Академия Послушания (продолжение)

Через какое-то (совсем, впрочем, небольшое) количество времени мне стало казаться, что там, на вершине пленившей меня трубы, устроили День Великого Испражнения. Поток падавшего на меня дерьма, вперемежку с мочой, не иссякал, казалось, ни на мгновенье. Я чуть было не проткнул себе грудь подбородком – так старательно прятал я от зловонных осадков свое лицо. Со стороны, наверное, я являл собой забавное зрелище. Эдакий балаганный человек-какашка. Или "дерьмодемон" из "Догмы". Ну да это со стороны. Изнутри же мне было не до смеха. Впрочем, ни до чего остального мне тоже было. Я думал только о том, как защитить лицо, а главное – глаза от низвергавшегося на меня безобразия.
Позже я узнаю, что экзекуция, которой подвергли меня в первый же день моего пребывания в Академии, называется "стояние". Стандартный временной отрезок – шесть часов. Труба находится под общественной уборной, расположенной у пригородного автовокзала, поэтому народу в ней, действительно, бывает очень много. Кричать бесполезно. Акустически труба устроена как-то весьма хитро: толком я не понял, но, короче, даже если внизу выступал бы во весь голос Басков со своей Кабалье, наверху не было бы слышно ни звука. Через подобную процедуру проводятся, практически, все новички. Также в трубу можно попасть за всяческие согрешения уже в процесс обучения.

К слову сказать, у этой экзекуции был особый, где-то даже философский, подтекст. Человек, мол, на самом деле – говно. Вот вам и все!

Итак, стоял я в этой трубе шесть часов. Представляете! Где-то там, наверху, ходят себе люди, едят в привокзальном ресторане несвежие пирожки, травятся казенными щами, хватаются за живот и бегут, чтобы излить всю эту общепитовскую дрянь на мою бедную голову. Ну, пусть они тратят на все про все минут даже пять. Так, значит, получается, что за шесть-то часов на меня покакало человек семьдесят. Кошмар какой-то.

Да вот еще что. В один из моментов относительного затишья я с ужасом почувствовал, что и мой живот готов вот-вот расслабиться. За кампанию. Короче, добавил я в общий котел и свою маленькую толику, что очень меня позабавило при всей скверности моего настроения. Обосранный и обосравшийся: почти по Достоевскому!

А дальше было вот что. В каком-то уже почти забытьи, в каких-то таких далях, где плавится уже сам внутренний человеческий гранит, я почувствовал всем телом легкую дрожь, потом чавкающая твердь подо мной дрогнула и стала медленно опускаться. Через какое-то время движение прекратилось и – резкий свет ударил по моим (запачканным все-таки) глазам. На уровне груди с противным и неестественно громким механическим звуком открылась дверь светящегося люка. Когда глаза мои немного привыкли к свету, оказалось, что в люке горит табличка "Входите". Я и вошел, если можно так назвать тот процесс, который я проделал, чтобы сначала высвободиться из полюбившей меня жижи, а потом, скользя всем, что у меня было, затолкнуть свое туловище внутрь люка. Даже если в конце этого лаза стояла человекодробильная машина, я бы не остановился: настолько велико было мое желание сменить обстановку. Мягко говоря.

Отдышаться не пришлось. Едва я забрался внутрь, заработали скрытые механизмы, дверь люка закрылась и на меня под сильным давлением полилась вода. Сам я при этом двигался вперед, отчасти под напором воды, отчасти помогая себе измученными от долгого бездействия конечностями. Скоро я вспомнил, что кроме запаха говна на свете существуют и другие ароматы. В воду явно были подмешаны какие-то ароматизаторы, и по мере того, как тело мое очищалось, я стал все отчетливее улавливать какой-то приятный цветочный запах.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАВИСИТ ОТ РЕЙТИНГ