Cказ о залегании секс-клуба

Все переглянулись – а действительно, всем понравилось, никто не обиделся, что кто-то выбрал не того, никто не был навязчив или напротив, холоден.

.. Женька, как самый длиннорукий, уже ухватил шампанскую бутылку и скручивал проволоку на ней. Бутылка негромко хлопнула, разлили, попили, развернули упаковки. – А давайте – на брудершафт? – Маринка вновь вернулась к роли массовика-затейника. Возражений не последовало, вот только выполнить технически было трудновато – ведь если каждый с каждым – это у нас не секс-клуб получится, а повальная пьянка, а если не до дна – то какой же это брудершафт? Выход нашёл Андрей – он просто взял салатницу (в его руке и впрямь выглядевшую чашкой), налил красного и пустил по кругу. Мне обряд был знаком, но уместность его здесь не казалась такой уж очевидной... Я посмотрел на Андрея – он кивнул. Он тоже знал значение обряда. Я впервые подумал, что это может оказаться чем-то более серьёзным, чем просто приятная во всех отношениях вечеринка... Особенно когда и Маринка взяла чашу не просто так... А может, салатница просто тяжела для маленькой женщины? Ну, в конце концов, обряд есть обряд, и значение он имеет ровно настолько, насколько это значение придают ему участники. Да и ничего плохого в том, чтобы "побрататься" вот так с этими людьми – вроде бы в шутку, но ведь в каждой шутке лишь доля шутки... Поживём – увидим, торопиться некуда, а секс, конечно, не война, но и он многое говорит о человеке... И эти люди мне понравились, не было в них так часто встречающейся скрытой пошлости, которая неслучайно созвучна подлости... Однако за таким философствованием я имел шансы "прощёлкать пастью" всё вкусное – не у меня одного проснулся аппетит, и парни, и девушки щёлкали челюстями шустро, и отнюдь не вхолостую, даже отвлекающиеся на кормление друг друга Таня и Наташа подметали нарезку весьма наглядно.

Чей был коттеджик, знали не все, но раз Маринка начала тут распоряжаться, то и обращались к ней. Елена затеяла ополоснуться, и это была неплохая идея. Оказалось, всё предусмотрено, есть даже бассейн, хоть и игрушечных размеров, но втиснуться в него удалось всем. Поплескавшись и обсохнув, собрались за столом, "оторвав" один от подиума. На сей раз я устроился между Еленой и Наташей, и без лишнего стеснения занялся "королевой". После бурного вступления она уже не выглядела холодной и неприступной – просто красивая интересная девушка, молодая совсем, кстати, может потому и представилась полным именем. Теперь, без макияжа и туфель на жуткой шпильке, к ней вполне подходило имя более простое и близкое. И общение – тоже близкое. К тому же атмосфера вновь наэлектризовалась – Таня с Наташей таки принялись друг за друга всерьёз, Женька к ним ловко присоседился, и вскоре они завертели совершенно сумасшедшую карусель, меняясь местами и ролями. Маринка уселась Андрею на колени, держа за руку Виктора, и было очевидно, что они тоже "не станут пить чай". И я не удивился, что и Лена положила голову мне на плечо, и с удовольствием начал гладить её шею, плечо, грудь. Я кой-чего трогал в этой жизни, ещё больше – видел, однако девушка с такой грудью была у меня впервые. Вернее, ещё не была, но была вполне не против стать. Крупные тяжёлые полушария поднимались ровно, как нарисованные, однако никакой искусственности в них не чувствовалось, Лена была живая и настоящая. И уже довольно "горячая" – грудь её вздымалась, а временами и сама мягко-упруго толкалась в мою ладонь. Мы поцеловались раз, другой, перестали считать и начали просто целоваться, постепенно всё больше поворачиваясь друг к другу.

Целовалась Лена напористо и страстно, закрыв глаза и чуть запрокинув голову, так, что грудь её плотно прижималась к моей. Я... нет, не так – мы целовали губы, лизались языками, тёрлись грудью. Она запустила пальцы мне в волосы, а я гладил плечи и упруго выпирающие вбок стороны грудей... Нацеловавшись до помутнения в голове, я повёл поцелуи ниже, по шее, ключицам, задержался на груди, но всё же нашёл в себе силы оторваться от одного соблазна, чтобы дотянуться до другого. Внизу было всё до неправдоподобия гладко, так что преграды моим губам и языку не было. Сначала я осторожно провёл разведку, раскрыл её губки, прогулялся языком по краям, не нажимая сильно. Однако по движениям Лены навстречу мне чувствовалось, что она не боится и более сильной ласки – к чему я и приступил. До того уже неровное, её дыхание совсем сбилось, руки блуждали по моей спине и плечам, вытянутые ноги вздрагивали. Девушка начала постанывать, ещё тихонько, сдерживая себя, но постепенно распаляясь. Памятуя про пресловутого "фашиста в окопе", я не пытался заглядывать ей в лицо, сосредоточившись на ощущениях скользкой ложбинки под языком, и поэтому неожиданно громкий низкий грудной стон застал меня врасплох. Я поднял глаза – Лена сидела, отвалившись на спинку дивана, приоткрыв рот и плотно закрыв глаза, грудь поднималась так, что едва не скрывала лицо, и с каждым вздохом из неё вылетал тот самый стон-призыв, который просто невозможно ни с чем спутать. Однако я не спешил, понимая, что стоит мне проникнуть членом в неё, как всё сразу кончится (от одной лишь мысли о её горячей глубине дружок опасно дёргался), и я в помощь подуставшему языку задействовал губы. Лена потянулась руками к своей груди, вцепилась в полушария так, как я бы и не решился, и подалась вперёд бёдрами и животом. Такое приглашение игнорировать было просто невозможно, и я выпрямился, стоя на коленях возле дивана, между её ног, взялся за бёдра и потянул, помогая её движению. Однако ворваться с ходу оказалось сложнее, чем казалось – диван был неподходящей высоты. Тогда я просто подхватил её и приподнял, распластав по высокой спинке, и наконец вошёл, прижав всем телом к дивану. Стон её был похож на вскрик, руки сплелись за моей спиной, чтобы тут же немедленно раскинуться в стороны, и по глубинной дрожи внутри я понял, что Лена сейчас далеко...

Я сделал ещё несколько плавных движений, чувствуя вздрагивания отзывчивого тела, попытался ускорить темп, но ощущение было уже другим – тело закрывалось, очевидно, Лена не принадлежала к той категории женщин, которые способны, на зависть мужчинам, испытывать "многосерийный оргазм". Она попробовала удержать меня, но уже явно "из вежливости", и совсем не настойчиво. Потому я вышел, поцеловал её вяло отвечающие губы, уложил поудобнее, и, погладив ещё раз, расслабленно-сонную, оставил девушку пребывать в блаженной полуяви.

Однако мне впадать в нирвану, напротив, совершенно не хотелось, и я взглядом вышедшего на охоту хищника окинул окрестности. Маринка лежала на столе, ухватившись обеими руками за члены Андрея и Виктора, и ловко облизывала их оба сразу. Рука Виктора ровно двигалась между её ног. Таня, усевшись верхом на сидящего на единственном в комнате простом стуле Женьку, имела его – по-другому и не скажешь – агрессивно и страстно. Его довольно длинный рыжий хайр сплетался с её светло-русыми волосами. Рядом суетилась Наташа, но скорее мешала чем была третьей-нелишней. К ней я и устремился, обнял сзади за плечи, и чуть ли не оттащил от покинувшей подруги. Она, не сопротивляясь, откинулась на меня, глядя из-под полузакрытых ресниц и подставляя губы для поцелуя. Грудь её была не такой идеальной формы, как у Лены, зато, кажется, ещё больше – и я с удовольствием принял ладонями этот подарок. Разгорячённая Таней и Женькой, она "завелась" сразу, чуть наклонилась, приглашая войти сзади, что я немедленно и сделал. Наташа оказалась хохотушкой, и смеялась так заразительно, что скоро мы хихикали вдвоём, словно торкнутые на хи-хи, не забывая, однако, и главное дело – работу тела. Я опустил руку вниз, к её пушистому холмику, и мой палец скрылся в нём, как дракон в лесу. Лес дракону понравился, причём взаимно, и смех Наташи стал всё более невпопад, пока вдруг не прервался глубоким выдохом. Кончала она так же бурно, всхлипывая и вздрагивая всем телом, обвиснув на моих руках так, что сам я двигаться в ней не мог – только двигать её всю. Резко выдохнув снова, она "ожила", встала на ноги, снова подставив губы. Мы поцеловались, потом она развернулась и поцеловала меня ещё раз, "с чувством, с толком, с расстановкой", и сама подтолкнула в сторону Марины с парнями.

– Ты думаешь? По-моему, им и так неплохо.

– Я знаю – широко улыбнулась она.

Упираться было бы глупо, и я подошёл к троице. – О – сказала-выдохнула Маринка, на миг прерывая своё занятие и вытягивая ноги в моём направлении. Ей было бы явно неудобно "качать пресс" в таком положении, и я подхватил её восхитительного оттенка ноги, приблизился к выставленным навстречу губкам и мягко, стараясь не толкать, проник внутрь. Было немного странно наблюдать не мои руки на груди женщины, в которую я входил, но очень быстро мне стало не до того – маленькая и горячая вагина Маринки ровно сокращалась. Мой из последний сил сдерживающийся "дружок" и так готов был немедленно капитулировать, а эта хитрющая чертовка умудрилась ещё и подмигнуть, не прерывая процесса. Я почувствовал, как взрываюсь там, в ней, и она это почувствовала, на миг застыла, потом с силой (парни даже подались друг другу навстречу) несколько раз всосала оба члена, выпустила, вновь поймала, потом поймала один – Андрея, и каким-то хитрым трюком приняла его целиком. Сквозь туман я видел, как Андрей засопел, дёрнулся было рукой прижать Маринкину голову, опомнился, и так застыл с приподнятой рукой, не решаясь пошевелиться, совершенно огромный рядом с маленькой Маринкой. Но девушка смущаться и не думала, ухватилась ещё и рукой и начала мягко водить ей по стволу, целуя показавшуюся головку. Богатырь был сражён в считанные секунды, он побагровел, задышал сквозь сжатые зубы и бурно кончил. Окончательно вошедшая в раж Маринка облизнулась, размазывая сперму по губам, и повернулась к Виктору. Я наконец набрался силы воли выйти из неё – и она тотчас же переориентировалась – "Витенька, иди ко мне..." Виктор, естественно, не возражал (хотя, по-моему, его согласия и не требовалось – Маринка буквально налезла на него). Судя по её совершенно безумной страстности, она ловила один непрекращающийся оргазм. Виктор тоже был тотчас "готов", и она продолжила сама с собой, руками. Только после этого, вздыбившись напоследок дугой и, наверное, свалившись бы со стола, хоть и накрытого толстым одеялом, но всё-таки с острыми углами, если бы мы её не подхватили в шесть рук, она угомонилась.