Наша любимая Пупсик

– Остынь!!

– Да не на грудь, дура, – сказала Натка, – сюда!

– Знаешь, – осторожно сказала я, – давай немного подождём, посмотрим, а потом решим.

– Ну давай, – нехотя согласилась сестрёнка.

На этом мы остановились. Ещё раз оттрахав мамульку, мы отвели её в клетку.

4
Прошло полтора месяца. Мы видели, что постепенно мама привыкает к своему рабскому положению. Срыв был всего раз, когда она, среагировав на одно замечание Наташи, вдруг бросив пылесос, накинулась на нас с кулаками, что-то бессвязно выкрикивая. Мы дождались, пока приступ пройдёт, потом связали её, беспощадно выпороли, задав, наверно, самую жестокую порку, а потом на двое суток засунули в клетку, в одну из половинок. Мы заранее провели к клетке динамик и включили магнитофон, поставленный на повтор, и все двое суток звучал голос, безостановочно бубнивший... "Я вещь госпожи Натальи и госпожи Марины. Я вещь госпожи Натальи и госпожи Марины. Я вещь..." А сами уехали отдыхать на озеро, прихватив подруг из "математического кружка". Когда мы вернулись, мама была в полубессознательном состоянии. Нам пришлось долго приводить её чувство, так как от скорченного положения она затекла, да и голос из динамика её почти достал.

Видимо, это и был перелом. С тех пор ни одного срыва не было, мама навсегда усвоила, что является нашей вещью, и отныне так себя и воспринимала. Из клетки мы переселили её в конуру за домом, она там и спала, и ела, а по нужде ходила в угол двора, где мы ей отвели специальное место. Вся работа по дому и саду была на маме, мы только отдавали приказы, проверяли ход работы и исполнение, хвалили и наказывали. Ну и, естественно, трахали в любом месте и в любое время, когда нам было угодно. Решился и вопрос с именем. Долго спорили, ругались, наконец, сошлись на имени Пупсик. Рабыня, когда мы сообщили ей о том, что дали имя, необычайно обрадовалась, запрыгала и захлопала в ладоши. Такая реакция меня и Наташку очень поразила.

Видя такой прогресс, мы с Наткой решили, так сказать, вывести маму на люди, показать на публике. В город мы её ещё не решились выпускать, а вот устроить лесбийскую вечеринку у себя дома мы согласились. Обзвонили всех подруг и завуча и пригласили к себе в субботу. Естественно, никто не был против, все с восторгом согласились. Мы позвали Пупсика и сообщили ей о намечаемом событии. Как всегда, она, стоя на коленях, выслушала приказание, потом поцеловала нам ноги и ушла.

Готовить, собственно, ничего и не надо было, мы же собирались не гулять, а трахаться, все знали, для чего собираемся. Кстати, чтобы не бегать и не искать нашу рабыню, мы повесили на цепочку между грудей звонок, и теперь достаточно лишь нажать на кнопку, чтобы Пупсик услышала и прибежала.

Ближе к вечеру в субботу приехали гости. Наша рабыня имела грандиозный успех. Завуч, которая как-то видела её на родительском собрании, была поражена и долго не могла поверить своим глазам, всё приставала с разными вопросами, пока не удостоверилась, что мама вовсе не притворяется, она действительно стала рабыней дочери. Окончательно её убедило, как она выполняла наши любые приказы. И, конечно использовали мы Пупсика на полную катушку.
С этой вечеринки девчонки зачастили к нам в гости, чтобы попользоваться нашей рабыней. Однако нам с Наткой вовсе не улыбалось даром расходовать сделанное нами, поэтому мы установили таксу... сто долларов в час. После этого мы посещения резко уменьшились. Нас даже обвинили в жадности, на что мы резонно ответили, мол, заведите себе рабынь и трахайте их на здоровье. После этой вечеринки мы рискнули выпускать Пупсика и наружу. Теперь она ездила за продуктами, сопровождала нас в разных поездках, улаживала разные денежные дела, потому как по малолетству ещё не могли за это отвечать, и прочее. Кстати, по нашему приказу, дом и машину Пупсик переоформила на нас.

Всё-таки обязанностей у Пупсика было многовато, одна она не справлялась и с домом, и с садом, и приготовлением пищи. Мы с Натахой обмозговали это дело и решили завести себе ещё одну рабыню. Нужна была одинокая, из другого города, и помоложе, желательно девчонка. Опыт у нас уже был, тем более девчонку ломать куда легче, чем взрослую женщину. Обратились за советом к Пупсику. Хоть она и превратилась в рабыню, голова от этого у ней хуже работать не стала. Пупсик пожала плечами и посоветовала поехать в другую область и снять там лярву помоложе. Кто хватится проститутки? А если и хватится, то искать не будет.

Так мы и сделали. Операция прошла без эксцессов. Девчонка попалась ещё моложе нас. Пупсик была за рулём, я и Натка жертву связали, заткнули рот и засунули в багажник. К счастью, – везёт же дурам, то есть нам! – нам попалась новенькая, только-только приступившая к работе, не успевшая ни сесть на дурь, ни чем-либо заразиться.

В ту же ночь мы и принялись за её обработку. Для начала мы её выпороли, обрили от макушки до промежности и, связав, засунули в клетку, где продержали двое суток под бубнение магнитофона. Похоже, мы сразу сумели нанести хороший удар по её мозгам, потому что с тех пор новенькая рабыня была тихой и покорной, ни в чём не смела возразить. Трудотерапия вместе с поркой и ежедневным сексом дала отличные результаты. Через месяц юное создание не могло и помыслить о чём-либо другом, кроме как служения двум своим хозяйкам... госпоже Марине и госпоже Наталье. Пупсик всемерно нам помогала обратить девчонку.

Мы запретили обеим рабыням прикасаться к вагине и анусу, однако целоваться и ласкать друг друга они могли сколько угодно. Только вот времени на это у них почти не оставалось. Для начала их пришлось даже связывать и пороть, что бы отучить без приказа не совать руки куда не надо, но потом привыкли и уже выполняли. И ещё одно мы внушали своим рабыням... с мужчинами у них могут быть лишь деловые отношения по обслуживанию дома, что-то починить, установить и всё. За любые другие отношения рабынь ожидало жестокое наказание, причём не только за общение с мужчинами, но и женщинами. Как-то на наших глазах Лялька, – так назвали молодую рабыню, – вынеся мусор из ворот дома, разговорилась с соседской домработницей. Мы дали ей потрепаться, а потом жесточайше выпороли и на сутки сунули в клетку. Больше ни одна из рабынь никогда и не кем впустую не трепалась, только "да" и "нет".

Лето кончилось, мы пошли в школу. Рабыни провожали и встречали нас, всячески обслуживали во всех смыслах. Как приятна такая жизнь. В ноябре сразу после праздника внезапно заявился отец. Какого рожна он припёрся, мы из путанных объяснений по телефону так и не поняли. Его лично пустить мы согласились, но потребовали, чтобы охрана оставалась снаружи.

– Никто на тебя покушаться здесь не собирается, – заявила ему Натка, – а твоим костоломам в нашем доме делать нечего.

– Чёрт с вами, – согласился отец.

Он вошёл через калитку, огляделся, всё-таки лет шесть уже не был, прошёл по дорожке к дому. У входа его встретила Пупсик, приняла шапку, пальто. У отца челюсть отвисла, он глядел на бывшую жену и еле мог узнать её... абсолютно голая, с выбритой головой и промежностью, в собачьем ошейнике, в стягивающем корсете, в сосках и между ног кольца, на которых подвешены колокольчики и какой-то жетон...

– Тамара, – едва смог сказать отец, – что с тобой?

– Господин, пожалуйте за мной, – глядя в пол, сказала бывшая Тамара и пошла в гостиную.

На правой половине попки бывшей жены отец заметил татуировку... 01 в овале. В гостиной мы встретили отца у дверей. Возле дивана он увидел вторую девушку, которая стояла на коленях и держала на вытянутых руках поднос, на котором стояли кофейник, две чашки, пепельницу и пачку "Мальборо" – мы начали курить. Лялька была совсем голая, тоже с ошейником и тоже вся выбритая. Отец квадратными глазами посмотрел на бывшую жену, девушку у дивана и взорвался...

– Чёрт возьми, что твориться?!! Что с вашей матерью, почему она в таком виде?!! И что это за блядь?!

– Не надо ругаться, – попросила я. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Виски, – буркнул отец, – плюхаясь на диван.

– Пупсик, виски господину, – бросила Натка.

Отец с изумлением увидел, как бывшая жена, стоящая у дверей на коленях, стукнулась головой об пол и убежала на кухню. Через минуту она принесла на подносе стакан, бутылку и тарелку с маслинами. Встав на колени, она подала поднос бывшему мужу. Отец схватил стакан, налил на два пальца, опрокинул в рот, потом закусил маслинкой. Немного успокоившись, он спросил...

– Всё-таки, что здесь творится? Что вы сделали с матерью? Полгода назад она была вроде нормальной, я видел фотографии и видеофильм...

– Мы просто сделали из неё свою рабыню, – с улыбкой сказала Натка. – С лета она уже не наша мама Тамара, а рабыня Пупсик. Кто ты? – спросила она у рабыни.

– Я ваша вещь, госпожа Натали, – ровным голосом сказала Пупсик.

Отец не верил своим ушам...

– Расскажите подробнее! Как вы вообще дошли до такой мысли – сделать свою мать вещью?

– Что рассказывать? – обозлилась я. – Ты сам знаешь, как мы тут жили. В монастыре и то было бы веселей. А как мы одевались...

Ладно, бог с этим, но дело в том, папа, что мы с сестрой – лесбиянки и...

– Понятно... – не очень весело сказал отец. – А ваша мать...

– Именно, – подтвердила Наташа. – Что она с нами сделала бы, застукав, – не знаю. Самое интересное, что она сама оказалась "розовой". Когда в первый вечер, мы при ней занялись любовью – она столько наспускала... А теперь удержу не знает.

Отца покоробило немного, что дочь может так выражаться. Он выпил ещё виски, и мы втроём закурили. Сделав две затяжки, отец спросил...

– А вторая тоже?

– Да, – кивнула Натка. – Пупсик не справлялся с работой по дому, саду, другим делам. Вот мы и решили завести ещё одну рабыню. Тем более, что расходов мало, а пользы много. Теперь Пупсик работает в доме, а Лялька, – она кивнула на девушку, – в саду. Ну, по мере надобности помогает Пупсику в доме. Сейчас, когда работы в саду никакой, Маринка затеяла расширить подвал, хочет соорудить там спортзал и бассейн. Они теперь поочерёдно копают землю.

– Понятно... – потянул отец. – А ваши рабыни...

– Нет! – отрезала я. – Наши рабыни – только для нас!!

– Но ведь они выполнят любой приказ, – осторожно сказал отец.