тот раз даже привлекать не стали, все на ее дружков "повесили". Компенсировали ей, так сказать, временные неудобства. Вот, теперь что хочешь, то про меня и думай!
– Садитесь!
Вошедшая девушка послушно села на стул. Ростика она была среднего, худенькая, с длинными темными волосами и, в целом, весьма миловидная. Имя у нее было экстравагантное – Илона, и одета она была тоже немного экстравагантно. В то время как ее кофточка имела не по погоде длинные рукава, легкая светлая юбочка девушки, наоборот, была явно коротковата даже для сегодняшней жары. Чувствуя это, под пристальным взглядом старлея она немного смутилась и, чтобы не сверкать трусиками, поспешила сдвинуть коленки.
– И вот эту пигалицу ты не смог расколоть?! – недоуменно шепнул Ермолаев на ухо лейтенанту.
– Посмотрим, как у тебя получится...
Довольно скоро Ермолаев убедился, что перед ним действительно крепкий орешек. Хлопая густо накрашенными ресницами, Илона старательно изображала из себя наивную дурочку, и временами ей действительно хотелось верить. Если, конечно, на секунду забыть о том, что именно в ее сумочке сегодня было обнаружено несколько доз героина, добрые полкило анаши и еще кое-что, так сказать, по мелочи. Например, три пузырька "Солутана" – вроде бы, обычное средство от кашля, но ведь каждый в городе знает, какую дрянь можно при желании приготовить из этой безобидной на первый взгляд микстуры...
– Так значит, ты все это нашла?
– Ну конечно! – обрадованно подтвердила Илона, кокетливо улыбаясь старлею.
– И где же у нас такие богатства валяются?
– Ну... Там, на "Химмаше". Возле дискотеки...
– Где? Точнее!
Девушка замялась. Было похоже, что она на мгновение запямятовала, что говорила по этому поводу в прошлый раз.
– В туалете. Кажется...
Старлей заглянул в какие-то бумаги.
– Ну надо же! Я вот – сколько раз заходил в сортиры, и хоть бы что интересное попалось! А тут – и ширево, и курево, и пузырьки еще какие-то... Так ты говоришь – в туалете?
– Ну, да...
– Как же все это там оказалось?
– Не знаю!
– Зачем взяла?
– Не знаю!
Старлей вытер пот со лба.
– Слушай, ты вообще хоть что-нибудь знаешь? Вот ты мне скажи, откуда, например, у тебя эти синяки на руке, а? Колешься?
Илона покачала головой.
– Нет, что вы! Это у меня кровь брали из вены. Медсестра долго иголкой попасть не могла... Я ему уже про это говорила.
– А! – саркастически ухмыльнулся Ермолаев, – Так это значит тебя, бедненькую, в больнице так изуродовали?
– Подожди, – встрял в ход допроса Иванов, – Насчет этого мы проверяли. Она действительно позавчера кровь сдавала.
Лицо старлея вытянулось.
– Что?!! – вскричал он, – И ты туда же? В таком случае, я хочу знать, в какой поликлинике работают такие коновалы. У нее же там живого места нет!
Подскочив к Илоне, он задрал левый рукав ее кофточки, обнажив исколотую характерными "дорожками" руку.
– Вот, полюбуйся! Невинная жертва нашей медицины! Слушай, а может быть, мы ее вообще зря в отделении держим? Шла себе девочка по улице, никого не трогала, несла маме лекарство...
Иванов пожал плечами.
– Ну, не знаю... А только вот бланк с ее анализом, можешь сам посмотреть!
– Интересно, откуда ты успел его выкопать?
– У нее в сумке лежал. Между прочим, он не липовый. Мы выясняли.
Ермолаев поднес к глазам потрепанную бумажку.
– Ну-ка, ну-ка... Где ж это так зверски людям руки протыкают? Ага, четвертая поликлиника. И чего ее туда понесло? Левицкая Илона, 18 лет... Это точно она?
Иванов кивнул.
– Гемоглобин, тромбоциты... Ага! Все понятно.
Взгляд старлея, которым он посмотрел на молодого коллегу, был весьма выразителен.
– Что-нибудь не так? – забеспокоился Иванов.
– Ты наивен, как ребенок. Это же общий анализ крови!
– Ну да, а что?
– А то, что его берут из пальца, а не из вены! Пора бы знать такие вещи!
Иванов смутился. Выходит, эта девчонка даже тут пыталась его надурить? Самая настоящая наркоманка... Старлей же тем временем вернулся к допросу задержанной.
– Слушай, ты, дура! Я ведь не с тобой не шутки шучу! Последний раз спрашиваю: кто тебе наркоту толкнул?
– Никто... – губы девушки задрожали, – Я же говорю... Я все это в туалете нашла! Я выбросить хотела...
Ермолаев демонстративно глянул на часы.
– Так, девочка. Достала ты нас. Давай-ка сюда свои ручки!
Ловким движением старлей вывернул руки Илоны за спину и просунул их сзади через рейки стула. Щелкнули замки наручников.
– А теперь примерим вот это...
При виде противогаза девушка испуганно отшатнулась, но помешать старлею она теперь никак не могла. С трудом натянув тесную маску на голову Илоны, Ермолаев на несколько секунд пережал рукой шланг противогаза, чтобы продемонстрировать ей серьезность своих намерений. Убедившись по ее сдавленному мычанию, что воздух перекрывается, он отпустил руку...
– Ну что, будешь говорить?!
– Я не знаю, правда! – глухо раздалось из-под маски.
– Вот как? Ладно, сучка! – Ермолаев явно был готов к такому развитию беседы, – А как тебе вот это понравится?
Подобрав с пола какую-то грязную ветошь, он заткнул ею отверстие в шланге. Задержанной это, разумеется, понравиться не могло. Она задергалась на стуле, замотала головой, что-то мыча и раскачивая гофрированным "хоботом", но вскоре, убедившись, что помощи ждать неоткуда, вынуждена была успокоиться...
– Эй! Слушай, по-моему, она дышит! – удивленно заметил Иванов, обратив внимание на натужное сопение, раздающееся из-под маски противогаза.
– Конечно, дышит! – согласился Ермолаев, – Вернее, пытается. Я же хобот ей все-таки не пробкой, а тряпкой заткнул! Но долго он так не выдержит. Тут важно время от времени сбивать ее с дыхания...
И старлей несколько раз довольно сильно ткнул девушку кулаком в живот. Мерное сопение из-под маски тут же вновь сменилось громким протестующим мычанием.
– Но если ты считаешь, что этого недостаточно, – продолжал Ермолаев, хотя Иванов ничего такого не считал, – Что ж... Можно и утрамбовать!
Вслед за этим он взял противогазный шланг в руку и принялся пальцем пропихивать тряпку вглубь, старательно уплотняя затычку. Теперь там если и оставались щели для воздуха, то совершенно микроскопические. Маска, пульсируя, начала прижиматься к лицу девушки в такт попыток вдоха и было заметно, что каждая такая попытка дается ей с величайшим трудом. Собственно, то, что происходило сейчас под невозмутимой резиновой личиной, дыханием назвать было уже невозможно, скорее, там шла судорожная борьба за жизнь. Но это ни в малейшей мере не волновало бессердечного старлея. Не обращая внимания на стоны задыхающейся в противогазе девушки, он неторопливо подошел к стоящему в углу холодильнику и вытащил на него запотевшую бутылку пива.
– Будешь? – спросил старлей Иванова.
– Пиво с водкой не сочетается! – заметил Иванов, неодобрительно следя за действиями Ермолаева.
– Подумаешь! – возразил старлей, жадно отхлебывая прямо из горлышка, – Она вот, небось, тоже думала, что противогаз с мини-юбкой не сочетается... А по-моему, сочетается, и даже очень!
И Ермолаев, громко заржав над собственной шуткой, насколько раз дернул девушку за "хобот" противогаза.
– Эй, красавица! Ты там еще живая? Вроде, дышит... Ну, так что – говорить будем? А то ведь сейчас совсем, на хрен, воздух перекрою! Так и сдохнешь здесь в этом наморднике!
Илона с тоской посмотрела на старлея из-под противогазных очков и что-то невнятно промычала в ответ.
– Что? Снять?! Ишь, какая хитрая! Сперва скажи, кто тебе всю эту дрянь дал?
– Как же она тебе скажет, если на ней эта хреновина надета? – вступился за девушку Иванов.
– Ни хуя! Захочет – скажет!
Подождали еще немного...
– Что она там все время мычит? – пожал плечами Ермолаев, – Ни хрена не понимаю!!
В этот момент девушка замолчала и опять принялась натужно втягивать в себя воздух, очевидно, чтобы потом попытаться произнести еще что-то. Зрелище это было тягостное, Иванову было уже почти жалко ее... Внезапно старлей оживился.
– Кто, ты сказала? Щепа? Валерка Щепетин?! Я тебя правильно понял?
Девушка, качнув хоботом противогаза, энергично кивнула.
– Ого! Смотри, Иванов, какие интересные вещи она нам рассказывает! Ну, все, девочка... Достала ты меня!
Внезапно Ермолаев выхватил из кармана газовый баллончик.
– Ты что?! – схватил его за руку Иванов, – Она же заговорила!
– Пусти! – вырывался старлей, – Заговорила... Я ей покажу, как из меня идиота делать! Щепа уже месяц как в Ульяновском КПЗ сидит, я точно знаю!!!
Дальше старлей действовал строго по им же разработанной "инструкции". Сперва, плотно заткнув ладонью хобот противогаза, он с минуту наслаждался мучениями задыхающейся девушки. Затем, на секунду выдернув из шланга затычку, обильно прыснул туда газу из баллончика.
– Ну вы, блин, даете! – только и смог выговорить Иванов, – Просто садисты какие-то!
– Садисты – не садисты, какая разница? – поморщился Ермолаев, – Да, я человек жесткий, за это меня и гнобят до сих пор в старлеях! Но зато у кого по отделу самая высокая раскрываемось? У Ермолаева! И бандуру ту музыкальную мы тогда, между прочим, в тот же вечер у тех жуликов изъяли. А если бы я с той девицей продолжал за жизнь беседовать, как вот ты, например? Остался бы наш клуб без музыки на веки вечные, как пить дать! Между прочим, ее саму мы в тот раз даже привлекать не стали, все на ее дружков "повесили". Компенсировали ей, так сказать, временные неудобства. Вот, теперь что хочешь, то про меня и думай!
– Садитесь!
Вошедшая девушка послушно села на стул. Ростика она была среднего, худенькая, с длинными темными волосами и, в целом, весьма миловидная. Имя у нее было экстравагантное – Илона, и одета она была тоже немного экстравагантно. В то время как ее кофточка имела не по погоде длинные рукава, легкая светлая юбочка девушки, наоборот, была явно коротковата даже для сегодняшней жары. Чувствуя это, под пристальным взглядом старлея она немного смутилась и, чтобы не сверкать трусиками, поспешила сдвинуть коленки.
– И вот эту пигалицу ты не смог расколоть?! – недоуменно шепнул Ермолаев на ухо лейтенанту.
– Посмотрим, как у тебя получится...
Довольно скоро Ермолаев убедился, что перед ним действительно крепкий орешек. Хлопая густо накрашенными ресницами, Илона старательно изображала из себя наивную дурочку, и временами ей действительно хотелось верить. Если, конечно, на секунду забыть о том, что именно в ее сумочке сегодня было обнаружено несколько доз героина, добрые полкило анаши и еще кое-что, так сказать, по мелочи. Например, три пузырька "Солутана" – вроде бы, обычное средство от кашля, но ведь каждый в городе знает, какую дрянь можно при желании приготовить из этой безобидной на первый взгляд микстуры...
– Так значит, ты все это нашла?
– Ну конечно! – обрадованно подтвердила Илона, кокетливо улыбаясь старлею.
– И где же у нас такие богатства валяются?
– Ну... Там, на "Химмаше". Возле дискотеки...
– Где? Точнее!
Девушка замялась. Было похоже, что она на мгновение запямятовала, что говорила по этому поводу в прошлый раз.
– В туалете. Кажется...
Старлей заглянул в какие-то бумаги.
– Ну надо же! Я вот – сколько раз заходил в сортиры, и хоть бы что интересное попалось! А тут – и ширево, и курево, и пузырьки еще какие-то... Так ты говоришь – в туалете?
– Ну, да...
– Как же все это там оказалось?
– Не знаю!
– Зачем взяла?
– Не знаю!
Старлей вытер пот со лба.
– Слушай, ты вообще хоть что-нибудь знаешь? Вот ты мне скажи, откуда, например, у тебя эти синяки на руке, а? Колешься?
Илона покачала головой.
– Нет, что вы! Это у меня кровь брали из вены. Медсестра долго иголкой попасть не могла... Я ему уже про это говорила.
– А! – саркастически ухмыльнулся Ермолаев, – Так это значит тебя, бедненькую, в больнице так изуродовали?
– Подожди, – встрял в ход допроса Иванов, – Насчет этого мы проверяли. Она действительно позавчера кровь сдавала.
Лицо старлея вытянулось.
– Что?!! – вскричал он, – И ты туда же? В таком случае, я хочу знать, в какой поликлинике работают такие коновалы. У нее же там живого места нет!
Подскочив к Илоне, он задрал левый рукав ее кофточки, обнажив исколотую характерными "дорожками" руку.
– Вот, полюбуйся! Невинная жертва нашей медицины! Слушай, а может быть, мы ее вообще зря в отделении держим? Шла себе девочка по улице, никого не трогала, несла маме лекарство...
Иванов пожал плечами.
– Ну, не знаю... А только вот бланк с ее анализом, можешь сам посмотреть!
– Интересно, откуда ты успел его выкопать?
– У нее в сумке лежал. Между прочим, он не липовый. Мы выясняли.
Ермолаев поднес к глазам потрепанную бумажку.
– Ну-ка, ну-ка... Где ж это так зверски людям руки протыкают? Ага, четвертая поликлиника. И чего ее туда понесло? Левицкая Илона, 18 лет... Это точно она?
Иванов кивнул.
– Гемоглобин, тромбоциты... Ага! Все понятно.
Взгляд старлея, которым он посмотрел на молодого коллегу, был весьма выразителен.
– Что-нибудь не так? – забеспокоился Иванов.
– Ты наивен, как ребенок. Это же общий анализ крови!
– Ну да, а что?
– А то, что его берут из пальца, а не из вены! Пора бы знать такие вещи!
Иванов смутился. Выходит, эта девчонка даже тут пыталась его надурить? Самая настоящая наркоманка... Старлей же тем временем вернулся к допросу задержанной.
– Слушай, ты, дура! Я ведь не с тобой не шутки шучу! Последний раз спрашиваю: кто тебе наркоту толкнул?
– Никто... – губы девушки задрожали, – Я же говорю... Я все это в туалете нашла! Я выбросить хотела...
Ермолаев демонстративно глянул на часы.
– Так, девочка. Достала ты нас. Давай-ка сюда свои ручки!
Ловким движением старлей вывернул руки Илоны за спину и просунул их сзади через рейки стула. Щелкнули замки наручников.
– А теперь примерим вот это...
При виде противогаза девушка испуганно отшатнулась, но помешать старлею она теперь никак не могла. С трудом натянув тесную маску на голову Илоны, Ермолаев на несколько секунд пережал рукой шланг противогаза, чтобы продемонстрировать ей серьезность своих намерений. Убедившись по ее сдавленному мычанию, что воздух перекрывается, он отпустил руку...
– Ну что, будешь говорить?!
– Я не знаю, правда! – глухо раздалось из-под маски.
– Вот как? Ладно, сучка! – Ермолаев явно был готов к такому развитию беседы, – А как тебе вот это понравится?
Подобрав с пола какую-то грязную ветошь, он заткнул ею отверстие в шланге. Задержанной это, разумеется, понравиться не могло. Она задергалась на стуле, замотала головой, что-то мыча и раскачивая гофрированным "хоботом", но вскоре, убедившись, что помощи ждать неоткуда, вынуждена была успокоиться...
– Эй! Слушай, по-моему, она дышит! – удивленно заметил Иванов, обратив внимание на натужное сопение, раздающееся из-под маски противогаза.
– Конечно, дышит! – согласился Ермолаев, – Вернее, пытается. Я же хобот ей все-таки не пробкой, а тряпкой заткнул! Но долго он так не выдержит. Тут важно время от времени сбивать ее с дыхания...
И старлей несколько раз довольно сильно ткнул девушку кулаком в живот. Мерное сопение из-под маски тут же вновь сменилось громким протестующим мычанием.
– Но если ты считаешь, что этого недостаточно, – продолжал Ермолаев, хотя Иванов ничего такого не считал, – Что ж... Можно и утрамбовать!
Вслед за этим он взял противогазный шланг в руку и принялся пальцем пропихивать тряпку вглубь, старательно уплотняя затычку. Теперь там если и оставались щели для воздуха, то совершенно микроскопические. Маска, пульсируя, начала прижиматься к лицу девушки в такт попыток вдоха и было заметно, что каждая такая попытка дается ей с величайшим трудом. Собственно, то, что происходило сейчас под невозмутимой резиновой личиной, дыханием назвать было уже невозможно, скорее, там шла судорожная борьба за жизнь. Но это ни в малейшей мере не волновало бессердечного старлея. Не обращая внимания на стоны задыхающейся в противогазе девушки, он неторопливо подошел к стоящему в углу холодильнику и вытащил на него запотевшую бутылку пива.
– Будешь? – спросил старлей Иванова.
– Пиво с водкой не сочетается! – заметил Иванов, неодобрительно следя за действиями Ермолаева.
– Подумаешь! – возразил старлей, жадно отхлебывая прямо из горлышка, – Она вот, небось, тоже думала, что противогаз с мини-юбкой не сочетается... А по-моему, сочетается, и даже очень!
И Ермолаев, громко заржав над собственной шуткой, насколько раз дернул девушку за "хобот" противогаза.
– Эй, красавица! Ты там еще живая? Вроде, дышит... Ну, так что – говорить будем? А то ведь сейчас совсем, на хрен, воздух перекрою! Так и сдохнешь здесь в этом наморднике!
Илона с тоской посмотрела на старлея из-под противогазных очков и что-то невнятно промычала в ответ.
– Что? Снять?! Ишь, какая хитрая! Сперва скажи, кто тебе всю эту дрянь дал?
– Как же она тебе скажет, если на ней эта хреновина надета? – вступился за девушку Иванов.
– Ни хуя! Захочет – скажет!
Подождали еще немного...
– Что она там все время мычит? – пожал плечами Ермолаев, – Ни хрена не понимаю!!
В этот момент девушка замолчала и опять принялась натужно втягивать в себя воздух, очевидно, чтобы потом попытаться произнести еще что-то. Зрелище это было тягостное, Иванову было уже почти жалко ее... Внезапно старлей оживился.
– Кто, ты сказала? Щепа? Валерка Щепетин?! Я тебя правильно понял?
Девушка, качнув хоботом противогаза, энергично кивнула.
– Ого! Смотри, Иванов, какие интересные вещи она нам рассказывает! Ну, все, девочка... Достала ты меня!
Внезапно Ермолаев выхватил из кармана газовый баллончик.
– Ты что?! – схватил его за руку Иванов, – Она же заговорила!
– Пусти! – вырывался старлей, – Заговорила... Я ей покажу, как из меня идиота делать! Щепа уже месяц как в Ульяновском КПЗ сидит, я точно знаю!!!
Дальше старлей действовал строго по им же разработанной "инструкции". Сперва, плотно заткнув ладонью хобот противогаза, он с минуту наслаждался мучениями задыхающейся девушки. Затем, на секунду выдернув из шланга затычку, обильно прыснул туда газу из баллончика.