Порка

У нас в классе есть девочка Анжелика. Она манерная, противная, и всё такое. Она красится, ходит на высоченных каблуках и ей не слабо поцеловать в засос любого мальчишку из нашего класса. Она большого мнения о себе, думает – красавица, но я не нахожу в ней ничего особенного. Но она не уродина. СИмпатичная, обычная девчонка. Как-то мы всем классом поехали в лагерь. Это был наш девятый класс. Мы расположились на берегу речки. Когда мы ходили купаться, то все видели уже кругленькие груди и "аппетитную" попку.
Она смеялась, что мы все такие "плоскогрудые доски", а саую милую в нашем классе Леночку обзывала больше всех. Лена была скромная, даже слишком. По ночам она плакала от всех оскорблений в свой адрес. Я как-то услышала, и рассказала нашим мальчишкам. Дело было вечером, делать было нечего... Так вот, мы договорились, и схватили ее, раздетую окончательно, когда она собиралась лезть в душ. Миша, самый красивый и самый умный парень в нашем классе был очень добрый и ему было очень жалко бедную Леночку, она давно ему нравилась, но он не действовал, ожидав удобного момента, ведь его заигрывания могли смутить Леночку!?

И вот мы привязали Лику крепко к кровати, и оголили попку. Она визжала. Она лежала на животе и груди. Миша подошёл и всунул тряпу в её рот, а потом веревкой перевязал лицо там, где была тряпка. Мы начали порку. Миша достал свой ремень и для проверки стукнул себя по руке и тут же сморщился от боли, а на его руке появилась красная, вздутая полоса.

Он начал пороть её. Она вся извивалась и плакала. Мне стало её жалко. Я представила, как ей сильно больно. Но Миша не останавливался. Он бил её всё сильнее и сильнее. Когда удары достигали уже красной, поротой попки, становилось ещё больнее – стегали по одному и тому же месту. Она извивалась, что-то пыталась сказать, но... рот был прочно завязан. Мишка нанёс ей ударов 30, после чего передал ремень следующему. И так, каждый, кто был в комнате (30 человек!!) нанёс ей около 30 ударов, кроме Леночки, которая ограничалась двумя очень слабыми. А потом Мишка дал ещё около двадцати "впрок", как он это назвал, и очень сильных. Какая была попка, словами неописать. Красная--при-красная, с вздувшимися полосками. Когда мы отвязали Лику, она не двигалась. Миша осторожно перевернул её. По лицу катились беззвучные слёзы. Она встала и пошла в дальний конец комнаты, забившись в угол. Она выглядела ужасно.

"Суки вы, твари..." – и она начала реветь. Мы оставили её наедине с собой, и ушли купаться.