Айгулечка

Привет. Меня зовут Вероника, я роскошная шатенка, двадцати трех лет. У меня есть все, что можно желать – родители-артисты, любимый и любящий меня человек, машина, обучение в престижном вузе: Но однажды цепочка случайностей круто изменила несколько жизней, в том числе и мою.

Тем вечером я сидела дома и лениво размышляла, чем бы себя занять. Отец был на гастролях, мама в отпуске, Вадик, мой парень, в командировке. Можно было бы устроить вечеринку или отправиться в ночной клуб: Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонила Айгуля, сестренка моей сокурсницы. Она сказала, что сестра куда-то ушла, прихватив ключи от комнаты в общежитии, и теперь она не знает, что делать:

– Приезжай ко мне, выпьем, поболтаем, – лениво потягиваясь пробормотала я.

– Ой, правда? Ну спасибо, сейчас приеду, – обрадовалась Айгулька.
Она приехала почему-то спросила, придет ли сегодня Вадим, потом мы сели в гостиной, открыли бутылку мартини и разговор покатился по накатанным рельсам – институт-парни-тряпки. Но тут Айгуль побледнев схватилась за сердце и тихо сказала:

– Ника: У тебя валокордин есть?

– Да, конечно, сейчас принесу, – я вскочила и побежала на кухню. У отца регулярно прихватывает сердце, поэтому я хорошо знаю, где лежат лекарства. Я открыла аптечку, схватила коричневый пузырёк, быстро накапала 20 капель в стакан с водой и вернувшись в столовую дала стакан Айгульке.

– Спасибо, у меня уже все прошло, – пробормотала она.

– Все-таки выпей на всякий случай, – посоветовала я.

Она выпила, мы еще чуть-чуть поболтали, она попыталась еще раз позвонить сестре, но телефон не отвечал. Я заметила, что щеки Айгули раскраснелись, и взгляд слегка "поплыл", но списала это на действие алкоголя.

– Оставайся на ночь, утром вместе в институт поедем, – предложила я. – Только спать нам на одной кровати придется.

– Почему? – удивилась она.

– А потому, что мы кровати меняем, а эти долдоны из мебельной фирмы вместо трех матрасов один привезли. – сказала я чистейшую правду. – Так что, остаешься?

– Остаюсь.

Я дала ей полотенце и отправила в душ. Оставшись одна, я взяла со стола бокалы и понесла их на кухню. Поставив их в мойку, я хотела было выйти, но обратив внимание на оставленный на столе валокордин, остановилась. Этикетка была почему-то другого цвета. "Боже мой, что ж я Айгульке дала?" – пронеслось у меня в голове. "ХХХ" – было написано на этикетке. Ниже мелким текстом было: "капли, для женщин, повышающие половое влечение. Принимать не более 5-6 капель за один раз". Было отчего офигеть. Во-первых, если эти капли не мои, то они мамины. Ай да мамуля! А во-вторых: Елки-палки, что сейчас с Айгулькой-то творится?! Я же ей не пять и не шесть, а двадцать капель налила! Ну ничего, сейчас она в душе, применит, наверно, старый испытанный ручной метод, и все пройдет.

Тем временем она вышла из ванной, завернувшись в полотенце. Лицо ее по-прежнему горело, да и не было в движениях той расслабленности, лени, которые бывают у только что кончившего человека. "Значит, не мастурбировала" – подумала я.

Я оставила Айгулю в своей комнате, а сама пошла мыться. Провалявшись в ванной около часа, отчаянно ругая себя за невнимательность, я решила, что Айгуль, должно быть, уже закончила процесс самоудовлетворения и заснула. В комнате было темно, я легла на кровать и задремала. Проснулась я от того, что матрас подо мной дергался. Айгулька прерывисто дышала и ерзала попой по кровати.
– Эй, ты чего? – спросила я шепотом.

– Ничего! – испуганно ответила она. – Просто: просто мне приснилось:

– Если приснилось, иди в ванную и вздрочни, а то я вообще-то спать хочу, а ты мне мешаешь, – сердито пробормотала я.

– Что сделать?! – почему-то изумилась Айгуль.

– Ну, как будто ты никогда этого не делала, – усмехнулась я.

– Ты что?! Конечно нет, – воскликнула она. Даже в темноте было понятно, что она покраснела. Сна как не бывало. Я села на кровати, недоверчиво посмотрела на нее и спросила:

– Что, никогда-никогда?

Айгуля промолчала. Мне стало с одной стороны смешно, что вот, ей двадцать лет, а она не просто девственница, а еще и не мастурбирует никогда, а с другой стороны, я испугалась. У нее же сердце больное, валокордин я ей так и не дала, а у нее сейчас весь низ живота огнем горит. Как бы не случилось чего – подумала я. Кроме того, выпитый алкоголь настроил меня на определенный лад. В голове быстро созрел план.

– Давай шампанского выпьем, все равно же не спим: Я сейчас:

Я вышла в гостиную, достала два бокала, налила в них шампанского примерно до середины, а потом в один бокал долила воды, а в другой водки. Проделав это, я вернулась в спальню.

– Держи, Айгулька, – сказала я, протягивая ей бокал, в котором было шампанское с водкой. – Выпьем за нас, красивых.

Мы выпили и начали болтать о том, о сем. Шампанское с водкой, да еще помноженное на мартини, не заставило себя долго ждать. Очень скоро Айгуля начала хохотать, пытаться что-то сказать заплетающимся языком, при этом как бы не в значай прижимаясь ко мне. Тут и пробил час икс.

– Айгуль, а ты что, получается, ни разу не кончала? – спросила я.

– Нет, – покраснела она.

– Хочешь, – улыбнулась я. – Я покажу тебе, как это?. . Ну, как это делать?

От смущения у нее, наверно пропал голос. Она только еще больше покраснела и кивнула. Я быстро погасила верхний свет, зажгла небольшой ночник и уложила ее на спину. Она была без ночнушки, на ней были только черные хэбэшные трусики. Я прикоснулась к ним и почувствовала, что у бедной девочки настоящий потоп. Я только чуть надавила пальцем в том месте, где должен быть клитор, как Айгулька вскрикнула и быстро прикрыла это место руками.

– Нет, дорогая, так дело не пойдет: – пробормотала я, отводя ее руки за голову, и потянулась за спинку кровати. Вадик любит меня связывать, поэтому на батарее за кроватью у меня всегда висят наручники. Так что теперь за две секунды Айгуль была прикована к батарее.

– Ника, что ты делаешь?! – прошептала она, глядя на меня перепуганными глазами. – Отпусти меня!

– Тссссс: все будет хорошо, тебе понравится: – говорила я, фиксируя ее ноги.

Меня стало раздражать, что она следит за каждым моим движением, и я завязала ей глаза черным ремнем из мягкой кожи. Затем я достала ножницы и срезала с нее трусики.

Я выпрямилась и посмотрела на дело рук своих. Что это была за картина! Миниатюрная пухленькая голая желтокожая азиаточка с длинными тяжелыми волосами, с небольшой аппетитной грудкой второго размера лежала связанная с широко разведенными ногами. Между пухлых ножек, среди черненьких курчавых волосков ярко блестел красный возбужденный клитор. Я и не подозревала, что вид голой девушки сможет меня так завести. Меня буквально затрясло от возбуждения. Я легла на кровать между ее ног, и взяла двумя пальцами ее левый сосок. Я чуть сжала его, слегка покатала между пальцами, а потом нагнулась и стала ласкать его языком. Тем временем моя левая рука мяла ее правую грудь. Она извивалась, выгибалась мне навстречу и часто дышала. Наигравшись с ее грудью я стала целовать ее живот, спускаясь все ниже. У меня из влагалища во всю текло, и мне хотелось поскорей добраться до ее клитора. Я опустила голову пониже, и нашла языком ее половые губки. Айгулька дернулась и застонала. Я провела язычком снизу вверх, раздвигая и проникая в ее влагалище. Надо же, ее выделения были непохожи по вкусу на мои. Мой язычок бился в ее вагине, она стонала все громче и громче:

– Хочешь, чтоб я продолжала? – спросила я, внезапно прервавшись.

Она молча кивнула.

– Не слышу, – проговорила я. Мысль, что она сейчас целиком и полностью моя, заводила меня все сильнее и сильнее.

– Да: продолжай: пожалуйста, – прошептала она, густо краснея.

Я опять склонила голову и мой язычок запорхал вокруг ее клитора. Она уже была близка к оргазму, но мне не хотелось, чтоб она так быстро кончила. Я решила засунуть указательный палец ей во влагалище, и тут..

– Ника, нет! Не надо! Я не хочу терять девственность! Я берегу себя для любимого: – глупышка чуть не плакала.

– Тихо, я ничего тебе рвать не буду. Тихо: – успокаивала я ее, не переставая играть язычком с ее промежностью. Мой шаловливый пальчик продолжал скользить вглубь. И тут ее вагина первый раз сжалась. Я чуть прикусила ее клитор, чтоб отсрочить оргазм, и снова начала то легко поглаживать, то нежно надавливать на все ее незащищенные местечки. Из ее горла вырывалось что-то среднее между хрипом и стоном, тело конвульсивно дергалось, а я все не давала ей кончить. Вскоре моя шея затекла, но я еще не наигралась с этой куколкой. Я было потянулась уже рукой к ее промежности, но: "Нет" – почему-то сказал внутренний голос. – "Этому методу ты всегда успеешь ее обучить". Что же тогда? – подумала я. Идея! На электроэпиляторе есть насадка с малюсенькими вибрирующими резиновыми усиками для смягчения боли. Я быстро извлекла из тумбочки эпилятор и включила его. По комнате разнеслось громкое жужжание.

– Что это? – дрожащим голосом спросила Айгуля, мотая головой в надежде, что ремень сползет с глаз.

– Не бойся, тебе понравится:

Я опять ввела в ее влагалище палец, а к промежности приставила насадку эпилятора. Это было зрелище едва не заставило меня кончить: резиновые усики терли ее еще недавно нетронутый клитор, а пластмассовая подставка, к которой они крепились, месила и разминала эту красную горошинку. Мышцы влагалища сжались второй раз. Я убрала эпилятор и сильно надавила на клитор, а потом начала все сначала. Я забавлялась с ней бесконечно долго, как только она подходила к оргазму, я мигом сдавливала ей клитор или больно щипала за сосок. Ее тело заблестело от пота, она стонала во весь голос, под конец она стала умолять меня перестать ее мучить. Только тогда я поплотнее прижала к ее телу насадку и поставила на эпиляторе максимальную скорость. Не прошло и двух минут, как тело куколки задергалось в ее самом первом оргазме. Она закричала так, что если б не стопроцентная звукоизоляция, о которой позаботился мой папа, в квартиру бы сбежался весь дом, и несколько соседних. Мышцы влагалища все сокращались и сокращались, массируя мои палец. Ее оргазм длился минуты три, я, глядя на это, кончила сама.

Я потянулась к тумбочке, убрала эпилятор, а когда оглянулась на Айгуль, то увидела, что она уже крепко спит.