Поиграли

Ромка продолжал толкать меня, но я уже не вырывался, лежал на спине, раскинув ноги, и чувствовал что-то мокрое внизу живота. Тут Ромка видимо понял, что я "наигрался", приподнялся на мне и глянул вниз.

– Ага, – довольно сказал он, – Ты кончила.

– Что? – слабо спросил я пропустив, что он сказал обо мне как о девчонке.

– Кончила. Когда мужик прыгает долго – баба кончает. Потом надо кончить мужику. Это я подслушал у родителей. Так что теперь моя очередь.

– А, – вяло сказал я, – А можно потом?

Я уже утратил интерес к этой игре и мне, почему-то жутко хотелось спать. Я мог бы уснуть прямо так, придавленный Ромкиным телом, но он слез с меня и встал.

– Сейчас я приду, а ты полежи так.

Он вышел из комнаты, я хотел переодеться, но глаза слипались... руки и ноги не слушались... наверное я уснул...
... Мне снилось, как Ромка прыгает на Екатерине Николаевне, она мычит, задирает ноги, а он держит ее за руки. Ее ноги болтаются в воздухе, один фиолетовый пушистый тапочек еле держится, другой совсем соскочил, и в воздухе мелькает ее голая ступня, затянутая в прозрачный колготок, полы халатика распахнулись, большие розовые сиськи трясутся... Ромка мнет их... ноги бьются по обе стороны от его спины... баба мычит... изгибается... ноги... шары... ступня... стон...

... Что-то упиралось мне в живот. Я постепенно просыпался. Ромка опять лег на меня? Нет это я сам лежу на животе. на большой подушке-валике. Как я перевернулся на живот? И почему так неудобно улегся, раскинув руки и ноги и задрав кверху попу? И вообще надо переодеться, смыть косметику и... что-то не давало мне пошевелиться. Испугавшись, я совсем проснулся и увидел, что мои руки вытянуты вперед, и в стороны, к запястьям привязаны веревки, которые тянуться к ножкам кровати.

Извернувшись, я увидел, что ноги также широко разведены привязанными к щиколоткам веревками. Я действительно лежал на подушке-валике, которая высоко приподнимала мою обтянутую колготками попу, тем самым еще сильнее разводя и натягивая руки и ноги. У кровати между моих раскинутых ног стоял Ромка.

– Ну как, поспала? – спросил он.

– Рома, ты что? – я попытался высвободиться, но только смешно задергал руками и ногами, а попа заерзала на подушке, – Ромка, развяжи меня.

– Лежи тихо. – строго сказал Ромка, глядя на мою попу, – Ты кончила, теперь дай кончить мне.

– Хорошо, – залепетал я, вспомнив, что мы должны были поменяться местами, – Давай ты переоденешься в мамины вещи, и я попрыгаю на тебе. Только развяжи меня.

Ромка скривился.

– Нет. Что я баба, что ли в колготки одеваться. Я мужик. Так что лежи, Катя, и не дергайся.

– Рома, перестань пожалуйста так меня называть. – мне становилось страшно.

– Как? Катей? Бабой?

– Да.

– А кто же ты? – он шагнул к стене, снял с нее довольно большое зеркало и поставил его передо мной, – Посмотри-ка. На тебе колготки, лифчик, туфли, у тебя сиськи, серьги в ушах и помада на губах. Ты – баба. Ты и лежишь как баба – подставив жопу. А когда баба подставляет жопу, ее надо ебать.

– Как? – еле промямлил я.

– Раком! – хохотнул Ромка и начал снимать джинсы.

Меня как будто парализовало. Я не понимал что происходит, но ничего хорошего не ожидал. Вырываться было бесполезно, и я опять начал упрашивать Ромку, который что-то перебирал на трюмо.
– Ром, не надо, а? Рома, пожалуйста, ну не надо, ну пожалуйста. Отпусти меня. – мой голос дрожал и звучал очень жалобно, периодически я натыкался глазами на свое отражение и видел привязанную к кровати женщину, подмявшую выпирающую из лифчика грудь, раскинувшую ноги и отставившую попу.

– Катя, не рыпайся. – приказал Ромка, наверное подражая дяде Грише, – Если будешь много болтать я завяжу тебе рот и выпорю.

– Ромка, ну пожалуйста... – я снова попытался освободиться, – Пожалуйста...

Ромка перестал рыться в трюмо и подошел ко мне. Его полу расстегнутые джинсы сильно выпирали спереди. В руках он держал чулки, которые смял в комок.

– Открывай рот. – скомандовал он.

Я испуганно замолчал и мотнул головой. длинные светлые волосы парика хлестнули по щекам.

Ромка резко и больно ударил меня ладонью по попе.

– Открывай, сука!!!

Я дернулся всем телом и заплакал, меня никогда раньше не били, и на меня разом навалились боль, страх, обида и беспомощность. Это было ужасно.

– Ну!!! – Ромка еще раз ударил меня.

Мои губы скривились, подбородок безвольно опустился, и рот открылся для громкого плача. Ромка тут же запихал в него скомканные чулки и наложил сверху широкую полосу лейкопластыря.

Я отчаянно забился, натягивая веревки, мотая головой, и пытаясь вытолкнуть изо рта чулки. Но Ромка знал, что делает.

Растянут я был крепко, кляп сидел намертво. Я мог только мотать головой и тихонько мычать.

– Ты и ревешь как баба. – Ромка встал сбоку от меня, – Ладно, сама виновата, Катя. Я тебя предупреждал, но ты не поверила.

Он вытащил из джинсов ремень.

– На первый раз я тебя прощаю и пряжкой бить не буду.

Ремень свистнул в воздухе и опустился мне на попу. Я замычал, запрокинул голову, изо всех сил натягивая веревки. Еще удар.

Еще.

– Будешь еще ломаться?

Удар.

– Будешь трещать языком, когда тебя не просят?

Удар.

– Ну, отвечай, сучка!

Удар.

– Что же ты замолчала?

Ромка как сумасшедший хлестал меня, я взмыкивал и видел в зеркале себя, с выпученными глазами, кляпом во рту, отчаянно сучащего расставленными ногами, с задранной кверху попой, по которой гуляет ремень. Ромка бил все чаще и сильнее, я вообще перестал, что-либо соображать. Попа горела от жгучей боли. Вдруг он остановился, подошел ко мне спереди, и, отлепив пластырь, вытащил мокрые от слюны чулки. Я шумно всхлипнул, губы дрожали, по щекам текли слезы. Мое отражение снизу вверх испуганно смотрело на Ромку, поднявшего ремень.

– Ты просто баба. – сказал Ромка, – Поняла?

Увидев, что ремень шевельнулся в его руке, я поспешно кивнул. Пусть будет так как он хочет, лишь бы он меня больше не бил.

– Ты моя баба. Ясно?

Я снова кивнул и всхлипнул.

– Повтори.

– Я т-твоя б-баба, – срывающимся голосом тихо сказал я.

– Умница. – похвалил Ромка, – Такая ты мне больше нравишься. А теперь попроси тебя выебать.

– Вы-выебай меня. – я в страхе смотрел на ремень.

– Не "выебай", – поправил Ромка, – а "выеби". Поняла? Повтори.

– Выеби, – машинально повторил я.

– Скажи: "Выеби меня, пожалуйста, в жопу".

– Выеби меня, пожалуйста, в жопу.

Ромка улыбнулся и погладил меня по голове.

– Ну хорошо, уговорила.

Он снова подошел к трюмо, взял там какую-то баночку, открыл ее и приблизился ко мне сзади.

– Так, лежи тихо. – Ромка обмакнул пальцы в баночку и поднес их к моей попе.

Я почувствовал, что он смазывает чем-то скользким саму дырочку, и даже надавливает на нее, словно пытаясь просунуть туда палец. Потом он убрал руку и сняв с себя джинсы и плавки встал на колени сзади меня. В зеркало я увидел, как он из ремня сделал петлю, потом он накинул ее мне на шею и потянул на себя. Петля быстро затянулась, почувствовал, что задыхаюсь, в глазах у меня потемнело. Я снова забился, но на этот раз я не мог даже мотать головой и мычать. Я перестал ощущать тело и только где-то внизу и сзади уловил странное давление. Я не знаю, сколько это продолжалось, в ушах гудело, в глазах плавали круги, голова как будто разбухла. А потом я снова смог дышать. Ромка короткими и резкими движениями толкал меня в попу низом своего живота. Я чувствовал, что внутри меня, что-то двигается, и испугался. Если не считать страх, то мне было почти приятно, что-то раздвигало мою попу и массировало ее изнутри. Это совпадало с каждым Ромкиным толчком. Сначала я подумал, что он все же засунул мне туда палец, потом до меня дошло, что это его член. Мысль показалась мне дикой. Как можно было засунуть внутрь меня какую-то часть чужого тела, тем более такую часть?! Ромка так очевидно не думал, энергично толкая меня в попу, проникая членом внутрь, немного вытягивая его и снова вставляя. Вперед, назад, вперед, назад, вперед...

В зеркале я видел его лицо. Оно было каким-то странным, ему как будто было неприятно, он кривился, тяжело дышал, сопел. Руки его крепко хватали меня за попу, талию, бедра расставленных ног. Потом он откинулся назад, обхватил меня за щиколотки, придавив обутые в босоножки ступни к кровати и начал еще резче толкать меня. Теперь его движения немного поменялись: вперед и немного вверх. Член его стал тереться внутри меня сильнее. С каждым толчком я качался немного вперед, а попа подпрыгивала вверх. Как и в прошлый раз, когда Ромка прыгал на мне, мои ноги начали подергиваться и пытаться раздвинуться еще шире.

Ощущение раздвинутой, заполненной попы с двигающимся внутри членом, заставляло меня вздрагивать. В зеркале я видел, что мое лицо облепленное длинными светлыми волосами страдальчески кривится, губы дергаются, помада размазалась, тушь потекла, клипсы болтаются в такт Ромкиным толчкам. Лицо было такое как будто... как будто он снова порет меня!

– Рома... – не веря себе, срывающимся голосом, позвал я, – Рома...

– Катя, ты опять начинаешь болтать? – хрипло спросил Ромка, – Я же сказал тебе, что бы ты молчала.

– Рома... ударь меня, пожалуйста..., – всхлипнул я и закусил губу.

Ромка нагнулся ко мне, продолжая тихонько тыкать в меня членом. От прикосновения его живота к моей спине я вздрогнул. Он снова взял скомканные чулки и поднес их к моему лицу.

– Открывай.

Я с готовностью открыл рот. Как в прошлый раз, плотный комок забил рот, сверху лег лейкопластырь. Ромка снял с моей шеи ремень. Я замер глядя в свои широко раскрытые глаза. Ромка взмахнул рукой. Удар совпал с толчком. Я выгнулся и замычал. Второй удар. Толчок. Третий... Шестой... Я снова бился, и мычал. Моя попа горела изнутри и снаружи. Ноги дергались, босоножки скребли кровать, пальцы привязанных рук то хватали воздух, то комкали покрывало. Сильные толчки кидали меня вперед, и я наваливался на свои сиськи, а моя попа подпрыгивала вверх, продырявленная Ромкиным членом, пока он хлестал ее ремнем. Мое мычание слилось с Ромкиными приговариваниями.

– Получай, сучка! Вот же блядь – то какая! А хороша у тебя жопа, мягкая, горячая – настоящая бабская жопа! Нравиться тебе, когда тебя ебут, а, Катя? Ты настоящая баба, Катя! Ебливая сучка! Раздвигай ноги, шлюха, когда тебя мужик ебет! Жопу поднимай выше! Кончаешь, соска? Давай, давай, шевели жопой! Что ты там мычишь, блядь? Ишь как головкой затрясла, курва! Мокрощелка! Вафлистка переебанная! Тебя все дырявят, да? Тебе это нравиться, шлюшка? Жопа то разработанная у тебя, блядунья!.