Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Частное видео. Часть 1
Видеокассета была самой обычной, черной, без каких-либо надписей. Марина вставила ее в лоток магнитофона, позвала сына:
– Сережка! Пошли, я от тети Лиды принесла фильм, который обещала!
Уютно устроилась на широкой тахте, подобрав под себя ноги. Округлые, чуть полноватые коленки оказались довольно далеко от края легкого халатика.
Тринадцатилетний Сережка, почти прыжком преодолев расстояние от кухни до тахты, привычно устроился тут же, положив голову на маму чуть выше крутого бедра.
Несколько секунд на экране были только помехи. "Пиратская копия, все нормально" – мельком подумала Марина, но тут, наконец, появилось изображение.
Оно было весьма неожиданным. Вместо заставки фильма на экране был коридор обычной квартиры, входную дверь в которую закрывала среднего роста, стройная симпатичная женщина лет тридцати-тридцати пяти, одетая в яркое летнее платье на ладонь выше колен. В довольно глубоком вырезе платья виднелся разрез между двух небольших, но весьма аппетитных грудей. Женщина смотрела прямо в обьектив видеокамеры и улыбалась.
"Господи, это же Лида!", – Марина тут же узнала подругу. – "Не ту кассету мне дала, получается. И что? Отдать не глядя?" – засомневалась она и скосила глаза на сына. Тот смотрел на экран с явным любопытством, да и самой ей было интересно, что такого ее подруга может снимать дома. – "Нет", – решила она, – "посмотрим. Любопытство, конечно, не порок, а большое свинство, но:" – и она отложила в сторону уже взятый было в руку пульт.
А Лида на экране тем временем, продолжая улыбаться, заговорила.
– Андрюхин! Осваиваешь новую видеокамеру, да?
"Младший сын Лидкин снимает. На полгода младше моего" – Марина прекрасно знала все семейные обстоятельства лучшей подруги. Да и оба мальчишки знали друг друга столько же, сколько себя помнили, хотя особо и не дружили.
– Ага, – голос Андрея был слышен куда хуже голоса его мамы.
– Ну, давай-давай, учись, – Лидия положила сумочку на стол, переобулась и пошла в комнату. Камера продолжала держать ее в фокусе.
Подойдя к шкафу, Лида достала из него вешалку и, положив ее на широкую родительскую кровать, взялась руками за подол платья. Стягивая его через голову, приглушенно спросила Андрея:
– И чем вы тут полдня без нас с папой занимались, отдыхающие?
– Спали, потом телевизор смотрели, потом я в футбол играл во дворе.
Лида тем временем, стоя к камере боком, привычно завела руку за спину и расстегнула лифчик, чуть наклонившись, скинула бретельки с плеч и бросила его на кровать. Освободившиеся из заточения груди с плоскими розовыми сосками слегка качнулись, она повернулась лицом к сыну и приподняла их руками, протерев ладонями складки внизу.
– Уффф: жара на улице. Ты после футбола в душ-то хоть ходил, грязнуля?
– Ну м-а-а-м: вечером... – жалобно протянул из-за камеры Андрей.
– Поросенок, никак тебя к гигиене не приучу, – притворно нахмурилась Лида, стягивая трусики. Бросила их рядом с лифчиком и, выпрямившись, поставила чуть шире ноги, почесала рукой довольно глубоко между нижних губок. Подняла к носу пальцы, понюхала и поморщилась.
"Лобок бреет начисто" – машинально отметила Марина, смотревшая на экран широко открытыми глазами. Честно говоря, она не ожидала от подруги такой смелости во взаимоотношениях с сыном.
Сама она старалась не показываться своему Сережке без белья, хотя и не придавала этому слишком серьезного значения – скорее, просто потому, что, вроде бы, так принято. Пока ему не исполнилось семь лет, эта проблема не стояла вообще, но потом Сережка как-то раз посмотрел на ее низ живота слишком уж внимательно, и она решила не нервировать больше парня зря.
Сын же ее особенно не стеснялся, вот и сейчас, по случаю жары, лежал у нее под боком в одних коротеньких свободных трусиках. "Однако совсем голеньким я его давненько не видела: Ой! Это же и Сережка смотрит!" – очнулась на этой мысли Марина. "Черт! Прекратить? Да, наверное, ни к чему пацану такое" – и ее рука потянулась к пульту, лежавшему перед сыном.
– М-а-а-м!
– Чего?
– Интересно!
– Чего тебе интересно? Тетю Лиду, что ли, голую увидеть интересно?
Сережка спрятал глаза и засопел.
– Что, никогда голых женщин не видел, что ли?
– Ну м-а-а-м:
– Ну, нахал! Так видел или нет?
– Видел: только в кино и на фотках:
Лида на экране, повернувшись, повесила платье в шкаф и пошла в сторону ванной. Камера, двигаясь вслед за ней, снимала ее узкую спину и не очень широкие бедра. Неожиданно обернувшись через плечо, женщина хитро улыбнулась "оператору" и забавно повиляла крепкой, без малейших следов целлюлита попкой.
"Ну, подружка: она с ним еще и заигрывает" – удивленно-весело подумала Марина. От такого Лидиного поведения на экране весь ее педагогический пыл мгновенно куда-то улетучился, зато любопытство – что-то дальше будет? – разыгралось уже не на шутку. "А, ладно! Пусть смотрит, паршивец. В тринадцать лет ему это очень интересно, вон, на мои сиськи в лифчике сейчас, когда с работы переодевалась, та-а-а-к смотрел!" – тут Марина, неожиданно для себя, почувствовала легкое томление внизу живота. – "К тому же она сейчас в ванну зайдет, и всё закончится".
– Ладно, смотри. Только тете Лиде потом ни слова, неудобно.
Сережка, не отрывая жадного взгляда от экрана, благодарно потерся щекой о мамин бок.
Действие на экране, однако, пока и не думало заканчиваться.
Лида, не закрыв за собой дверь, зашла в ванную. Надела на голову пластиковый беретик, тщательно заправив под него роскошные светлые волосы. Довольно грациозно переступила через край большой квадратной ванны ("и на животе всего одна складочка, да какая аккуратненькая, даже когда наклоняется, не то что у меня" – с легкой завистью подумала Марина), не задергивая занавеску, включила воду и встала под душ. Провела руками по всему телу сверху вниз, помяла груди, чуть пощипав соски – те сразу потемнели и заметно увеличились, набрала в ладонь воды и, полуприсев, широко раздвинув колени, энергично сполоснула промежность. Подняла голову и ласково посмотрела на сына:
– Андрюшка! Помочь не хочешь? – шум воды мешал, но слышно было четко.
– Мам, я поснимать хотел:
– А ты поставь камеру на полку в коридоре, и пусть она сама себе снимает, – засмеялась Лида.
Камера закачалась, остановившись через некоторое время чуть выше того уровня, на котором была раньше. Лида, нежащаяся под душем, по-прежнему была полностью в кадре. Тут же появилась и спина Андрея, идущего к ванне.
"Ну, беспредельщица!" – с каким-то веселым страхом подумала Марина. – "Всегда была ну очень свободна в этом отношении, но чтобы так? Это что ж, он ее сейчас мыть будет, что ли? Нет, надо заканчивать с "кином", ни к чему это Сережке" – подумала она, но руку к пульту, сама не понимая почему, не протянула.
А Лида на экране повернулась боком к камере, и в кадре появился Андрей, стоящий рядом с ванной и стягивающий с себя такие же, как у Сережки, короткие свободные трусики. Выпрямившись, он переступил край ванны, встал рядом с мамой, протянув руку, взял с полки флакон с гелем и губку.
Марина во все глаза уставилась на хорошо видный член мальчика. Ни малейших признаков его возбуждения видно не было, что ее крайне удивило. "Как же так? Мой, вон, на меня в трусах и лифчике посмотрит – и то частенько бугор на трусиках торчит вовсю, а этот сейчас голую мать тереть будет – и хоть бы что? Больной он, что ли? Так вроде Лидка ничего на эту тему не говорила, а ведь сказала бы наверняка: Ох, интересно-то как!" Внутри появилась хорошо знакомая, приятно-мучительная дрожь, но Марина пока не отдавала себе в этом отчета. И, уже совсем без сомнения, подумала: "Нет, выключать не буду. Черт с ним, с Сережкой, пусть смотрит – мне-то как интересно, а!"
Лида развернулась к Андрюшке спиной, чуть выпятив попу, оперлась руками о светло-розовую кафельную стену. Сын мягкими, ласковыми движениями начал не торопясь намыливать ее губкой. Провел по плечам, по спине, меняя руки, покрыл пеной бока. Присев на корточки, чуть подняв голову, очень аккуратно намылил попу, заведя руку за маму, хитро улыбнувшись, провел губкой по низу ее живота. Лида, не открывая глаз, улыбнулась чуть шире и вильнула задницей. Занялся бедрами, потом, оглаживая, намылил икры. Подняв по одной мамины ноги, обработал ступни и опять вернулся вверх.
Стоявшая до этого с чуть раздвинутыми ногами мама развела ноги еще пошире, и сын, отложив губку в сторону, ладонями огладил внутреннюю поверхность маминых бедер, постепенно поднимаясь вверх: дойдя до промежности, оставил одну руку, ладошкой вверх, там, а второй рукой приобнял маму поперек бедер. Долго, наверное с минуту, чуть шевелил рукой под маминой попой. Наконец поднялся и, взяв ее за плечо, развернул к себе лицом.
Лида села на широкий край ванны, расслабленно раскинув ноги. Глаза ее были закрыты, рот чуть приоткрылся в довольной улыбке, грудь хоть и нечасто, но сильно вздымалась. Сын опять взял губку и, снова присев на корточки, все так же не торопясь, намылил ее всю спереди, чуть задержавшись на уже совсем больших, темных сосках и холмике у начала ног.
Марина смотрела на действо, не отрываясь. В тех местах, где на Лидином теле задерживался Андрей, у нее уже все было горячо: "Господи, я уже, кажется, вся мокрая! А у Андрюшки – только чуть напрягся. Чудеса! Ой: А как Сережка?" – вдруг всполошилась она и повернулась к сыну.
Тот уже давно отстранился от мамы, сел, опершись спиной о стену, и не отрываясь смотрел на экран широко открытыми глазами.
Марина перевела глаза с лица Сережки чуть вниз: трусы сына топорщились так, что резинка несколько отставала от живота, одна рука лежала совсем рядом с длинным бугром, пальцы нервно шевелились. "Хм: вот у моего-то точно все в порядке" – удовлетворенно подумала она, тут же застеснялась этого удовлетворения, но через секунду подумала: "А чего это я стесняюсь? Здоровый парень – это хорошо, стесняться нечего", после чего выкинула пока Сергея из головы и вернулась к экрану.
А там Андрюшка, сняв распылитель душа с кронштейна, наклонившись, поливал мамино тело водой, смывая пену. Закончив, посмотрел на Лидию. Та открыла глаза и ласково-благодарно посмотрела на сына, что-то сказав: за шумом воды не было слышно, что именно.
– Сережка! Пошли, я от тети Лиды принесла фильм, который обещала!
Уютно устроилась на широкой тахте, подобрав под себя ноги. Округлые, чуть полноватые коленки оказались довольно далеко от края легкого халатика.
Тринадцатилетний Сережка, почти прыжком преодолев расстояние от кухни до тахты, привычно устроился тут же, положив голову на маму чуть выше крутого бедра.
Несколько секунд на экране были только помехи. "Пиратская копия, все нормально" – мельком подумала Марина, но тут, наконец, появилось изображение.
Оно было весьма неожиданным. Вместо заставки фильма на экране был коридор обычной квартиры, входную дверь в которую закрывала среднего роста, стройная симпатичная женщина лет тридцати-тридцати пяти, одетая в яркое летнее платье на ладонь выше колен. В довольно глубоком вырезе платья виднелся разрез между двух небольших, но весьма аппетитных грудей. Женщина смотрела прямо в обьектив видеокамеры и улыбалась.
"Господи, это же Лида!", – Марина тут же узнала подругу. – "Не ту кассету мне дала, получается. И что? Отдать не глядя?" – засомневалась она и скосила глаза на сына. Тот смотрел на экран с явным любопытством, да и самой ей было интересно, что такого ее подруга может снимать дома. – "Нет", – решила она, – "посмотрим. Любопытство, конечно, не порок, а большое свинство, но:" – и она отложила в сторону уже взятый было в руку пульт.
А Лида на экране тем временем, продолжая улыбаться, заговорила.
– Андрюхин! Осваиваешь новую видеокамеру, да?
"Младший сын Лидкин снимает. На полгода младше моего" – Марина прекрасно знала все семейные обстоятельства лучшей подруги. Да и оба мальчишки знали друг друга столько же, сколько себя помнили, хотя особо и не дружили.
– Ага, – голос Андрея был слышен куда хуже голоса его мамы.
– Ну, давай-давай, учись, – Лидия положила сумочку на стол, переобулась и пошла в комнату. Камера продолжала держать ее в фокусе.
Подойдя к шкафу, Лида достала из него вешалку и, положив ее на широкую родительскую кровать, взялась руками за подол платья. Стягивая его через голову, приглушенно спросила Андрея:
– И чем вы тут полдня без нас с папой занимались, отдыхающие?
– Спали, потом телевизор смотрели, потом я в футбол играл во дворе.
Лида тем временем, стоя к камере боком, привычно завела руку за спину и расстегнула лифчик, чуть наклонившись, скинула бретельки с плеч и бросила его на кровать. Освободившиеся из заточения груди с плоскими розовыми сосками слегка качнулись, она повернулась лицом к сыну и приподняла их руками, протерев ладонями складки внизу.
– Уффф: жара на улице. Ты после футбола в душ-то хоть ходил, грязнуля?
– Ну м-а-а-м: вечером... – жалобно протянул из-за камеры Андрей.
– Поросенок, никак тебя к гигиене не приучу, – притворно нахмурилась Лида, стягивая трусики. Бросила их рядом с лифчиком и, выпрямившись, поставила чуть шире ноги, почесала рукой довольно глубоко между нижних губок. Подняла к носу пальцы, понюхала и поморщилась.
"Лобок бреет начисто" – машинально отметила Марина, смотревшая на экран широко открытыми глазами. Честно говоря, она не ожидала от подруги такой смелости во взаимоотношениях с сыном.
Сама она старалась не показываться своему Сережке без белья, хотя и не придавала этому слишком серьезного значения – скорее, просто потому, что, вроде бы, так принято. Пока ему не исполнилось семь лет, эта проблема не стояла вообще, но потом Сережка как-то раз посмотрел на ее низ живота слишком уж внимательно, и она решила не нервировать больше парня зря.
Сын же ее особенно не стеснялся, вот и сейчас, по случаю жары, лежал у нее под боком в одних коротеньких свободных трусиках. "Однако совсем голеньким я его давненько не видела: Ой! Это же и Сережка смотрит!" – очнулась на этой мысли Марина. "Черт! Прекратить? Да, наверное, ни к чему пацану такое" – и ее рука потянулась к пульту, лежавшему перед сыном.
– М-а-а-м!
– Чего?
– Интересно!
– Чего тебе интересно? Тетю Лиду, что ли, голую увидеть интересно?
Сережка спрятал глаза и засопел.
– Что, никогда голых женщин не видел, что ли?
– Ну м-а-а-м:
– Ну, нахал! Так видел или нет?
– Видел: только в кино и на фотках:
Лида на экране, повернувшись, повесила платье в шкаф и пошла в сторону ванной. Камера, двигаясь вслед за ней, снимала ее узкую спину и не очень широкие бедра. Неожиданно обернувшись через плечо, женщина хитро улыбнулась "оператору" и забавно повиляла крепкой, без малейших следов целлюлита попкой.
"Ну, подружка: она с ним еще и заигрывает" – удивленно-весело подумала Марина. От такого Лидиного поведения на экране весь ее педагогический пыл мгновенно куда-то улетучился, зато любопытство – что-то дальше будет? – разыгралось уже не на шутку. "А, ладно! Пусть смотрит, паршивец. В тринадцать лет ему это очень интересно, вон, на мои сиськи в лифчике сейчас, когда с работы переодевалась, та-а-а-к смотрел!" – тут Марина, неожиданно для себя, почувствовала легкое томление внизу живота. – "К тому же она сейчас в ванну зайдет, и всё закончится".
– Ладно, смотри. Только тете Лиде потом ни слова, неудобно.
Сережка, не отрывая жадного взгляда от экрана, благодарно потерся щекой о мамин бок.
Действие на экране, однако, пока и не думало заканчиваться.
Лида, не закрыв за собой дверь, зашла в ванную. Надела на голову пластиковый беретик, тщательно заправив под него роскошные светлые волосы. Довольно грациозно переступила через край большой квадратной ванны ("и на животе всего одна складочка, да какая аккуратненькая, даже когда наклоняется, не то что у меня" – с легкой завистью подумала Марина), не задергивая занавеску, включила воду и встала под душ. Провела руками по всему телу сверху вниз, помяла груди, чуть пощипав соски – те сразу потемнели и заметно увеличились, набрала в ладонь воды и, полуприсев, широко раздвинув колени, энергично сполоснула промежность. Подняла голову и ласково посмотрела на сына:
– Андрюшка! Помочь не хочешь? – шум воды мешал, но слышно было четко.
– Мам, я поснимать хотел:
– А ты поставь камеру на полку в коридоре, и пусть она сама себе снимает, – засмеялась Лида.
Камера закачалась, остановившись через некоторое время чуть выше того уровня, на котором была раньше. Лида, нежащаяся под душем, по-прежнему была полностью в кадре. Тут же появилась и спина Андрея, идущего к ванне.
"Ну, беспредельщица!" – с каким-то веселым страхом подумала Марина. – "Всегда была ну очень свободна в этом отношении, но чтобы так? Это что ж, он ее сейчас мыть будет, что ли? Нет, надо заканчивать с "кином", ни к чему это Сережке" – подумала она, но руку к пульту, сама не понимая почему, не протянула.
А Лида на экране повернулась боком к камере, и в кадре появился Андрей, стоящий рядом с ванной и стягивающий с себя такие же, как у Сережки, короткие свободные трусики. Выпрямившись, он переступил край ванны, встал рядом с мамой, протянув руку, взял с полки флакон с гелем и губку.
Марина во все глаза уставилась на хорошо видный член мальчика. Ни малейших признаков его возбуждения видно не было, что ее крайне удивило. "Как же так? Мой, вон, на меня в трусах и лифчике посмотрит – и то частенько бугор на трусиках торчит вовсю, а этот сейчас голую мать тереть будет – и хоть бы что? Больной он, что ли? Так вроде Лидка ничего на эту тему не говорила, а ведь сказала бы наверняка: Ох, интересно-то как!" Внутри появилась хорошо знакомая, приятно-мучительная дрожь, но Марина пока не отдавала себе в этом отчета. И, уже совсем без сомнения, подумала: "Нет, выключать не буду. Черт с ним, с Сережкой, пусть смотрит – мне-то как интересно, а!"
Лида развернулась к Андрюшке спиной, чуть выпятив попу, оперлась руками о светло-розовую кафельную стену. Сын мягкими, ласковыми движениями начал не торопясь намыливать ее губкой. Провел по плечам, по спине, меняя руки, покрыл пеной бока. Присев на корточки, чуть подняв голову, очень аккуратно намылил попу, заведя руку за маму, хитро улыбнувшись, провел губкой по низу ее живота. Лида, не открывая глаз, улыбнулась чуть шире и вильнула задницей. Занялся бедрами, потом, оглаживая, намылил икры. Подняв по одной мамины ноги, обработал ступни и опять вернулся вверх.
Стоявшая до этого с чуть раздвинутыми ногами мама развела ноги еще пошире, и сын, отложив губку в сторону, ладонями огладил внутреннюю поверхность маминых бедер, постепенно поднимаясь вверх: дойдя до промежности, оставил одну руку, ладошкой вверх, там, а второй рукой приобнял маму поперек бедер. Долго, наверное с минуту, чуть шевелил рукой под маминой попой. Наконец поднялся и, взяв ее за плечо, развернул к себе лицом.
Лида села на широкий край ванны, расслабленно раскинув ноги. Глаза ее были закрыты, рот чуть приоткрылся в довольной улыбке, грудь хоть и нечасто, но сильно вздымалась. Сын опять взял губку и, снова присев на корточки, все так же не торопясь, намылил ее всю спереди, чуть задержавшись на уже совсем больших, темных сосках и холмике у начала ног.
Марина смотрела на действо, не отрываясь. В тех местах, где на Лидином теле задерживался Андрей, у нее уже все было горячо: "Господи, я уже, кажется, вся мокрая! А у Андрюшки – только чуть напрягся. Чудеса! Ой: А как Сережка?" – вдруг всполошилась она и повернулась к сыну.
Тот уже давно отстранился от мамы, сел, опершись спиной о стену, и не отрываясь смотрел на экран широко открытыми глазами.
Марина перевела глаза с лица Сережки чуть вниз: трусы сына топорщились так, что резинка несколько отставала от живота, одна рука лежала совсем рядом с длинным бугром, пальцы нервно шевелились. "Хм: вот у моего-то точно все в порядке" – удовлетворенно подумала она, тут же застеснялась этого удовлетворения, но через секунду подумала: "А чего это я стесняюсь? Здоровый парень – это хорошо, стесняться нечего", после чего выкинула пока Сергея из головы и вернулась к экрану.
А там Андрюшка, сняв распылитель душа с кронштейна, наклонившись, поливал мамино тело водой, смывая пену. Закончив, посмотрел на Лидию. Та открыла глаза и ласково-благодарно посмотрела на сына, что-то сказав: за шумом воды не было слышно, что именно.