Тайный союз

Джейн Марш была разведёнкой, но это мало кого интересовало в слишком прогрессивный 20 век. Поэтому когда она переехала в маленький симпатичный городок на Восточном побережье и устроилась на работу в офис мэра, её приняли дружелюбнее, чем она могла ожидать. Благодаря помощи мэра – Патрис Эриксон – она сняла на длительный срок очаровательный коттедж прямо на берегу Атлантического океана. Вскоре сюда переехал её сын Джек, и Джейн определила его в местную классическую школу. Патрис помогла ей в благоустройстве и знакомстве с жителями городка. Но даже своей новой подруге Джейн не сказала, что заставило её променять Нью-Йорк на провинциальное захолустье.
Джеку Маршу уже исполнилось четырнадцать. Это был высокий, худощавый и довольно привлекательный подросток с замкнутым характером. Он интересовался баскетболом, а не девушками, поэтому не приобрёл друзей в новой школе, но, казалось, этот факт мало печалил его. Поскольку он учился довольно сносно, не вступал в конфликты ни с учителями, ни с одноклассниками, Джейн была спокойна. Поэтому когда однажды он пришёл с внушительным синяком под глазом и разбитой скулой, она переполошилась. Сын упорно отказывался отвечать на вопросы и предпочёл уединиться в своей комнате. Он отказался от ужина, поэтому Джейн приготовила ему бутерброды с ветчиной и сыром и отнесла наверх. Поскольку он всегда, с самого детства был малообщителен, Джейн не лезла к нему с расспросами. Но факт драки ужасно расстроил её, поэтому ей не терпелось докопаться до истины. Джек лежал в постели и читал иллюстрированный журнал комиксов. Джейн поставила тарелку с бутербродами на столик и присела рядом. Она знала, что сын не любит пижам и всегда спит в трусах, поэтому её не смутил вид его обнажённого торса. Она погладила его по плечу. Джек отложил журнал и, слегка хмурясь, посмотрел на мать. Казалось, он хочет поговорить о чём-то важном, но не решается начать разговор. Джейн ободрила его улыбкой.

– Ма, правда, что говорят про Патрис?

– Что говорят, милый?

– Что она ... лесбиянка.

Джейн удилась...

– Мы не настолько близки, чтобы я задавала ей подобные вопросы. Она мой босс, только и всего. Я не думаю, что меня, или тебя, или кого-либо вообще должна интересовать её сексуальная ориентация. Это частное дело каждого.

Понимая, что сын задал вопрос неспроста, она спросила...

– А почему тебя это так волнует?

– Один парень в школе ... полный идиот... сказал, что Патрис ... хочет заполучить тебя!

Джейн рассмеялась, чтобы разрядить напряжённую ситуацию.

– Должно быть, я должна быть польщена. Конечно, последние шесть лет нам пришлось несладко, но это не повод, чтобы бросаться в объятия незнакомому человеку, мужчине или женщине. Меня радует, что кто-то ещё находит меня привлекательной.

– Ты самая красивая в мире, – искренне заверил её Джек, обнимая своими длинными руками. Джейн неловко прижалась к его груди, ощущая горячий бархат его кожи под своими руками и вдыхая чистый мускусный аромат мужского тела. У неё очень давно не было мужчины, и соски предательски прореагировали на его близость. Два тугих, болезненно напрягшихся комочка нахально упёрлись в грудь Джека, и когда Джейн торопливо вздохнула, они совершили возбуждающее скольжение. Джейн осторожно отстранилась от сына и исподлобья взглянула ему в лицо... не заметил ли. Он тяжело дышал, и взгляд его был прикован к материнской груди. Женщина взяла его руки и приложила их к полушариям своего немаленького бюста, который до этого момента ей не приходило в голову сковывать лифчиком. Джейн понимала, что совершает страшный грех, но сладостное томление разлилось по всему её ещё молодому здоровому телу, и единственное, о чем она сейчас думала, было пульсирующее внизу желание.
Когда мать стянула и отбросила в сторону футболку, Джек едва не задохнулся от волнения. Он знал, что у нее крепкая полная грудь, но даже не предполагал, что она настолько совершенна. Груди Джейн были похожи на спелые дыни и увенчаны съёжившимися коричневыми сосками, окружёнными кремовым ареалом. Джек наклонился, припал к ближайшему из них, втянул в рот и впился страстным поцелуем. Он услышал тяжелый интимный стон матери, и это ободрило его на дальнейшие действия. Лаская ртом её соски, он подвинулся, и она легла рядом. Он расстегнул её джинсы, и его рука ловко проскользнула в её узенькие кружевные трусики. Здесь было так жарко и влажно, что Джека бросило в пот. Он чувствовал нежнейшее прикосновение пушистых волос, прикрывающих интимное место матери, и не без удовольствия осознал, что его член мощно вздыбился в ставших вдруг тесными трусах. Он часто мастурбировал, разглядывая эротические фотографии в глянцевых журналах, но прикосновение к обнажённому женскому телу дало более мощный толчок для эрекции.

Джейн чувствовала, что близка к обмороку. Ей уже давно не было так хорошо. Она помогла Джеку стянуть джинсы, чтобы облегчить проникновение, и широко раздвинула ноги. На несколько секунд мальчик оторвался от её груди и поднял голову. Джейн кусала губы, чтобы сдержать рвавшиеся наружу животные стоны, на лице её играл лихорадочный румянец, а глаза блестели, как рождественские огни. Мать и сын улыбнулись друг другу.

Когда Джек коснулся рукой её разверзнутой щели, Джейн изогнулась подобно кошке и подтолкнула его к более решительным действиям. Указательным пальцем он провёл по влажной ложбинке и ввёл его внутрь. Влагалище Джейн ответило на вторжение мягким чмоканьем. Она была готова принять его. Джек торопливо стянул трусы до середины бёдер, выпростав разъярившийся фаллос, который набух до угрожающих размеров и готов был взорваться в любую минуту. Он лёг между ног матери и прижал алую головку к её мёдоточащей вагине. Джейн приподняла бёдра, и копьё Джека плавно скользнуло внутрь глубокого канала. Он вогнал целиком и замер на одно короткое мгновение, прислушиваясь к ощущениям их соединённых тел. Издав боевой клич, он стал совершать резкие ритмичные движения, вбивая свой кол меж материнских бёдер. Его яйца колотились о её ягодицы, невыносимо возбуждая её. Уже не сдерживаясь, Джейн громко стонала под градом его ударов и царапала ногтями спину сына. Её стройные ноги оплели его талию, не давая выскользнуть его посоху ни на дюйм. Чувствуя приближение оргазма, она напряглась и крепко сжала его внутри себя. В ту же секунду она почувствовала, как горячая сперма толчками стала впрыскиваться в её защищённую спиралью матку. Они кончили вместе и бессильно рухнули на пуховую подушку.

Не меньше двадцати минут Джейн приходила в себя. Она лежала на влажной от бурных любовных утех груди сына, видя, как орган, доведший её до одного их самых сильных её оргазмов, вяло лежит в шёлковой заросли тёмных кучерявившихся волос. Она протянула руку и слегка сжала его, словно в благодарность за доставленное наслаждение. К её изумлению, крепыш снова вскочил. Джек лежал, не двигаясь и почти не дыша. Он хотел, чтобы мать поиграла с его штучкой, которой до этого пользовался он один, но не знал, как попросить её об этом. К счастью, она прекрасно поняла его без слов. Она коснулась кончика его головки языком, словно пробуя его на вкус, затем её восхитительно-мягкий рот поработил его по всей длине. Восемь дюймов его плоти легко уместились в недрах её рта. Джейн сосала умело, страстно, ускоряя ритм и виртуозно работая языком. Джек стонал от вожделения и боялся кончить матери в рот. Поэтому он порывался оттолкнуть её, когда расплавленное семя стало извергаться из его торчащего члена. Но Джейн не только не отступила, она выпила нежный мальчишеский нектар до конца и облизала его древко, когда всё было закончено. Подняв голову, она одарила сына соблазнительной улыбкой. Тот, повинуясь природному инстинкту, посадил её на свой готовый к скачке член, и Джейн задохнулась от восторга. Она подладилась под ритм его бёдер, и они вновь совершили головокружительное путешествие в страну плотской любви. На этот раз Джек не смущался, бурно кончая в мать, и она, в изнеможении падая на него, поцеловала его в губы.

– Ты такой сильный, мой сладкий, – прошептала она и заснула, прямо сидя на нём.

Спустя час они проснулись отдохнувшие и, вместе приняв душ, спустились на кухню, где поужинали с волчьим аппетитом. Было ещё довольно рано, хотя за окном было темным-темно. Джейн переоделась в шелковый полупрозрачный пеньюар, который больше открывал, чем прятал, а Джек щеголял по дому в одних трусах. Они немного посидели у телевизора, но шоу любимого комика сегодня не прельщало их. Поэтому очень скоро они вновь занялись любовью прямо в гостиной под идиотские шуточки популярного актёра.

– Ты больше не будешь скрывать от меня свои чувства? – спросила Джейн, когда они лежали в её спальне, полностью обнаженные и бессильные.

– Никогда, – пообещал Джек. – Ты моя самая любимая во всем мире. Если я не могу доверять тебе, то не доверюсь никому.

На следующий день, когда Джейн вошла в офис мэра, секретарша доложила, что Патрис вызывала её к себе. Взяв папку с текущими делами, Джейн направилась в кабинет шефа, чувствуя приятную тяжесть между ног и не переставая глупо улыбаться. Но мрачное лицо Патрис вмиг отбило у неё охоту веселиться.

– Что-то случилось? – встревожено спросила она, получив разрешение сесть.

– Вам видней.

Если демократичная Патрис называла подчинённых на "вы", значит, жди беды.

– Не понимаю, – искренне призналась Джейн, хотя в душу вползло ощущение беды.

– Я слышала о заварушке, которую устроил ваш сын в школе. Я чувствовала себя виноватой из-за того, что не призналась вам в некоторых особенностях своей... ориентации. Да-да, всё, что вы слышали обо мне, – это правда. Я хотела извиниться и поехала в ваш коттедж. Мне продолжать?

– Думаю, не стоит, – выдавила пурпурная от стыда Джейн. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю. Голос начальницы жёг ей сердце.

– Вы трахались с собственным сыном, – сказала Патрис без выражения. – Это достойно порицания, но...

– Вы уволите меня?

– Я не бог и не судья, но мне хотелось бы избежать скандала.

– Вы не расскажете?..

– Упаси Господь! Вы мне очень нравитесь, Джейн... Не в интимном отношении, – усмехнулась Патрис, видя, как вздрогнула женщина напротив.