Мы художники

Клара

Клара Валерьевна, завуч художественной школы отсутствующим взглядом смотрела в окно своего кабинета. Весна уже вовсю вступила в свои права, заниматься делами не хотелось абсолютно. Мысли молодой женщины витали где-то далеко от душного кабинета, а шаловливый карандаш в изящной руке художницы создавал на уже порядком исчерканном листе линии, в которых угадывались то ли изгибы тел, то ли морские волны.

Молодая женщина, оставшись в практически пустом помещении художественной школы, хотела заняться скопившихся к концу занятий бумаг, но настроение совсем не было рабочим.
Сложив, наконец, бумаги стопкой и неслышно вздохнув, Клара Васильевна встала и решительно направилась к двери кабинета. Зеркало на шкафу послушно отразило стильно одетую молодую женщину с хорошей фигурой. Грудь, предмет ее гордости, уютно чувствовала себя в кружевном бюстгальтере под белоснежной сорочкой с отложным воротником. Черная юбка чуть ниже колена уверенно обтягивала прелестный задик. Ноги в черных колготках завершали облик деловой женщины, уверенной в собственных силах и неотразимости. Уже выйдя в коридор, молодая женщина вспомнила, что так и пошла в комнатных тапочках, забыв переобуться, но возвращаться было неохота и она продолжила свой путь в самый конец полутемного коридора, хоть и почувствовала, что тщательно поддерживаемый ею образ деловой женщины несколько неполон. Там, в самом дальнем от входа кабинете оставался на дополнительные занятия Стас, 13-летний подросток, подтягивая пропущенные по болезни занятия.

Мальчишка вообще часто пропускал занятия, но учился с интересом и родители всегда вовремя оплачивали его обучение. Худенький, невысокий, он чем-то напоминал девчонку, но руки у него именно мальчишеские – жилистые, с вечно обгрызенными ногтями на длинных пальцах. Клара раньше как-то не выделяла Стаса среди других учеников, но однажды мальчик так мило покраснел, когда она, объясняя технику штриховки помогала ему, водя его рукой и задела его локтем свою грудь. Это было восхитительно, наблюдать как он краснеет. Хоть она и предпочитала в постели мужчин сильных и уверенных, но смущение мальчишки было таким сладким, что хотелось видеть это снова и снова, чувствуя себя опытной развратницей, совращающей неопытного подростка. Она даже помнится хотела попросить его попозировать ей, да потом он заболел и мысли о краснеющем Стасе как-то незаметно ушли, вытесненные какими-то другими сиюминутными делами.

Мальчишка стоял перед мольбертом у старой гипсовой вазы, освещенной с одного бока настольной лампой.

Стас

Ваза никак не получалась, штрихи ложились как попало и рисунок, как я не старался, получался плоским. Я честно старался думать только о задании, но перед глазами все равно была такая большая и красивая грудь Клары Валерьевны, нашего завуча. Как раз перед тем как заболеть, она показывала, как правильно держать карандаш при штриховке и до сих пор помнил прикосновение ее груди к своему локтю! От сладких воспоминаний член снова напрягся и я привычным движением запустил руку в карман штанов, пытаясь пристроить его поудобнее, погладить, прижать: и в этот момент в кабинет зашла Клара Валерьевна!
Мысли смешались, я резко выдернул руку и отвернулся к мольберту, делая вид, что ничего не произошло, чувствуя, как начинаю краснеть, как девчонка.

Клара

Открыв дверь, Клара усилием воли сдержала вздох, Стас стоял за мольбертом полузакрыв глаза, двигая левой рукой в кармане спортивных штанов. Но в тот же момент мальчишка, наверное заметив, что он не один, судорожным движением вытащил руку из кармана и снова, как тогда, покраснел:

Сделав вид, что ничего не произошло, молодая женщина встала за спиной мальчика, делая вид, что оценивает его работу.

– У меня есть к тебе просьба, Стас, ты не мог бы мне помочь? – Клара прошлась по кабинету и остановилась около вазы.

– Д-да, конечно, Клара Валерьна: – мальчишка, несмело поднял на нее глаза.

– Ты бы не смог попозировать? Мне надо сделать несколько набросков для одного журнала: – Клара придумывала вдохновенно и убедительно. – Я задумала серию рисунков под названием "Мальчишка и лето". Ты не против побыть моим натурщиком? Мы, художники, должны помогать друг другу. Так?

Видя смущение и нерешительность подростка, Клара продолжала: " Стас, может ты стесняешься? (Мальчишки всегда ловятся на слабо!) Ты скажи, я попрошу кого-нибудь другого мне помочь". Спокойный и убедительный голос взрослой женщины растопил недоверие мальчишки. Клара видела, что она победила, и эта победа отдалась горячей волной где-то внизу ее живота ожиданием чего-то восхитительно нежного и приятного.

– Я.. конечно! А когда? – Стас был согласен и готов сделать все, что угодно, чтобы и дальше эта восхитительная, красивая, влекущая его женщина разговаривала с ним как со взрослым.

– Ты сможешь приходить ко мне домой на каникулах, в среду и пятницу, в двенадцать? – Клара написала свой адрес на каком-то клочке бумаги, отойдя к учительскому столу и оценивающе и строго взглянув на Стаса.

Каникулы начинались уже завтра и не было той силы, чтобы удержала Стаса от посещения своей учительницы!

– Да! Конечно! – Стас преданно заглядывал в глаза женщины.

– Ну тогда договорились. – Тут Клару понесло, она прямо сейчас, здесь, захотела увидеть Стаса без этой его мешковатой одежды, оценить тело подростка взглядом художника и женщины. – Давай-ка я гляну на тебя, ты ведь можешь раздеться сейчас?

Стас опять покраснел, и ни слова не говоря, стянул с себя футболку и аккуратно положил на спинку стоящего рядом стула.

– Не стесняйся, мы ведь художники с тобой, мы должны рассматривать тело человека с точки зрения красоты и выразительности: – Клара продолжала говорить спокойно и уверенно, хотя чувствовала себя кошкой, наблюдающей за скачущим воробьем.

Взяв со стола лист ватмана, Клара положила его на пол.

– Шорты, кроссовки и носки, тоже сними, если тебе не трудно и встань сюда.

Мальчик беспрекословно подчинился. Возбуждение его прошло и Стас уже не боялся, что Клара Валерьевна могла увидеть его торчащий член.

Женщине очень хотелось, чтобы мальчик снял и трусы тоже, но: это она решила оставить на сладкое.

– Так. Молодец, Стас, ты хорошо выглядишь и мне будет приятно рисовать тебя. Теперь сделай какие-нибудь упражнения, чтобы я могла видеть, как двигаются твои мышцы. – Клара присела на край стола, ей так хотелось прикоснуться к этому подростку, прижаться к нему: но она сдержалась и продолжала командовать.

– Наклонись, присядь, повернись ко мне спиной. Подними руки, разведи их в сторону: Ну вот и все, одевайся, Стас, все просто замечательно.

Клара чувствовала, что трусики у нее уже намокли и ей нестерпимо хотелось ласки, пусть даже своих собственных рук. Проводив мальчишку до выхода и заперев за ним входную дверь, Клара вернулась в свой кабинет. Сев и откинувшись на спинку кресла, женщина приспустила колготки вместе с трусиками и нежными, поглаживающими движениями приласкала свою набухшую от желания щелку. Полузакрыв глаза, Клара снова и снова вспоминала этого мальчишку, его безволосое, такое нежное тело, лаская уже не только щелку но и грудь, растирая свою влагу по гладко выбритому лобку, поглаживая и покручивая набухшие соски: На пике желания она выгнулась, уперевшись головой в кресло и напрягая мышцы: Волна наслаждения пробежала по телу, раз, другой, третий: Женщина прикусила губу и обмякла в кресле, вяло продолжая поглаживать свою временно обманутую, но так и не насытившуюся щелку.

Кларе было немного стыдно перед собой, мастурбация уже давно не входила в ее привычки, но наслаждение, приятной истомой охватившее каждую клеточку тела смыло стыд, оставив чуть уснувшее желание прикоснуться к эту нескладному мальчишке, разбудившего в ее теле такую страсть.

Стас

До дома я практически бежал, охваченный каким-то новым, незнакомым мне чувством. Мне казалось, я сейчас взлечу! Она смотрела на меня, она позвала меня к себе домой! Она: Завтра я ее снова увижу! И не стыдно совсем раздеваться, ну, сначала конечно немного стыдно: но вот теперь точно нет. И пусть рисует, да я хоть совсем разденусь, если ей надо!

Нет: наверное совсем раздеваться – это уже слишком стыдно!

С такими мыслями я ворвался в квартиру, бросил пакет с рисунками и карандашами в своей комнате и рванул в ванную. Спустив шорты и трусы я закрыв глаза, начал вспоминать, как все было: Поглаживая левой рукой яйчки, ритмично, чуть сжимая член, двигая правой рукой, я снова и снова вспоминал ее голос, ее грудь, ее губы, волосы: Оп-па!

Я сильнее сжал яйчки и горячая волна удовольствия пробила меня насквозь, выплеснувшись из члена сильной струей спермы. Продолжая дрочить, мне пришлось опереться о ванну, так как ноги вдруг ослабли и я чуть не упал. Класс!!! Никогда еще не было так здорово!

Вымывшись и вытершись насухо, я попытался почитать, но до прихода родителей с работы еще два раза бегал в ванную комнату подрочить, очень тяжело было успокоится и снова и снова набухал, оттопыривая трусы.

Родители, вернувшись с работы как обычно расспросили о школе и прочей ерунде. Оценки были в порядке, закончил год без троек, за что мне и подарили новую видеокарту к компьютеру. Я конечно порадовался, сразу полез ставить и как-то незаметно забыл обо всем произошедшем.

Конечно надо было бы сказать, что я буду позировать Кларе Валерьевне, но: наверное я не был готов обсуждать это ни с кем и поэтому промолчал. Да и не хотелось никому говорить, что я стоял перед учительницей в одних трусах, еще подумают о ней что-нибудь плохое! А мы ведь с ней художники и хорошо друг друга понимаем.

Продолжение следует