Любовь моя, боль моя

Но ничего. Я знаю, что у нас все впереди. У нас будут долгие ночи, полные любви и страсти. У нас все будет. Мы, скорее всего, даже уедем из этого города. Куда-нибудь на север. Там всегда можно найти работу. Главное, чтобы Аврора осталась со мной. Но я верю, что смогу ее уговорить.

Мы еще долго лежим, обнявшись. Я глажу ее спину, ягодицы. Во мне снова просыпается желание. Но я не хочу испугать ее. Почему-то мне кажется, что сейчас мне лучше потерпеть. Она поворачивает голову, и я целую ее в лоб.

– Я сейчас, – улыбается она мне и идет в душ. Пока она моется, я лежу и бездумно гляжу в потолок. Мне хорошо. Я даже боюсь себе признаться, насколько я счастлив.

Когда она выходит из ванной, я притягиваю ее к себе.

– Я люблю тебя, Аврора.

– И я тебя... Мама часто говорила в последнее время, что мне нужен такой мужчина, как ты...
Вот уж чего не ожидал от Мышки! Что-то екает внутри меня, но я не замечаю этого тревожного сигнала.

– Но она, наверное, не это имела в виду.

– А какая теперь уже разница?

Четырнадцатилетняя женщина. По-детски мудрая. Не по-детски серьезная. Почему-то мое настроение портится... Даже не знаю, в чем дело. Что-то не так. Но что?

Я очень хочу остаться у нее ночевать, но решаю, что лучше это сделать завтра. С утра у меня одна не совсем приятное, но нужное дело. Я же обещал, то буду заботиться о Мышке.

Ее лечащий врач, разговаривая со мной по телефону, просто истекает любезностью.

Увидеть супругу вашего брата? Разумеется. Поговорить с ней наедине? Как скажете. Можете сегодня. Завтра? Изумительно, мы ждем вас. Конечно-конечно. В любое удобное для вас время. И вам всего наилучшего. Ждем вас.

Утром я зачем-то звоню Авроре, но она не отвечает. Ладно, неважно. Вечером я обязательно увижу ее, мою сладкую прелестницу. А сейчас... Ох, как же мне не хочется видеть ее мать! Но надо, надо...

Мышка смотрит на меня совершенно невидящим взглядом. Как на предмет мебели.

– Здравствуй.

Молчание.

– Я говорил с врачом, он сказал, что тебе необходимо продлить лечение.

Ни слова в ответ.

– Аврора приедет к тебе, скорее всего, завтра или послезавтра, у нее занятия в колледже.

– Как твоя голова?

– Что? – Я не готов к такому вопросу. При чем тут моя голова?

– Она не болит? Тогда тебя крепко приложили, я ж помню.

– Помнишь? Откуда?

– А вот ты меня забыл, забыл... – Она криво усмехается, и вдруг неудержимо начинает хохотать. – Склеротик! Ты ничего не помнишь! Ничего!

Пожалуй, она окончательно рехнулась в этой больнице. Смеется дико, безудержно, хрипло. Но в глазах – ни тени улыбки. Это смех не радостный, а злорадный.

– Тебе прочили дикие головные боли раз в месяц. Жаль, что у тебя такой крепкий череп. Ты уже переспал с Авророй?

Такие резкие перемены в разговоре сбивают меня с толку. Откуда она узнала...

– Аврора говорила, что ты толкала ее ко мне в постель. Что ж тебе теперь не нравится?

– Главное, чтобы нравилось тебе, милый.

Последнее слово она произносит с особым нажимом. И глядя в ее глаза, я чувствую, как во мне поднимается страх.

Обрывки памяти... Их так много... Отдельные осколки мозаики складываются в одну картину.

Я слышу чей-то дикий крик. Это я. Боже, неужели я могу так кричать? А Мышка продолжается смеяться даже после того, как мои руки смыкаются на ее цыплячьей шее. Два дюжих санитара врываются в комнату и скручивают меня в бараний рог.
– Дайте ему успокаивающее! Быстрее!

В руках одного из них я вижу шприц. Игла впивается мне в плечо. Перед глазами плывут цветные круги. Я отключаюсь.

... Моя память зло шутит надо мной, вновь и вновь прокручивая перед глазами забытые отрывки того вечера.

Кабак "Три сосны". Сквозь туман табачного дыма передо мной возникает фигура официантки. Экая серость! Маленькая, с куцым хвостиком волос. Где они нашли такую мышь?

– Эй, красавица! Мне нужен "Хайникен".

– Может, тебе хватит?

– Отстаньте все от меня. Крошка, не слушай этих уродов. Я хочу "Хайникен". А еще я хочу развлекаться. – Мой язык уже еле ворочается. – Пойдешь со мной?

– Эй, Казанова, остановись, ты уже пьян!

– Я ж сказал... это... Отстаньте от меня! – Пойдем, красавица! Я покажу тебе, на что способен настоящий мужчина!

Кто-то протягивает мне пиво.

– Это не "Хайникен".

– Выпей, успокойся.

– Красотка, как тебя зовут! А, неважно. Я буду называть тебя Мышкой. Проклятье... Что за пойло вы мне дали! Меня тошнит!

Покачиваясь, выхожу во двор. Нестерпимо ярко светят звезды. Я спотыкаюсь, падаю на колени. Меня выворачивает наизнанку.

– Отведите его наверх. Там кровать, пусть отлежится.

Я прихожу в себя на жестком диване. Голова кружится, меня снова тошнит. За окном светает. Значит, я пролежал здесь не один час.

– Эй, воды... Дайте кто-нибудь.

Шорох возле дверей. Женская рука протягивает мне алюминиевую кружку.

– Спасибо, красотка. Э, да это же ты!

Мышка нервно улыбается. Во мне пробуждается похоть.

– Иди ко мне!

– Нет, пожалуйста!!

– Иди, я сказал!

– Нет! Помогите!!! Не надо, только не сейчас, мне нельзя!

Оргазм приходит неожиданно быстро. И в тот же момент чья-то сильная рука разворачивает меня.

– Ах ты, козел!

На мою голову обрушивается пудовый кулак. Потом еще. И еще. Меня бьют ногами. А потом я помню только окровавленный след, который тянется вслед за мной по асфальту.

"Не сейчас, мне нельзя"...

"Я знала, что она брюхатая уже когда увидела ее в первый раз! Это не твое дитя!"

"Мама говорила, что мне нужен такой мужчина, как ты".

В этой жизни не бывает простых совпадений. И почему Мышка должна была попасться именно моему сердобольному кузену? Почему? Это вопрос без ответа.

Любовь моя, боль моя – Аврора...

Прости меня, милая девочка, я не могу не хотеть тебя даже после того, как мой мир рухнул. Теперь нам вместе восстанавливать его. Наверное, нам это удастся. Наверное...

C З. Кратнова, 200