Львиные страсти

Я откинулся назад и вытянул лапы в блаженном удовольствии. Я не мог более сдерживаться – я закрыл глаза и испустил тихий стон-рычание. Пять мощных струек спермы вылетели из головки моего члена.

Самая первая струя ударила Сарафине в нос, и она отпрыгнула, быстро вытирая мордочку передней лапой.

"Посмотри," 7 – спазал я. "Понюхай – это просто львиная сперма – не кислота."

Она приблизилась к белесой лужице на земле и обнюхала ее, стараясь не касаться жидкости. "Пахнет как у Муфасы", сказала она. Наконец, она осмелилась тронуть ее кончиком своего языка. Секунду она стояла неподвижно, словно ожидала, что моя сперма начнет жечь ей язык. Наконец, она вздохнула и поглядела назад, на Скалу.

"Наоми," – Сарафина тихо промурлыкала, – "лгунья!" Я ухмыльнулся, – "А зачем ты вообще ее слушаешь?"
Она посмотрела на меня. Я все еще лежал с раскинутыми лапами, кончик моего члена выступал из оболочки. Сарафина подошла и легла головой между моих ног. "Я хочу еще раз попробовать", сказала она, повторяя те же самые действия. На этот раз она проглотила все семя.

"Похоже на Муфасу, правда?", спросил я. "Да, никакой разницы," ответила львица.

Я встал и потянулся задними лапами. Они должны будут немало потрудиться в следующие пятьдесят пять часов. Сарафина подбежала и потерлась своим пушистым телом о меня, затем начала шагать по кругу. Я следовал за ней, совсем близко. Примерно через две минуты она упала на землю, раскинув передние лапы. Ее зад был немного приподнят. Испокон веков этой позицией львица говорила своему партнеру: "Оседлай меня – НЕМЕДЛЕННО"

Я задержал свой нос под её хвостом чтобы исследовать ее феромоны. Она была готова к совокуплению. Я взглянул на ее влагалище – влажное, открытое. Я поднял свою косматую голову. Почувствовав это, львица посмотрела на меня.

"Ты абсолютно уверена, что хочешь этого?", твердо спросил я.

"Да, ДА!"

Я положил свои лапы на её бока и изогнул поясницу, чтобы достать ее. Уже на втором толчке я почувствовал, как я туго вхожу в мою пушистую подругу. Я сделал движение поясницей, входя в нее еще глубже, и она резко выдохнула воздух.

"Ты в порядке?", поинтересовался я, останавливаясь с членом глубоко внутри нее.

"Да, да... Ты такой... большой как Муфаса, но как-то тебе... я не знаю, удается доставлять огромное удовольствие"

Я непроизвольно делал такие же движения, какие доставляли наслаждение Сараби. Она была первой моей львицей, и я с самого начала поклялся себе, что обязательно доведу её до оргазма. Я слушал её учащенное дыхание, чувствовал содрогания её пушистого тела. За те два года, что она была моей любовницей, я отточил своё умение. Очень просто кончить для льва – его оргазмы коротки и быстро проходят, унося наслаждение (хотя, обычный лев может кончить едва ли не сотню раз в период спаривания), но львица кончает долго и сильно. Трудно довести её до оргазма, но это возможно каждый раз, если ты, конечно, думаешь не только о себе. Собственно говоря, я и был хорош лишь только в любви, в те годы.

"Долго практиковался," – ответил я, продолжая совокупление. Она стала дышать с присвистом, тяжело; вскоре я почувствовал, что её вагина начала сокращаться. Первые несколько раз, влагалище львицы будет сокращаться из-за коротких, жёстких волосков на пенисе льва. Эти волоски – их несколько сотен, – они раздражают нежные ткани львицы, что приводит к стимуляции овуляционной функции. Необходимо делать это 150-200 раз каждый год, чтобы достигать беременности. Спаривание под конец превращается в выматывающее действие, длясь около 2-3 дней. Самец, обычно, может направить волоски так, чтобы эти рефлекторные сокращения вагины доводили бы львицу до оргазма. Глубокое, сильное мурлыканье Сарафины подсказало мне, что я близок к цели. Я увеличил быстроту толчков, в то же время уменьшая их амплитуду. Сарафина замяукала, выгибая спину ко мне навстречу, стараясь прижаться. Она заскребла землю лапами, будучи на финишной линии. Внезапно, она начала мурлыкать и мяукать – почти рычать – одновременно. Я чувствовал сильные её сокращения. Она кончала, дрожа всем телом, и я тоже, не в силах вынести сжатия её вагины. Я обхватил задними лапами её бёдра и вонзил свой член в нее до конца, сквозь тугие кольца сокращающихся мускулов, схватив зубами её за загривок, не кусая, а просто удерживая, и струя за струей, мое семя заполонило её.
Когда её оргазм прошёл, она повернула голову и посмотрела на меня. Это сигнал самцу слезть. Некоторые львицы могут зарычать или даже укусить его. Сарафина ничего из этого не сделала, но явно против своих инстинктов. Я извлёк свой пенис из глубин её тела и отступил в сторону, ложась рядом с ней. Она опустила голову к моей гриве, зарылась в неё носом и заплакала.

"Спасибо, Така," – произнесла она. – "Не знаю, что бы я делала без тебя". "Всё в порядке," – ответил я. – "Я рад быть полезным..." Судя по положению солнца, был всего лишь полдень.

"Не знаю, где ты научился так заниматься любовью, Така" – сказала она, – "но любая львица была бы счастлива быть с тобой"

Я почувствовал прилив сил. Наконец-то, кто-то говорил мне, что я был нужным.

"Мы с Сараби много практиковались," – всё, что я смог вымолвить в ответ.

Мы поднялись минут через пять и повторили всё сначала. Когда лев и львица занимаются сексом, первые пять-десять раз – огромное наслаждение. После этого, оба как бы впадают в транс, так как удовольствие спадает, а инстинкты велят продолжать.

В следующие пятьдесят пять часов мы совершили сто шестьдесят семь совокуплений. Мы спали урывками, по несколько минут, лежа в густой траве. Сарафина всегда была возле меня. Нет ничего похожего на это ощущение – когда ты кому-то нужен, когда этот кто-то – львица, нуждающаяся в твоей любви.

Самодовольство переполнило меня, стоило мне осознать, что хотя бы раз в жизни, Муфаса будет вторым – я думал, что мои дети родятся первыми. (Как показало время, Муфаса всё равно победил – Симба родился на две недели раньше Налы).

Мы дошли (или доползли) обратно к Камню Прайда на третий день. Запах Сарафины почти полностью исчез – знак, что время спаривания прошло. Когда мы приблизились к Камню, нам пришлось разделиться, чтобы никто нас не увидел. Сарафина потёрлась о мою гриву: – Спасибо, Така! Я никогда этого не забуду.

Она ушла в направлении Камня, а я отправился в свою пещеру южнее Камня.

Через месяц умер отец. После поминок, Муфаса залез на вершину Камня и проревел три раза. Три раза ответил ему хор львиц снизу, – посредством этой простой церемонии свершилась коронация нового короля.

Через три месяца, родились Симба и Нала, как я уже сказал, с разницей в две недели. К этому времени, внутри меня уже проснулся зверь, который затуманивал мое сознание и не давал спать, бурля кровь. Фактически, я не спал уже вторую неделю после известия, что Сарафина родила малыша. Муфаса был в своём амплуа, задирая меня каждый день. Возможно, он считал, что нужно показать мне, кто хозяин, и, разумеется, абсолютно не знал о моей внутренней борьбе – битве, в которой я проигрывал зверю в моей душе. Если бы я проиграл, я стал бы рабом своего тела, безрассудным и сумасшедшим.

Мне нужно было увидеть Сарафину!

Это было невозможно из-за присутствия маленьких львят. Если бы я подошёл к ним, я был бы атакован львицами. Наконец, я увидел, как Сарафина пошла на водопой – одна. Я помчался к ней, и достиг её, когда она лакала воду. Увидев меня, она отпрянула, как будто испугалась. "Сарафина, это всего лишь я, Така! Не бойся."

Она попятилась. "Что тебе надо, что?" – недоверчиво спросила она.

Что с ней происходило? Я бы понял её, если бы она вела себя так ДО нашей встречи четыре месяца назад – но не сейчас. Она вела себя так, как будто в нашей жизни и не было тех пятидесяти пяти часов.

"Сарафина! Почему ты себя так ведешь? Я просто хотел узнать о детях... сколько их у тебя?"

"А почему ТЫ хочешь о них узнать?" – подозрительно спросила она. Моя челюсть отвисла. "Что.. что ты имеешь в виду "почему ты хочешь узнать?".. Я же их отец!" Выражение ужаса и страха промелькнуло на её мордочке, как будто туча заслонила солнце. Она промолвила: – Никому, слышишь – НИКОМУ не говори об этом! Она оскалила клыки. Я отпрянул от нее.

"Подожди," – закричал я. – "Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал об отце твоих детей? Какого дьявола?.."

Она ответила менее угрожающим тоном: – Если ты расскажешь кому-нибудь об этом, её будут ненавидеть всеми силами. Если ты любишь её, ты сохранишь это в тайне. Я выдумала историю, которой все поверили. Ты обязан пообещать мне, что никому ничего никогда не расскажешь.

Моё сердце подпрыгнуло. Моя дочь не будет знать имени своего отца. Ярость наполнила меня.

"Как ты могла сделать так?!" – проревел я. – "Не ты ли говорила, что тебе наплевать на мнение других? У моей дочери есть право знать имя её отца и расти под его опекой. Я даже не знаю, как её зовут! Ты мне даже не дашь на неё посмотреть?"

Её губа вздернулась, обнажая клыки: – Мне НЕ наплевать на мнение других – я никогда так не говорила. Её зовут Нала и ты будешь держаться в стороне или я убью тебя. Пообещай, что ты НИКОГДА НИЧЕГО НЕ СКАЖЕШЬ!"

Я выпрямился во весь рост. "Я обещаю, если только ты скажешь Нале, кто её отец. Если ты не скажешь ей этого, я расскажу."

Сарафина снова оскалила зубы, собираясь что-то ответить мне, когда троё львов возникли словно бы ниоткуда. Один из них сбил меня с ног. Это был Муфаса, рычащий и с жаждой крови в глазах:

– Если ты обидишь Сарафину, я разорву тебе горло, ПОНЯЛ? – прогремел он. За ним я увидел Наоми и Сараби, которые утешали Сарафину. Она плакала.

Все четверо ушли к Камню, исчезая в высокой траве. Я лежал на земле. Затем, свернулся в клубок и выл, казалось, вечность.

Она использовала меня для своей цели, и даже не разрешила мне посмотреть на МОЮ ДОЧЬ! Она... она стыдилась меня после всего, что я сделал для нее! Я был всего лишь донором здоровой спермы, которого затем отодвинули в сторонку.

Я должен признать, что это оказалось последней каплей, переполнившей чашу. Я вернулся в свою пещеру, и поглядел вниз, с шестидесяти-метрового обрыва. Я попытался спрыгнуть и закончить всё разом, но, как и прежде, не смог перебороть себя.