Там-тарам-тарах тетя

Она окончательно теряла контроль над пузырем. Наклонившись, Таня стерла с капронового чулка мокрую дорожку, видно очередная струйка нашла дырочку, несколько капель упало на кафельный пол.

– Быстрей открывай! Я не могу сдержаться!

Легко сказать быстрей. На бегу ключи из штанов не достанешь, а тут еще стоячий член натянул и без того узкие джинсы. Наконец два замка провернуты – дверь отворилась. Танька, сунув мне в руки плащ, ломанулась по коридору. В нашей квартире туалет находится напротив входной двери, с противоположной стороны квартиры. Тяжело ей бежать на каблуках, засунув руку между ног и при этом стараться, чтобы просочившиеся капли не попадали в новые туфли. Пуля, расталкивая всех, так же бросилась на кухню к своей кормушке. Такого предательства Танька не ожидала, от толчка по коленям она упала на четвереньки, поскользнувшись на линолеуме.
– Нееет! – к воплям женщины присоединился шипящий звук. Не сдерживаемая моча потекла в белье. Тетке с трудом удалось ослабить напор, она рывком поднялась на ноги, задрала подол, стараясь спасти хотя бы платье. Моему взору открылись быстро темнеющие красные трусики. Видимо ткань плохо пропускала влагу, трусы пропитывалась мочой. Вот так в раскоряку, с поднятым платьем она добралась до туалета. Рванула на себя дверь и не разворачиваясь встала над унитазом. Танька попыталась стянуть колготы, но они были натянуты до грудей и зажаты платьем. Борьба со шнуровкой заняла слишком много секунд. В это время трусы переполнились мочой и перестали держать ее, струйки потекли вниз по бедрам в туфли и далее на пол, часть потока попадала в унитаз.

Дверь Татьяна не закрыла, она просто забыла о моем присутствии, отчаянно борясь с платьем, дергая колготки и стаскивая их до коленей. Стоя в коридоре, я мог видеть сверкающую влажность колгот, капельки на внутренней части ее крепких ног и слипшуюся черную растительность. Когда ей удалось спустить трусики вниз, моча, сочившаяся небольшим ручейком, с громким шипящим звуком вырвалась наружу. Струя с силой ударилась в трусы и рассыпалась веером брызг во всех направлениях, заливая пол и сиденье туалета. Тетя попыталась сесть верхом на унитаз, но связанная по коленям отказалась от такой попытки, ей оставалось лишь оттянуть трусы вперед и направить струю в толчок. Когда мощность льющегося потока упала, Таня быстро развернулась и шлепнулась задницей на унитаз.

– О, Боже, как хорошо! – простонала она, широко улыбаясь. Закрыла глаза, в то время как в унитаз продолжали литься потоки мочи. Я стоял, уставившись на тетю в течение минуты или более, глядя как растет ее наслаждение, по мере опустения пузыря. На большой колышущейся груди стали четко проступать соски. Только сейчас тетка посмотрела на меня. Ее глаза округлились, она с силой хлопнула дверью перед самым моим лицом и щелкнула замком. Минут через пять Татьяна вышла в квартиру. Молча взяла в ванной тряпку и, шлепая босыми ногами, стала подтирать пол в коридоре. Головы она не поднимала, боясь встретиться со мной глазами, при этом громко шмыгала носом.

– Тань!

– Оставь меня. Позор-то какой, обмочиться у всех на виду. Я, прямо сегодня уеду.

Я потянул Татьяну за плечо, заставив ее выпрямиться, и повернул к себе. На щеках Тани блестели грязные дорожки от слез пополам с тушью.

– Ни кто ни чего не видел. Ясно! Я ни кому ни чего не скажу, а Пуля говорить не умеет.
– Ой, Славик, правда! Милый ты мой! – тетя обхватила меня руками и стала целовать. Потом прижала к своей роскошной груди, лаская мои волосы. Я давно мечтал добраться до этих полушарий и вот мечта сбылась. Долго мы так стояли в коридоре, слившись в поцелуе. Руки мои мяли упругое теткино тело под черным платьем, которое она так и не сняла. И когда я собрался переместить действия на кровать, Татьяна сильно оттолкнула меня и стала поправлять платье.

– Славка, я промочила тебя. Скидывай штаны, просушим.

Конечно промочила, подумал я. К нескольким влажным пятнам на брюках добавилось еще одно, оно медленно расползалось по ширинке. От избытка чувств, я кончил прямо в коридоре. Вот так у нас с тетей появилась общая тайна. К близости она не привела, но нас связывали какие-то другие чувства.

Через месяц Татьяна получила комнату в общежитии, завела своих подруг и друзей. Однажды когда я увидел ее под руку с каким-то парнем, то сильно обиделся и практически не разговаривал с ними, не смотря на все попытки Тани подружить нас. Я не мог простить, что еще кто-то кроме меня мог видеть те сокровенные места Таниного тела, которые она открыла мне в минуты своего отчаянья.

Прошло два года. Я окончил школу, поступил в авиационный институт, от туда меня призвали в армию. Назад я вернулся спустя два года. Дома на маленьком банкете по поводу моего возвращения, я с удивлением не обнаружил Тани, хотя точно знал, что она в городе. На мои вопросы мама отвечала уклончиво, но потом призналась, что Татьяна бросила учебу, поменяла нескольких мужиков, а затем ее видели в нехороших компаниях.

В середине октября в дверях нашей квартиры появился какой-то мужичок. Он передал привет от Татьяны и просил денег в займы, так как она собралась уезжать домой. Мама побледнела, но пошла в комнату за деньгами. Я быстро оделся, пообещал маме, что сам за всем прослежу, взял деньги и вышел вместе с мужичком. Дорога привела нас к магазину, рядом с забором парка – обычное место, где собираются алкоголики. Там была и Татьяна. Вид пьяной бабы в грязном помятом плаще был отвратителен, тем более для меня, того – кто знал ее с лучшей стороны.

– Собирайся, ты едешь домой.

– Славик, глупенький я пошутила. Я не хочу ни куда ехать. Мне просто нужны деньги. – Она пьяно, покачнулась и попыталась обнять меня.

– Неужели ты не рад видеть меня? Ведь ты когда-то любил меня:

– Вставай, едем на вокзал, – повторил я.

– Эй, молодой. Дама не желает ехать, – раздался голос у меня сбоку.

Я повернулся и осмотрел компашку собутыльников. Сделал пару шагов вперед, на случай если будет драка, чтоб ноги не скользили по грязи. Мужички правильно поняли меня и быстро расступились. Остался один, толи самый смелый – толи самый глупый. Именно он и получил в табло. Остальные, прихватив с собой бутылку и закуску, предпочли разбежаться. До вокзала мы добирались пешком, что бы не встретиться с милицией. Дорога шла через парк, затем через пустырь который граничил с железнодорожными путями. Видимо перед моим приходом Танька хорошо приняла "на грудь", она пьянела все сильнее. Я буквально волоком тащил тетку.

– Дорогой, постой. Мне надо срочно отлить. Ведь ты не хочешь что бы твоя тетя обоссалась. Я выпустил женщину из рук. Она нетвердой походкой подошла к дереву, держась одной рукой за сучок, второй стала копаться под юбкой. Одной рукой раздеваться получалось плохо, Татьяна стала работать двумя. Тут она потеряла равновесие и шлепнулась на жопу.

– Помоги мне, дорогой.

Я поднял тетку и держал ее за шкирку, пока она нащупывала резинку.

– Блядь. Я нассала в трусы. Совсем как тогда? Ты помнишь, как я не добежала до сортира? Мы с мужиками чуть со смеху не лопнули, когда я им рассказывала. А ведь ты тогда чуть меня не трахнул, прямо в коридоре:

Наконец трусы были побеждены. Мощная лошадиная струя с шипением вырвалась из толстой задницы. Я убрал в сторону ногу, что бы не залило ботинки. Мимо по парку проходили люди, но Татьяне было совершенно все равно. Тетка рукой вытерла промежность, потом руку обтерла о плащ. Натянула сырые трусы и продолжила путь на вокзал. Проводница долго не хотела пускать в вагон пьяную. Смягчилась она только после полтинника, сунутого в карман. Потом Танька стала отказываться ехать. Пришлось у той же проводницы купить четвертинку водки и влить ее в родственницу. Танька совсем опьянела, непонимающими глазами она смотрела на меня, потом завалилась на матрас и уснула. Борясь с брезгливость, я засунул под бюстгальтер на липкую грудь паспорт с остатками денег, чтоб по пьяни не потеряла, и быстро покинул вагон. На душе было самое гадостное чувство, какое я испытывал в жизни. В вокзальном сортире я долго с ожесточением мыл руки. Меня стал преследовать запах мочи, но не той что хлюпала под ногами на загаженном полу, а какой-то другой липкий и обволакивающий. Найдя кусочек хозяйственного мыла, я еще раз вымыл руки, протер куртку, везде где ее касалась Танька. Так и не почувствовав очищения я направился домой.

Погода была под стать настроению, с неба сочилась влага, под ногами разъезжались склизкие листья. По мокрым тротуарам бежали озабоченные пешеходы, автобусы равнодушно развозили по домам усталых работяг.

– Вячеслав! Славка! – окликнул меня чей-то голос.

Я оглянулся. На другой стороне улицы стояла Катя – моя одноклассница. Улыбаясь издалека, она быстро перебежала дорогу, увернулась от потока брызг, выброшенных неосторожной легковушкой. На последнем шаге мокрые листья подвели девушку, каблучок скользнул в сторону. Я прыгнул навстречу и протянул руки. Катя, что бы не упасть, обхватила меня за шею, так я и поймал ее в воздухе.

– Славка, привет!

– Здравствуй.

– Ты все такой же сильный и надежный. Я иду, смотрю и думаю ты это или не ты? Решила позвать. Да поставь ты меня на землю!

Только сейчас я заметил, что продолжаю держать Катю на руках. Худенькая, невесомая как воробушек, и пахла она как-то совершенно особенно.

– А ты чего такой хмурый?

– Да так, настроение плохое: было. Ты не куда не торопишься?

Заходящее солнце разорвало дождевую тучу. Оно осветило улицу и заиграло в каждой капельке. Деревья, желтая трава покрылись бриллиантовой россыпью.