Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Армейская невеста. Часть 2
1 [2]
Солдаты вмиг разделись, за двадцать девять секунд. Вот она, военная выучка. Столько тренировок перед отбоем. И вновь приняв положение "смирно" стали ждать дальнейших приказов, прикрывая срам обеими ладонями.
– Что ж это, ты, доця? – удивленно спросил сержант обернувшись к девушке, – раздевайся, воины ждут...
Таня, медленно, обречено поднялась с дивана. Опустив глаза, дрожащими руками потянулась к подолу платья. У солдат вмиг вскочили и напряглись хуи, как ни старались они их прикрыть. Сняла платье, нерешительно потопталась на месте, расстегнула лифчик, спустила трусики. Неизвестно... попал ли Денис, а она уж, точно попала. Тихо легла на диван, замерла.
– Третий пошел! – скомандовал сержант.
Парнишка, мальчишка еще, стриженный наголо, сутулый и щуплый двинулся к Тане. Наверное точно такой же как и Дениска, исполняющий приказы самодуров сержантов, изголодавшийся по женскому телу, дрочащий под одеялом свой еще недоразвитый отросток, сдерживая срывающееся в хрип дыхание. Он осторожно лег на Таню.
– Давай солдат, задай ей жару! – Хохотнул сержант. – Помни, ты купил свое сегодняшнее счастье за сто баксов.
Парнишку затрусило от перевозбуждения. Он телёнком ткнулся губами в Танины плотно сжатые губы. Потыкал свой писюн между ног никак не попадая, два раза дернулся в конвульсии и потёк. Пристыжено поднялся и понурив голову пошел одеваться.
– Уууууу. Просрал ты свои бабки, воин, кто ж так ебётся? Четвертый, пошел.
Другой парень посмелее. Видно было, что исполнял приказ с удовольствием и знанием дела. Взял девушку за талию, поправил ее поудобнее, залихватски и с озорством налег, тронул грудь, тронул талию, поводил пальцами по ее губам, при это энергично двигаясь, вперёд, назад, вперед, назад....
– О! Уже видно, человека, – восхищался сержант, в азарте хлопая себя по ляжкам. – Это уже Конь, с большой буквой на борту! Дай ей в рот.
Солдат подчинился, вернее, он уже сам намеревался это сделать. Усадив Таню на корточки гладил по голове, когда она глотала его сосиску вместе со слезами обиды и безысходности, приговаривал: " не плачь девочка, это так вкусно" Поменял позицию уложив ее на живот...
– Э, нет. Жопа стоит дополнительных сто баксов. Я еще там не бывал, – предупредительно воскликнул сержант и солдат остепенился. Вновь перевернул девчонку, продолжил свой труд, там где разрешалось.
Таня плакала. Как дорого... Как дорого она откупает свободу и жизнь своего любимого. Надо бы гордиться, за то, что она сейчас делает для Дениски, но она не может... нечем гордиться. Никогда, никогда в жизни она не скажет ему об этом.
– Заканчивай солдат, лейтенант с блядок возвращается, скоро уже в часть ехать.
Солдат вскочил, шустро оделся и стал у дверей по стойке смирно.
– Вольно! – разрешил сержант. – Твоя задача, четвертый; выходишь с девкой в сарай, там отсиживаетесь до прихода машины, когда прибудет патрульная машина быстро и незаметно садитесь в кузов. Приказ ясен?
– Так точно, товарищ сержант!
– Отлично. За это разрешу тебе кончить. Но не дай бог, хоть одна блядь на КПП ее унюхает. Ответишь.
– Так точно, товарищ сержант!
– Ты, третий, за то, что такое чмо, отвечаешь головой за баулы.
– Есть, товарищ сержант.
– Смирно!!! Вольно. Действуйте.
Её что? Не отпускают? Она не расслышала распоряжений сержанта, одеваясь после унижений, плакала размазывая слезы по лицу. Как спросить? Лучше молчать и ждать, когда сержант таки соизволит отпустить её. Он же четко сказал: "Обслужишь еще двух солдат... " Она обслужила... Но последнее распоряжение насчет вещей она расслышала и это ее взволновало...
– Пойдем. – сказал ей "четвертый"
Уф. Отпускают. Только вещи конфискуют, ну и бог с ними, с вещами, дело – наживное. Но "четвертый" не повел ее на улицу... он вывел ее во внутренний двор, направился к кособокому, дровяному сараю. Таня резко остановилась.
– Пойдем, пойдем, – ласково сказал солдат открывая двери сарая, – лейтенант тебя не должен увидеть. Увидит – тебе, пиздец.
– Отпустите меня, – сдавленным шепотом произнесла Таня.
– Отсосёшь?
Опять двадцать пять! Они что, все помешались на отсосать? Конечно она отсосёт, только пусть отпустят! Теперь ей всё равно, одним грехом, больше, меньше... Таня со всхлипом вздохнула.
– Да... – едва слышно шепнула она.
– Давай, только тихо, чтобы сержант не услышал, – он облокотился о вязанку березовых поленьев, расстегивая брюки, – двери прикрой плотнее.
Таня осторожно притворила дверь, не дай бог скрипнут ржавые петли, подошла к солдату, присела перед ним на колени, взяла в руки хуй.
– Ну не томи, же! Давай.
Приоткрыла рот нанизалась губами на плоть еще толком не восставшую от того мягкую и податливую. Хуй толчком вздрогнул и начал быстро восставать, напрягаться, заполнять собой всю полость рта. Это ведь самое удивительно в минете. Только что он был таким маленьким, беззащитным и вдруг пульсирующими толчками вырос, возмужал, стал твердым и агрессивным. Надо бы хоть использовать свое плачевное положение и удовлетворить своё любопытство, свои грёзы одиноких ночей, когда мастурбирую представляла, придумывала отдаваясь сексуальным фантазиям... Но тогда это лишь были фантазии, не подкрепленные знанием, о том как это происходит... Сейчас реально, всё. Нужно хорошенько запомнить, нужно прислушаться к своим ощущениям, нужно понять. Когда еще придется? Она прислушивалась, она наблюдала и запоминала. Нет, слишком хорошо не было, что то мешало. Что мешало? Наверное подневольное положение, дурацкая, идиотская ситуация в которую она попала. Надо будет как ни будь с Дениской такое проделать,!
Когда всё плохое будет позади, когда они уединятся для встречи, когда будет хорошо и спокойно. Вот тогда она в полной мере ощутит и осознает все детали процесса...
– Молодец, молодец, – шептал солдат одобрительно, – так, так. Давай еще, пусти его до самого горла, пожестче, агрессивней. Еще! Еще!
Схватил ее за уши помогая себе руками и нанизывал ее на себя нанизывал, двигая жопой, стараясь, чтобы ее губы доставали до самой мошонки, закатывал глаза от блаженства. Таня мельком вскидывала взгляд, посмотреть на его реакцию. А когда он задрожал в нетерпении предвкушая оргазм задвигалась чаще, обхватила солдата обеими руками за бёдра, помогая себе, помогая ему. Солдат кончил глубоко в горло. Второй раз за этот день Таня ощутила тёплое томление в паху и под сердцем, но на этот раз значительно слабее.
– А теперь отпусти меня, – сказала Таня вытирая рот ладонью.
– Я не обещал тебя отпустить.
– Но... Ты же сказал...
– Я ничего не говорил, я только попросил тебя отсосать...
Таня бессильно опустилась на березовое полено где рубили дрова. В голове замутилось, стало нехорошо от того, что страхом заволокло сознание, сжалось сердце, замлели руки и ноги. Но может быть они не хотят, чтобы лейтенант ее увидел? Тогда они просто оставят её здесь, а сами уедут в часть. Эта мысль ее успокоила. Оставалось лишь ждать. Томительно и с чувством конфуза перед солдатом, что несколько минут назад так ловко ее использовал не обещая ничего. Там во дворе, заурчал мотор, захлопали дверцы машины, раздался окрик сержанта, всё пришло в движение. Ну наконец-то! Они сейчас уедут.
– Пора – сказал солдат. – Выходи, тихо.
Он взял ее за руку и повел к машине с маскировочным брезентом над кузовом.
– Лезь!
– Но...
– Лезь тебе говорят, в кузов. Быстро!
– Но...
Он нервно подтолкнул ее к борту с железной ступенькой под номером. Удерживая за спину, подхватил ладонью за зад. Таня в суматохе поставила ногу на ступеньку, схватилась за борт руками, подтянулась. Сзади ее подтолкнули и она оказалась в кузове, под тентом. Там уже сидел "третий" с ее вещами.
– Тиииихо! – шикнул "четвертый" – ложись к баулам.
Она легла и ее прикрыли куском брезента, вместе с вещами. Она лежала в кромешной темноте, в пыльной духоте и в голове не промелькнуло ни единой мысли, лишь сухой, шелестящий стук пульса в висках. Она не понимала, что от нее хотят эти солдаты, ведь всего-то нужно ее отпустить и не писать никаких протоколов. Ступор... Полный ступор в голове, в мышцах, в теле. Ни двигаться, ни думать, лишь лежать под душным куском брезента и ждать.
– Товарищ лейтенант, – раздался бодрый голос сержанта где-то рядом, – готово!
– Тогда, поехали.
Захлопали дверцы, заработал мотор и машина тронулась с места.
– Товарищ сержант, – спросил нагло и вальяжно "четвертый", – можно я после учебки останусь в полку, сержантом, после Вас?
– Можно, – буркнул сержант, – если осторожно.
– Я серьёзно... Духов буду гонять, как Вы. Я могу...
– Посмотрим на ебало твоего лица.
– Вы похлопочите за меня? Ну хотя бы командиром отделения... А я, блядёшку Вашу, охранять буду.
– Как козел капусту? – усмехнулся сержант.
– Нет, ну правда.
– Я тебе сказал, солдат, посмотрим, – раздраженно и устало ответил сержант, тем самым давая понять, что тема исчерпана.
Машина остановилась перед воротами части. КПП. Лейтенант доложил по форме дежурному по полку, капитану, предоставил рапорт, о том, что за время службы в городском патруле никаких происшествий не произошло. Потом они покурили с капитаном уже не по-уставному, похихикали над рассказанной лейтенантом истории об интересной блядище, что он сегодня подцепил в баре около вокзала и как он ее ебал прямо в парке, в глухом закутке, в кустах. А там по тротуару люди ходят, почти рядом и ничего не подозревают. А он ебёт ее, ебет, а она стонет, стонет...
– Мандавошек небось нахватался? – сказал капитан.
– Вроде нет...
– Ну давай, Лёха, послезавтра я, в город заступаю.
– Удачи. Повеселиться.
– А то ж...
Они ударили по рукам. Лейтенант сел в машину и машина заехала на территорию полка.
– Так, сержант, – сказал лейтенант, – я пошел домой, а ты давай, проведи вечернюю поверку в роте, позвонишь мне, доложишь...
– Есть, товарищ лейтенант!
Сержант знает свое дело. Он ночной вождь и бог желторотых писюнов, которых в роте аж девяносто штук. Практически беспредельльный властелин, потому что, он дед, а все остальные не доросли до его "седин". Даже старшина, по совместительству каптер и конченный алкаш, слушается сержанта с полдвижения брови. Значит, будет так: Блядёшку селим в каптерке, всех запугать до полусмерти... Если начальство пронюхает, рассчитаю батальон на первый, второй и заставлю друг друга выебать в жопу.
– Что ж это, ты, доця? – удивленно спросил сержант обернувшись к девушке, – раздевайся, воины ждут...
Таня, медленно, обречено поднялась с дивана. Опустив глаза, дрожащими руками потянулась к подолу платья. У солдат вмиг вскочили и напряглись хуи, как ни старались они их прикрыть. Сняла платье, нерешительно потопталась на месте, расстегнула лифчик, спустила трусики. Неизвестно... попал ли Денис, а она уж, точно попала. Тихо легла на диван, замерла.
– Третий пошел! – скомандовал сержант.
Парнишка, мальчишка еще, стриженный наголо, сутулый и щуплый двинулся к Тане. Наверное точно такой же как и Дениска, исполняющий приказы самодуров сержантов, изголодавшийся по женскому телу, дрочащий под одеялом свой еще недоразвитый отросток, сдерживая срывающееся в хрип дыхание. Он осторожно лег на Таню.
– Давай солдат, задай ей жару! – Хохотнул сержант. – Помни, ты купил свое сегодняшнее счастье за сто баксов.
Парнишку затрусило от перевозбуждения. Он телёнком ткнулся губами в Танины плотно сжатые губы. Потыкал свой писюн между ног никак не попадая, два раза дернулся в конвульсии и потёк. Пристыжено поднялся и понурив голову пошел одеваться.
– Уууууу. Просрал ты свои бабки, воин, кто ж так ебётся? Четвертый, пошел.
Другой парень посмелее. Видно было, что исполнял приказ с удовольствием и знанием дела. Взял девушку за талию, поправил ее поудобнее, залихватски и с озорством налег, тронул грудь, тронул талию, поводил пальцами по ее губам, при это энергично двигаясь, вперёд, назад, вперед, назад....
– О! Уже видно, человека, – восхищался сержант, в азарте хлопая себя по ляжкам. – Это уже Конь, с большой буквой на борту! Дай ей в рот.
Солдат подчинился, вернее, он уже сам намеревался это сделать. Усадив Таню на корточки гладил по голове, когда она глотала его сосиску вместе со слезами обиды и безысходности, приговаривал: " не плачь девочка, это так вкусно" Поменял позицию уложив ее на живот...
– Э, нет. Жопа стоит дополнительных сто баксов. Я еще там не бывал, – предупредительно воскликнул сержант и солдат остепенился. Вновь перевернул девчонку, продолжил свой труд, там где разрешалось.
Таня плакала. Как дорого... Как дорого она откупает свободу и жизнь своего любимого. Надо бы гордиться, за то, что она сейчас делает для Дениски, но она не может... нечем гордиться. Никогда, никогда в жизни она не скажет ему об этом.
– Заканчивай солдат, лейтенант с блядок возвращается, скоро уже в часть ехать.
Солдат вскочил, шустро оделся и стал у дверей по стойке смирно.
– Вольно! – разрешил сержант. – Твоя задача, четвертый; выходишь с девкой в сарай, там отсиживаетесь до прихода машины, когда прибудет патрульная машина быстро и незаметно садитесь в кузов. Приказ ясен?
– Так точно, товарищ сержант!
– Отлично. За это разрешу тебе кончить. Но не дай бог, хоть одна блядь на КПП ее унюхает. Ответишь.
– Так точно, товарищ сержант!
– Ты, третий, за то, что такое чмо, отвечаешь головой за баулы.
– Смирно!!! Вольно. Действуйте.
Её что? Не отпускают? Она не расслышала распоряжений сержанта, одеваясь после унижений, плакала размазывая слезы по лицу. Как спросить? Лучше молчать и ждать, когда сержант таки соизволит отпустить её. Он же четко сказал: "Обслужишь еще двух солдат... " Она обслужила... Но последнее распоряжение насчет вещей она расслышала и это ее взволновало...
– Пойдем. – сказал ей "четвертый"
Уф. Отпускают. Только вещи конфискуют, ну и бог с ними, с вещами, дело – наживное. Но "четвертый" не повел ее на улицу... он вывел ее во внутренний двор, направился к кособокому, дровяному сараю. Таня резко остановилась.
– Пойдем, пойдем, – ласково сказал солдат открывая двери сарая, – лейтенант тебя не должен увидеть. Увидит – тебе, пиздец.
– Отпустите меня, – сдавленным шепотом произнесла Таня.
– Отсосёшь?
Опять двадцать пять! Они что, все помешались на отсосать? Конечно она отсосёт, только пусть отпустят! Теперь ей всё равно, одним грехом, больше, меньше... Таня со всхлипом вздохнула.
– Да... – едва слышно шепнула она.
– Давай, только тихо, чтобы сержант не услышал, – он облокотился о вязанку березовых поленьев, расстегивая брюки, – двери прикрой плотнее.
Таня осторожно притворила дверь, не дай бог скрипнут ржавые петли, подошла к солдату, присела перед ним на колени, взяла в руки хуй.
– Ну не томи, же! Давай.
Приоткрыла рот нанизалась губами на плоть еще толком не восставшую от того мягкую и податливую. Хуй толчком вздрогнул и начал быстро восставать, напрягаться, заполнять собой всю полость рта. Это ведь самое удивительно в минете. Только что он был таким маленьким, беззащитным и вдруг пульсирующими толчками вырос, возмужал, стал твердым и агрессивным. Надо бы хоть использовать свое плачевное положение и удовлетворить своё любопытство, свои грёзы одиноких ночей, когда мастурбирую представляла, придумывала отдаваясь сексуальным фантазиям... Но тогда это лишь были фантазии, не подкрепленные знанием, о том как это происходит... Сейчас реально, всё. Нужно хорошенько запомнить, нужно прислушаться к своим ощущениям, нужно понять. Когда еще придется? Она прислушивалась, она наблюдала и запоминала. Нет, слишком хорошо не было, что то мешало. Что мешало? Наверное подневольное положение, дурацкая, идиотская ситуация в которую она попала. Надо будет как ни будь с Дениской такое проделать,!
Когда всё плохое будет позади, когда они уединятся для встречи, когда будет хорошо и спокойно. Вот тогда она в полной мере ощутит и осознает все детали процесса...
– Молодец, молодец, – шептал солдат одобрительно, – так, так. Давай еще, пусти его до самого горла, пожестче, агрессивней. Еще! Еще!
Схватил ее за уши помогая себе руками и нанизывал ее на себя нанизывал, двигая жопой, стараясь, чтобы ее губы доставали до самой мошонки, закатывал глаза от блаженства. Таня мельком вскидывала взгляд, посмотреть на его реакцию. А когда он задрожал в нетерпении предвкушая оргазм задвигалась чаще, обхватила солдата обеими руками за бёдра, помогая себе, помогая ему. Солдат кончил глубоко в горло. Второй раз за этот день Таня ощутила тёплое томление в паху и под сердцем, но на этот раз значительно слабее.
– А теперь отпусти меня, – сказала Таня вытирая рот ладонью.
– Я не обещал тебя отпустить.
– Но... Ты же сказал...
– Я ничего не говорил, я только попросил тебя отсосать...
Таня бессильно опустилась на березовое полено где рубили дрова. В голове замутилось, стало нехорошо от того, что страхом заволокло сознание, сжалось сердце, замлели руки и ноги. Но может быть они не хотят, чтобы лейтенант ее увидел? Тогда они просто оставят её здесь, а сами уедут в часть. Эта мысль ее успокоила. Оставалось лишь ждать. Томительно и с чувством конфуза перед солдатом, что несколько минут назад так ловко ее использовал не обещая ничего. Там во дворе, заурчал мотор, захлопали дверцы машины, раздался окрик сержанта, всё пришло в движение. Ну наконец-то! Они сейчас уедут.
– Пора – сказал солдат. – Выходи, тихо.
Он взял ее за руку и повел к машине с маскировочным брезентом над кузовом.
– Лезь!
– Но...
– Лезь тебе говорят, в кузов. Быстро!
– Но...
Он нервно подтолкнул ее к борту с железной ступенькой под номером. Удерживая за спину, подхватил ладонью за зад. Таня в суматохе поставила ногу на ступеньку, схватилась за борт руками, подтянулась. Сзади ее подтолкнули и она оказалась в кузове, под тентом. Там уже сидел "третий" с ее вещами.
– Тиииихо! – шикнул "четвертый" – ложись к баулам.
Она легла и ее прикрыли куском брезента, вместе с вещами. Она лежала в кромешной темноте, в пыльной духоте и в голове не промелькнуло ни единой мысли, лишь сухой, шелестящий стук пульса в висках. Она не понимала, что от нее хотят эти солдаты, ведь всего-то нужно ее отпустить и не писать никаких протоколов. Ступор... Полный ступор в голове, в мышцах, в теле. Ни двигаться, ни думать, лишь лежать под душным куском брезента и ждать.
– Товарищ лейтенант, – раздался бодрый голос сержанта где-то рядом, – готово!
– Тогда, поехали.
Захлопали дверцы, заработал мотор и машина тронулась с места.
– Товарищ сержант, – спросил нагло и вальяжно "четвертый", – можно я после учебки останусь в полку, сержантом, после Вас?
– Можно, – буркнул сержант, – если осторожно.
– Я серьёзно... Духов буду гонять, как Вы. Я могу...
– Посмотрим на ебало твоего лица.
– Вы похлопочите за меня? Ну хотя бы командиром отделения... А я, блядёшку Вашу, охранять буду.
– Как козел капусту? – усмехнулся сержант.
– Нет, ну правда.
– Я тебе сказал, солдат, посмотрим, – раздраженно и устало ответил сержант, тем самым давая понять, что тема исчерпана.
Машина остановилась перед воротами части. КПП. Лейтенант доложил по форме дежурному по полку, капитану, предоставил рапорт, о том, что за время службы в городском патруле никаких происшествий не произошло. Потом они покурили с капитаном уже не по-уставному, похихикали над рассказанной лейтенантом истории об интересной блядище, что он сегодня подцепил в баре около вокзала и как он ее ебал прямо в парке, в глухом закутке, в кустах. А там по тротуару люди ходят, почти рядом и ничего не подозревают. А он ебёт ее, ебет, а она стонет, стонет...
– Мандавошек небось нахватался? – сказал капитан.
– Вроде нет...
– Ну давай, Лёха, послезавтра я, в город заступаю.
– Удачи. Повеселиться.
– А то ж...
Они ударили по рукам. Лейтенант сел в машину и машина заехала на территорию полка.
– Так, сержант, – сказал лейтенант, – я пошел домой, а ты давай, проведи вечернюю поверку в роте, позвонишь мне, доложишь...
– Есть, товарищ лейтенант!
Сержант знает свое дело. Он ночной вождь и бог желторотых писюнов, которых в роте аж девяносто штук. Практически беспредельльный властелин, потому что, он дед, а все остальные не доросли до его "седин". Даже старшина, по совместительству каптер и конченный алкаш, слушается сержанта с полдвижения брови. Значит, будет так: Блядёшку селим в каптерке, всех запугать до полусмерти... Если начальство пронюхает, рассчитаю батальон на первый, второй и заставлю друг друга выебать в жопу.