Подавленный. Часть 2

Я посмотрел на него недоумевающим взглядом. Он на меня.

– Ты что: и вправду целочка!?

– Кто?

– Что ни разу с мужиками не ебался!?

– Нет: я не:

– Пиздишь!

– Честно. Я ведь даже:

Давление его руки немного ослабло.

– Зря. В такую попку-ягодку надо хуи совать частенько. Тебе ни разу не предлагали? Мужики не приставали?

– Нет:

– У нас ты давно бы стал популярен среди мужиков. Пользовался бы спросом.

– У вас:

– У нас на Кавказе любят белых мальчиков и их блядские тела: Ты как, с девчонками часто ебешься?

– Ну: даже не знаю:

– Когда последний раз?

– Давненько было: наверное:

– Опять пиздишь! По тебе видно – ты и с бабами девственник! Ну пиздец! Впервые такого вижу!

– :

– Ведь правильно! Ты целка везде и отовсюду!

– Ну-у-у:
– Откуда ж ты такой подарок судьбы?

Давление с груди вообще исчезло. Махмуд перевернул меня спиной к себе. Я думал, что он отвяжется: Но он стал стягивать с меня трусы. Стянул до колен, я ухватился за них. Снова перевернулся на спину, одной рукой держа трусы, другой прикрывая член с яйцами. Я начал дрыгать ногами. По-детски замычал-застонал, на глазах у меня образовались слезы – наверное, от неожиданности. Но Махмуд стянул таки с меня трусы и выкинул их в коридор. Я лежал, прикрывая член и вытирая глаза. Со страхом в голосе я сказал:

– Что ты делаешь? Чего тебе надо?

– Ебать тебя собрался! Научу девочку, как надо с дядями разговаривать!

– Но: я не девочка:

– Пока еще да: сейчас кто-то станет леди: прощай, целочка!

Он уже сел рядом со мной. Схватил мою руку на члене. Я схватился обеими руками за, как мне казалось, последнюю преграду. Он одной рукой легко отдернул мои обе руки.

– Махмуд, пожалуйста: – застонал я.

– Еб твой! Ха-ха-ха – засмеялся он, увидев мой маленький пенис.

В лежачем состоянии он 4-5 см в длину, 2 – в диаметре.

– Понятно теперь почему у тебя с бабами не получается.

Я просто заплакал. Когда он встанет, то 12*3, но это делу не помогает. Я действительно всегда стеснялся его размера.

– Но тебе со мной его стесняться не зачем, меня это не волнует. Надеюсь твоя дырочка такая же крохотная. Ну же, поцелуй папочку:

Он потянулся своими гуммами ко мне. Поцеловал меня в губы. Его щетина колола мои щеки. Я никак ему не ответил, только стал извиваться и опять задрыгал ногами. Махмуд ударил меня по заднице, придавил к кровати и начал шлепать меня по щекам. Обзывал целкой неоттраханной, плоской девкой, узкой писькой. Я давно уже понял, что физически сопротивляться – только беды себе создавать.

– Махмуд, пожалуйста, отпусти меня: я никому не расскажу:

– Интересно – а если расскажешь?

– Я все сделаю: только отпусти:

– Ты и так все сделаешь: если я попрошу. Не так ли? Ты ведь разумная девочка?

– Я пожалуюсь:

– Кому, дура!? И что ты расскажешь!? Что я тебя отъебал!? Да тебя на смех поднимут и по кругу пустят: Не смей мне угрожать! – и ударил меня больно по щеке. Я просто расплакался и закрыл лицо руками. Потом он повернул меня лицом к стене, плюнул себе на ладонь и припечатал между моих ягодиц. Похлопал по попе, помял ее.

– Ты скоро все сама поймешь: – сказал он достаточно серьезно.

– Я тебе не девушка: – тихо простонал я.
– Дурочка ты: – встал, и я услышал, как он начал раздеваться – зазвенел бляхой на ремне.

Через минуты полторы я понял, что он выключил свет, но было по-прежнему светло. Я обернулся. Он сидел у самой моей головы, в комнате горели свечи. Перед моим лицом лежал член на его бедре. Я в размерах тогда не ориентировался, но сказал бы, что он был 20*4. Позже я понял, что мне еще очень повезло.

– Пососи его, деточка! – сказал он достаточно ласково.

– Я не хочу, – сказал я, глядя ему в глаза исподлобья.

– А тебя не спрашивают, сладкий ротик! Хочешь кулаком по твоему блядскому личику получить? – не менее ласково сказал он.

Он взял мою абсолютно безвольную голову и воткнул в мой рот свой член. Он был мягким снаружи, но казалось очень твердым внутри. И сразу почувствовал этот до боли знакомый соленый вкус.

– Главное зубами не трогать, – поучил он. Я начал сосать. Медленно. – Языком головку гладь. – пояснял он по ходу моего сношания в рот. – Губы плотнее.

Я двигался медленно. Поэтому он подложил мне подушку под голову и стал сам ебать меня в рот. Убыстряя темп. Я, было, подумал, что этим все и закончится и моя попка останется девственницей. Но Махмуд меня огорчил:

– Слюной смажешь – в жопу лучше войдет. Таких как ты на зоне просто ебут. Не уговаривают и не бьют. Просто собираются 3-5 человек в одной камере, ломают тебе целку и учат всем премудростям. А потом сами же тебя сдают своим друзьям за пять сигарет. А ты работаешь и жопой, и ртом и нихуя кроме спермы не получаешь.

Махмуд вытащил хуй из моего рта. Ото рта до головки потянулась ниточка слизи. Я почувствовал, что губы мои немного распухли и вывернулись наружу. Я дышал с открытым ртом, так как он не закрывался, и губы щекотал горячий воздух. Во рту оставался вкус смазки. Именно в этот момент показалось, что меня использовали как живой туалет.

Махмуд молча спихнул меня к краю кровати. Сам лег к стенке, придвинулся вплотную ко мне и обнял. Гладил по бедрам, водил членом по попе – от этого ягодицы слегка покалывало, было особенно щекотно там, куда: в общем понятно. Он гладил меня по животу, грудям. Как то не так, как показывают в кино – смелее и, не обращая внимания на то, что я достаточно сильно извивался, как подстреленная лань. Я прогибался в спине, то выпрямлял, то подгибал ноги – все как будто непроизвольно. Иногда хватал меня за пенис и яички, дергал их и тихо посмеивался, подразнивал меня, тыкая своим большим членом в мои яйца. Я чувствовал себя униженным, но возразить что-то ему не мог. Я лежу голый рядом с голым азером, он щупает, гладит, мацает меня, смеется над моей беззащитностью. Когда он тягал меня за мой лежачий пенис, на глазах наворачивались слезы. Хотелось заплакать как девушке с маленькими грудями, которая сидит в сауне с полногрудыми красавицами.

Махмуд приставил свой средний палец к моим губам, поводил им по ним, засунул в рот. Я начал его посасывать. Он достал его, и попытался вставить мне в попу. Он не входил. Потом опять приставил к губам. Я отказывался его брать, ведь он был у моего заднего прохода. Но он с силой засунул его. Потом второй. Достал и начал всовывать в попу один палец. Он немного вошел и дальше не шел. Боли не было. Было немного неприятно. Потом он опять засунул мне в рот палец, побывавший в моей попе. Я подумал, что это уже слишком. Но вскоре его палец, пахнущий моим говном, погрузился в мой рот. Я почувствовал вкус собственного говна. На мгновение разум мой прояснился. Мне суют в рот мои же какашки. И я покорно их принимаю.

После третей попытки Махмуд с силой шлепнул меня по попе. Я взвизгнул, наверное, как девчонка. Он встал и сказал лежать здесь. Я опять впал в какой-то транс. Где-то в животе зародился какой-то сгусток – сгусток покорного ожидания и страха – страха потерять что-то очень ценное; не просто потерять, это "что-то" отберет у меня другой человек и заберет себе. И этот человек – мужчина, с которым я познакомился сегодня.