Химкабинет. Часть 1

Классным руководителем у нас была математичка – дама суровая и решительная, как сержант-сверхсрочник. Между прочим, плохого в этом ничего нет: с подростками только так и надо, а то они, как необъезженные лошадки, такого натворят, что мама, не горюй. К тому же свой предмет она знала отлично и преподавала замечательно, уж на что я ленивый, как порося, и то – с ее подачи – с удовольствием грыз уравнения. Короче, классная у нас была "в авторитете".

– Так, молодые люди, – классная прицеливающимся взглядом обвела своих подопечных. – Надо помочь Наталье Михайловне!

Привести в порядок химкабинет. Нужны три добровольца.

Я постарался съежиться до размеров молекулы – через час по "ящику" начинался "Этюд в багровых тонах" с Ливановым в роли.
Шерлока Холмса, но не тут-то было! Имелся за мной грех: если мне что-то поручали, я это "что-то" делал. Без дураков. И классная это знала.

– Первым добровольцем я назначаю Женю, – классная махнула рукой, даже не пытаясь сделать вид, что интересуется моим согласием, – а помогут ему девочки: Инна Голованова и Галя Савченко.

– А почему мы-ы-ы-ы?! – заныли девчонки.

– А потому, что все кончается на "у", – сходу отбрила классная. – Сегодня вы – завтра другие. Все, вперед! Не нервируйте меня!

Мы потащились на второй этаж, в кабинет химии. Химичка, Наталья Михайловна, явно предвкушала хороший вечер, поскольку не грузила нас детальными инструкциями, что да как убирать, а беззаботно кинула нам ключи от кабинета и лаборатории и упорхнула, пожелав нам творческих успехов.

Черт побери! Я обозрел поле деятельности и с угрюмым вздохом, "через не хочу", поставил девчонкам задачи. Галка прибирает столы, наводит порядок в лаборатории. В смысле, все банки-склянки, реактивы – по шкафам, в соответствии с маркировкой. Галка – аккуратистка, у нее даже фломастеры в пенале всегда уложены в порядке цветовой радуги: красный-желтый-зеленый-синий-черный. "Каждый охотник желает знать, где сидит фазан". Ага. Инне – полы.

– Воду я принесу. – Инка ничуть не обиделась, что ее назначили поломойкой, и этим мне страшно понравилась.

– Я тебе помогу, в четыре руки сыграем!

Она так очаровательно улыбнулась в ответ, что любая голливудская "кинозвезда" сдохла бы от зависти. Серьезно: эта тупая Анжелина Джоли, не моргнув глазом, заплатила бы миллион за умение ТАК улыбаться. Да, конечно! Родилась животным – женщиной не станешь:

У меня под ложечкой екнуло: что за чертовщина? Особым успехом у наших девчонок я не пользовался – да и не гнался за ним. Некоторые девушки мне нравились, это – да, и Галка и Инной входили в их число. Но я за ними не "ухлестывал", и девчонки тоже держались со мной "ровненько" – целовались иногда, но явного предпочтения мне никто не оказывал. Были на нашем школьном небосклоне "звезды" и поярче, голосистые, как петушки, умеющие растопырить перья:

У Гали были светло-русые, почти блондинистые, волосы ниже плеч, которые она скрепляла черным бархатным обручем. Курносая, с прелестным личиком, она обещала со временем стать классической, образцовой женщиной – уже тогда ее фигурка претендовала на модель для художника. В дополнение к школьному платью на ней были телесного цвета колготки и джинсовые босоножки на сплошной платформе.
Волосы Инны были темно-русые, густые, почти до середины спины, и она вставляла над ушками серебристые заколки из нержавейки. Она тоже была хороша, но по-своему: у нее при невысоком росте были очень длинные ножки, даже немного непропорционально. Не знаю, понимала она это или нет. Подозреваю, что да: ее школьное платье было настолько коротко подрублено, что при самом легком наклоне было видно попку. Под платьем были серые вязаные колготки и светло-коричневые кожаные босоножки, тоже на сплошной платформе, как и у Галки.

Мы деловито зашуршали, только вот в атмосфере химкабинета носилось нечто невысказанное: У меня нюх на такие вещи. Я принес очередное ведро воды, когда Галя выскочила из лаборантской с восторженным криком молоденькой девчонки, над которой нет мамы. А то бы мама ей закатила добрую затрещину.

– Смотри, Инка, что я нашла!

В руках у нее были высокие женские сапоги, на молниях, на высоких "шпильках". Ясен пень, для девушки – находка "номер 1".

– Ой, дай померить! – защебетала Инка.

– Ага, разбежалась! А я?

О приборке можно было забыть как минимум на полчаса. Однозначно: Галя вытащила сапожки из личного шкафчика химички. Теперь все, пока девки не наиграются с новой безделушкой, ни о какой приборке не может быть и речи: Не дай Бог, кто-нибудь зайдет и увидит! Я достал из кармана ключи и запер кабинет изнутри. Типа, здесь нет никого. Все ушли нафиг. Тем временем Галя натянула сапоги и кокетливо повернулась передо мной, приподняв подол платья:

– Красиво, Женя? Тебе нравится?

Меня словно током ударило. Это что, засада? Чего они хотят, стервы? Между тем мой хвост уже, извините за натурализм, рвал трусы и стремительно взлетал в небо.

Нравится ли мне! Еще бы! Белые высокие сапожки, до самого колена, плотно обнимали девчачью ножку, и только на щиколотке шли "гармошкой", чтобы не стеснять движений. Галка прошлась вперед-назад, как на подиуме, картинно размахивая платьем. Честно скажу: я был зачарован. Инка не выдержала:

– Галя, имей совесть! Не все тебе одной!

Галя смилостивилась и присела на край парты. Вдвоем они быстро стянули с ног Гали сапоги, и Инна надела их на себя. Но Галке явно не хотелось терять мое внимание; она живо скользнула в лаборантскую и вышла оттуда в белых босоножках – чуть великоватых для нее, но они ей шли: два ремешка от пятки вверх-наискосок, образуя обруч над щиколоткой.

– Какие вы красивые, девчонки! Как принцессы! – я сказал это без всякой "задней мысли", но сработали мои слова, как спусковой крючок.

Негодяйки переглянулись. Ведра, тряпки, швабры – все было сразу же забыто.

– А почему мы красивые? – Инна мягко шагнула вперед, ко мне, откровенно играя бедрами, едва скрытыми коротенькой юбкой. –

Тебе ведь не нравятся девчонки!

Я был в своеобразном шоке. Какого черта? Почему меня считают "плохим мальчиком"?

Подождите, заразы, сейчас объясню:

– Потому вы красивые, что у вас длинные ножки, – отпарировал я. – И на длинных ножках – красивые сапожки!

Я все еще пытался отшутиться. Получилось не очень в ритм, но, по крайней мере, в рифму. Инна остановилась и начала изучать свои ноги, как будто в первый раз их увидела. Чуть присела и провела ладошками по бедрам, поласкала коленки и попыталась провести руками по лодыжкам, но мешали училкины сапоги.

– Ой! – взвизгнула Инка. – Галя, твоя очередь!

– Почему мы красивые? – Галя шагнула вперед, кокетливо переступив училкиными босоножками.

У меня уже никакие стопора и предохранители башню не держали. Эти две мерзавки хотели поиграть во что-то вроде "кис-кис-мяу", только посерьезней.

– Потому, что ваши платья все хотел бы целовать я!

Ничего себе, экспромтик? Девчонки захихикали, прижимая кулачки ко рту, потом Галя, набравшись смелости, спросила:

– Женя, а ты можешь поцеловать мне ногу?

Она подобрала подол школьного платья и выставила мне на обозренье свою правую ножку.

– Я поцелую, – ответил я. – Только вы не трепитесь, хорошо.