Ваня и Ростик. Часть 5

.. и уже через какой-то часик всё у пунктуального Ростика было сделано-выполнено – всё было написано и прочитано, и можно было смело идти гулять. Что маленький Ростик и сделал.
Погода, между тем, испортилась – погода была отвратительная... Собственно, на календаре была уже весна, но с неба, хмуро висящего над головой, то и дело срывался вперемежку с дождем мокрый снег, и налетающий ветер швырял эту крайне неаппетитную смесь в прохожих, совершенно не разбирая, где лицо, а где рожа... впрочем, те, у кого были рожи, по улицам не ходили – они проносились на самых крутых иномарках, преисполненные ложного, ничем не мотивированного пафоса своей неповторимой значимости, и для иных, наиболее демократичных, даже перекрывали улицы, и в этом... в этом был высший шик – тот самый шик, ради которого эти бесконечно принципиальные и круглосуточно деятельные люди готовы были на всё, и оттого, что улицы ради них перекрывались, их пучило и распирало еще больше, а иных, наиболее простых и бесхитростных, даже штормило от ощущения собственной неповторимой значимости... и потом: в этом было ведь для кого-то еще и лёгкое, но от этого не менее греющее душу мстительное сладострастие, и особенно у тех уважаемых людей, кто в свои молодые годы, то есть в годы всеобщего тоталитарного однообразия, успел поработать на разных бесплатных стройках социализма... право, я не знаю, как в городах других – настоящих, а в нашем сказочном городе – в городе N – среди Городской Элиты были люди и вовсе достойные: в годы сурового тоталитаризма они, тогда еще вовсе молодые и по этой самой причине – по причине своей молодой неопытности – еще не умеющие достойно и правильно обращаться с деньгами разного иноземного происхождения, были изолированы от магистральной линии жизни в разные отдалённые районы, и там... мало ли чего не бывает там, в этих суровых и отдалённых районах! – другое дело, что если раньше, то есть в былые времена, они, ныне уважаемые представители Городской Элиты города N, проходили у всех по категории "жулики" и даже "уголовники", то теперь, в совершенно новую для города N эпоху, они безоговорочно причислялись к "борцам с тоталитаризмом", и эти метаморфозы уже никого не удивляли, но я, собственно, не об этом, – там, в отдалённых от женского пола условиях, иные из них, будущих представителей Городской Элиты, были приобщены ко всяким в те годы хотя вслух однозначно и порицаемым, но всё равно широко популярным и даже распространённым в своём извращенном варианте наклонностям... и вот теперь, когда жизнь улыбнулась им, они, видя, как ради них одномоментно перекрывают улицы, и при этом вполне справедливо предполагая, что сидящие в своих перекрытых машинах бывшие магистральщики называют их про себя и даже вслух разными старыми и мало хорошими словами, испытывали в ответ тайное сладострастие, что таким шикарным и даже шикарнейшим образом они наконец-то могут иметь – и имеют! – этих самых магистральщиков хоть в смысле и не буквальном, но зато – сразу и всех... вот, кстати, еще одно многофункциональное слово – "иметь"... впрочем, опять-таки, мой и без меня всё понимающий читатель: какое нам дело до них, этих всеми уважаемых людей из числа Городской Элиты! Они, городские Демократы-Державники и прочие Либеральные Патриоты – владельцы движимого и недвижимого имущества, мчались в своём – параллельном – мире, и поскольку им, перманентно озабоченным преумножением этого самого имущества, на самом деле не было никакого дела до маленького Ростика, то и мы, мой читатель, не будем тратить на них наше драгоценное время... пусть себе мчатся, воображая, что они, Либералы-Державники и прочие Демократы-Патриоты, для нас, безмолвных, что-либо значат! Пусть себя тешат мыслью, что мы, мой проницательный читатель, не знаем, на какие бабки – на чьи деньги – они, бывшие товарищи и даже уголовники, плебейски шикуют, изображая из себя Городскую Элиту... пусть! Пусть себе думают, что мы, мой вдумчивый читатель, не ведаем, где им, этим господам-товарищам, место – у каких ночных ваз должны быть их персональные спальные места! Знаем, всё мы знаем... итак, ветер неистовствовал, и маленький Ростик, выскочив на улицу, тут же, невольно стараясь от ветра укрыться, повернулся к ветру, то есть к улице, задом... хотя – нет! Что значит – "задом"? Слово "зад" в русском языке так же ёмко и многозначно, как и прочие, не менее прекрасные слова, и потому, мой читатель: нет... нет и еще раз нет! – не задом повернулся маленький Ростик, а спиной, и вот почему: улица, которую предстояло маленькому Ростику пересечь, была в городе N главной – центральной, и в тот самый момент, когда Ростик на эту улицу, улицу Победившей Демократии, выскочил, по улице в сопровождении джипа с охраной мчалась машина Местного Олигарха, совмещавшего свою кипучую олигархическую деятельность с не менее кипучей деятельностью Демократического Либерала – неустрашимого защитника простых людей; безысходно живущих на пыльных городских окраинах; про олигарха этого одно время в городе поговаривали, что он якобы очень даже неравнодушен к молоденьким мальчикам, и особенно – к кадетам местного кадетского корпуса, который он, Олигарх и Патриот, опекал и патронировал, и будто бы даже находились свидетели, которые видели, как увозил этот Олигарх-Патриот наиболее смазливых будущих офицеров к себе на дачу, чтобы там, за высоким забором, предаваться с ними, юными и сладкими, разнообразным демократическим оргиям... впрочем, мой терпеливый читатель, опять: какое нам дело до всего этого! Мало ли проходимцев, изображающих респектабельность, с патриотическим шиком проносились на иномарках по главной – центральной – улице города N! Они по улице этой проносились, имитируя нескончаемую деловитость городских управляющих, а Ростик на этой улице жил, и сказать, что Ростик повернулся к одному из достойных представителей Городской Элиты задом, у меня, мой читатель, не поворачивается язык... нет, нет и еще раз нет! Маленький Ростик, пряча от ветра лицо, повернулся к улице с Олигархом не задом, а спиной, и это, мой читатель, очень существенное уточнение, даже, я бы сказал, принципиальное, поскольку вряд ли мчавшийся в иномарке Патриот был достоин того, чтобы маленький Ростик повернул к нему свой девственно прекрасный, жаждущий Ваниного наказания и потому только Ване – одному Ване! – принадлежащий зад... хотя, если вдуматься, что это за слово – "зад"! Может, у кого-то у другого эту часть человеческого тела и допустимо называть "задом", но у Ростика... у маленького Ростика эта волнующе прекрасная часть его только-только начинающего взрослеть тела требует от нас иного, более нежного и даже, я бы сказал здесь, не боясь впасть в ложную красивость, более изящного названия... и хотя городской Нувориш и по совместительству неустрашимый Демократ, в тоталитарные времена душевно помогавший в качестве штатного осведомителя бесконечно бдительным Органам бороться с всякими гнусными демократами, вряд ли обратил на непредвзято отвернувшегося Ростика своё цепкое, отработанное еще при тоталитаризме внимание, тем не менее мы – исключительно из любви к истине! – уточним еще раз: маленький Ростик, отворачиваясь от ветра, повернулся к мчавшемуся мимо обладателю импортного бабла не мальчишеской своей попкой, а спиной... иномарка с типичным представителем городской элиты промчалась, как пуля, выпущенная из револьвера киллера, мимо – космополит-ветер, словно пристыженный завораживающей быстротой крутой иномарки с не менее крутым патриотом, на секунду стих, и Ростик, привычно глядя вправо-влево, тут же быстро пересек улицу... и, уже не глядя по сторонам, устремился к дому напротив, где жил Рома, который учился хотя и в другой школе, но был Ростику ровесником, и потому Ростик с ним дружил – по месту жительства.
Пребывая в прекрасном настроении, Ростик поднялся на лифте на пятый этаж, и... здесь, на пятом этаже, маленького Ростика ожидала первая осечка на пути его неутомимого стремления дать старшему брату Ване возможность провести педагогические мероприятия, а именно: друга Ромы дома не оказалось, – Ромина бабушка, приоткрыв дверь, сказала, что Рома ушел на тренировку... видимо, на лице Ростика отразилась лёгкая растерянность, потому что Ромина бабушка, которая Ростика хорошо знала и которой умный и рассудительный Ростик нравился, тут же поинтересовалась, не случилось ли чего, и это был не дежурный вопрос и уж тем более не старческое любопытство, – от внука Ромы бабушка знала, что Ростик временно пребывает в безнадзорном состоянии, а в таком состоянии, как известно, случиться может всё что угодно.

– Нет, всё нормально, – честно ответил Ростик. Он обаятельно улыбнулся Роминой бабушке и, сказав: – До свидания! – поспешил вниз, не дожидаясь лифта.

Погода, между тем, была по-прежнему безобразной, и сравнить её можно было разве что с пьяной девушкой, нетвёрдо идущей из кабака в состоянии перманентной беременности: с неба, хмуро нависающего над головой, всё так же срывался мокрый – вперемежку с дождем – снег, и ветер, то и дело налетающий с резвостью Соловья-Разбойника, всё так же, как и полчаса назад, залихватски швырял эту крайне неаппетитную смесь в лицо, совершенно не заботясь о том, приятен ли этот коктейль обладателям лиц, не имеющих иномарок... Да, мой читатель, прошло не больше получаса, как маленький Ростик вышел из дома, твёрдо надеясь вернуться попозже, и вот – снова всё рушилось, и на пути к желаемой цели вновь вырастали незапланированные препятствия... Ах, эти незапланированные, эти внезапно возникающие и потому ставящие нас в неизменный тупик коварные препятствия! Хотя, мой мудрый читатель... разве мы не знаем с тобой, что вся наша жизнь – от рождения и до смерти – состоит из самых разных, самых разнообразных и даже разнообразнейших препятствий! Впрочем, это уже философия, или почти философия, а маленький Ростик был еще слишком мал для подобной философии и думать так умудрено он, конечно же, ещё не мог – он лишь почувствовал, что на пути к желаемой цели вновь произошел незапланированный сбой... да еще эта отвратительная погода: снег вперемежку с дождём... бр-р-р! В такие непогодные дни хорошо сидеть в тёплой квартире перед монитором включённого компьютера и, щелкая мышкой, беспечно порхать с континента на континент, в считанные секунды преодолевая тысячи километров мнимо безнадзорного пространства.