Летний грех в своей квартире

Затем очень осторожно привстала на цыпочках так, чтобы он едва касался самого входа в горловину моей пещеры. Его зрачки расширились, он ожидал неизбежного продолжения. И я не обманула его ожидания. Резкий рывок, и пенис исчезает во мне целиком. Теперь опять слегка поводить бедрами, чтобы он прочувствовал мои движения и им, и лобком, и ногами. И опять вверх. И еще раз, и еще! Еще, еще, еще! А теперь быстрее, без пауз, вниз и вверх.
А он руками ухватился за мои сиськи, и крутит их, мнет и рвет. Кажется, что соски сейчас оторвутся напрочь, как лоскутки, но пусть продолжает! Пусть! Когда уже больше не было сил терпеть его ласки, я схватила его руки, переплетя пальцы с его, и продолжила свои упражнения несколько иначе. Я постепенно стала отклоняться назад, сначала головой потом грудью, затем талией и наконец сплетенными бедрами. Он придерживал меня, а я парила в воздухе в метре над полом, и его отогнутый член впивался в меня как кол. Я уже не могла в таком положении высоко подскакивать вверх, но приподняв одну из ног на диван, и стиснув ею талию Романа, я могла почти свободно ерзать по его члену взад и вперед.

В тот момент, когда казалось, что нас охватит агония страсти, когда я все дальше откидываюсь назад, держась только за его руки, когда он скрипел зубами всякий раз как его член начинал входить в мою вагину, растирая мне все пространство передней стенки от клитора до матки, я вскочила с него. Разочарование его было неописуемо, он подскочил на диване как ужаленный, и вопросительно смотрел на меня. Дразня его, я подняла руки к прическе, поправляя ее. Бедра мои сами собой зашевелились, изображая подобие восточного танца. Медленно перебирая ногами, я развернулась спиной к нему, и оттопырила попку. Интенсивно сокращая мышцы бедер, я заставила ягодицы танцевать. Широко расставив ноги, я наклонилась вперед, и взглянула на Ромочку между ног. Его реакция была просто непередаваема. Взгляд его окостенел, а рука, не контролируемая более разумом, дрочила член.

Не в моих планах было, чтобы он снова кончал на воздух. Я опустилась на пол, опираясь на ковер локтями и коленями, и призывно приподняла попку, напрягая ягодицы. Второй раз повторять приглашение не пришлось. Мой жеребчик соскочил с дивана и устремился ко мне.

Он вошел в меня сзади, и я почувствовала его член до конца. Он скользил во мне как по маслу. Мне хотелось выть от восторга, я закусила губу почти до крови, и начала поддавать ему в ответ, раскачиваясь на руках. Роман азартно дергал меня за талию, надевая на себя так, что мои сиськи мотались по кругу как заведенные. Его яйца, уже значительно провисшие за время наших "безумств" колотили меня по клитору, и это лишь добавляло восторга. Дотянувшись рукой, я сжала их изо всей силой, и ответом мне был стон, в котором было больше наслаждения, чем боли. Роман плотно прижался к моим бедрам низом живота, и, вздрагивая, кончил. Вместе с горячей струей, оросившей меня внутри, ко мне пришло завершение. Горячая волна охватила меня с ног до головы, я вся дрожала, а моя "пещерка" мерно тикала, сжимая начавший ослабевать член юноши.
– Боже, как хорошо! – вскрикнула я.

Ответом мне был вздох Романа.

– Прекрасно! – сказал он, и рухнул всем телом мне на спину.

Руки мои подломились, и теперь я лежала под ним, а он, не останавливаясь, гладил мои плечи теплыми руками, и что-то неразборчиво шептал, целуя в шею. Это было божественно приятно – кончить вместе с партнером, и получить от него после этого благодарную ласку. Не знаю, кого как, а меня иногда зло разбирает, когда Всеволод, муж, кончает, и тут же брык на бок! Здесь же было не так. Хотя и совсем молодой, но парень, похоже, был неплох.

Он ласкал меня еще пару минут, а затем начал подниматься. Член его мягко выскользнул из влажной темноты. Я уже подумала: "Все. Вечер закончился", но это было не так. Поднявшись на колени, Рома вцепился в мои бедра, и потянул на себя. Мне снова пришлось становиться "раком". Теперь в ход пошли его руки.

Для начала он ухватился за лобок между моими широко расставленными ногами, затем пальцы живо скользнули во все еще мокрую пещерку, и некоторое время шевелились там, как маленькие змейки. Это было очень приятно, и почувствовала, что снова нахожусь "в полной боевой". По мере того, как он проникал все глубже пальцами, я все больше сатанела. Пальцы впились в ковер, а глаза сами собой в блаженстве закрывались.

Выйдя из вульвы, рука его начала подниматься все выше. Я бешено терлась об нее промежностью, чувствуя, что уже вся горю от возбуждения. И вдруг его палец скользнул к отверстию моей попки и сразу скрылся в нем целиком. Не выдержав, я заорала во весь голос. Это было блаженство высшего разряда! Тело мое требовало, чтобы палец продолжал свое путешествие, но я воспротивилась. Пригнув голову к низу, я сожалением соскользнула с него.

Для меня мужской член в заднице не был новинкой. Пара моих старинных приятелей побывали там (и неоднократно, надо признать!). Но мне не хотелось предстать перед этим безусым юнцом уж совершенно развратной особой. Однако, то, что я так остро среагировала на проникновение в анус, не могло ускользнуть от него, и наверняка он попытается повторить попытку вторжения. Я решила, что больше не буду поворачиваться к нему задом во избежание инцидентов. Однако для завершения вечера стоило предложить мальчику что-нибудь необычное.

Я снова легла на ковер спиной, а Рома расположился, стоя на коленях, передо мной. Для начала я немного поласкала его член рукой. Он был весь мокрый от его и моих выделений. Мне понадобилось некоторое время сжимать его и яички для того, чтобы Роман вновь возбудился. Разумеется, это была не та железная твердость, с которой он впервые проник в меня, но тем не менее. Я слегка развернулась, и поджала одну ногу под себя. Другой я призывно помахала в воздухе. Роман подхватил ее и задрал себе на плечо. Я еще немного помогла ему, и вот уже моя попа оторвалась от пола и я опираюсь лишь на лопатки, прижатые к ковру и ногу, согнутую в колене.

Роман слегка отогнул член книзу и вставил его между моих мокрых губ. Удерживая меня за ногу, он переступил через меня, и я оказалась зажатой между его ногами. Началось нечто невообразимое. Его член, хоть и мягко, но настойчиво скользил во мне, когда парень двигался вниз, а затем он подтягивал меня вверх за ногу и снова давал опуститься вниз. То ли от остроты необычности позы, то ли от пережитого за вечер, но я достаточно быстро кончила. Тем не менее, Роман продолжал. Похоже он завелся, и его движения становились все яростнее и порывистее. Когда он в последний раз дернул меня вверх, рыча сквозь стиснутые зубы, и член его содрогнулся, выстреливая последние капельки спермы, я почувствовала огромное облегчение.

Роман упал рядом со мной на ковер. Еще несколько минут мы целовались, а затем он затих, упираясь головой в мою грудь. Хотя натертую ковром спину и саднило, я боялась даже пошевелиться, чтобы не разбудить его. Мне было очень и очень хорошо в тот момент. Мое внимание привлек слабый серый свет в окне. Наступало утро. Выходит, мы почти без перерыва занимались любовью всю ночь. Боже, как я устала, и как мне было хорошо! Роман спал в моих объятиях, ткнувшись головой в мою обнаженную грудь. Я поцеловала его в растрепанную макушку, и расслаблено вытянулась рядом с ним на боку. И вдруг, меня пронзила мысль, от которой я чуть было, не засмеялась. Я ведь так и осталась в носочках, не раздетая до конца. Но сил дотянуться до пяток уже не было и так я и заснула, кажется, улыбаясь...

Пять дней и ночей безумного секса была у нас впереди. Мы перепробовали все мыслимые и немыслимые позы. Я стала его преподавателем на дому и получила весьма благодарного ученика. Он брал у меня уроки секса, и еще ни одни школьные занятия не приносили столько удовольствия и ученику, и учителю. Но всему хорошему рано или поздно настает конец, и поезд его застучал колесами в темноте. На губах стыл, обуваемый ночным ветерком его поцелуй, а в душе копошились мысли. Грех это был или нет? Племянник, мальчик, в отсутствие мужа. Любая узколобая дурища обвинит меня в развратности. Но куда девать чувство удовлетворения, заполняющее меня до краев? Я буду помнить о нем всю жизнь, даже если мне придется понести наказание за этот грех.