Частное видео. Часть 5

– Иди, куда обещал!

Два крупных плана раскрытых девичьих бутончиков, и эпизод завершился.

********

Впрочем, гадать Марине, насколько тесные отношения связывают детей Лиды и Светку, долго не пришлось – следующие кадры показали все однозначно.

Снимали, похоже, через приоткрытую дверь комнаты, ярко освещенной верхним светом.

Обе девушки стояли в позах "пьющих оленей", опершись руками на широкую кровать, тесно прижавшись бедрами. Андрейка, только что вышедший из Светки, сделал шаг вправо и уверенно вогнал свой колышек под попу Татьяны. Та довольно хмыкнула и чуть выгнула спину. Сделав несколько движений, брат вышел из нее и вернулся к Светлане, она тоже отреагировала на его член внутри себя вполне положительно.

Так продолжалось с минуту, а потом из-за камеры раздался звучный, глубокий голос:
– Детки! А что это вы тут делаете, а? – и следом негромкий смешок.

Детки ничуть не испугались, а Светка, свободная в этот момент от Андрюшкиного члена, чуть выпрямившись, повернула голову к двери и засмеялась:

– Ебем: упс, сношаемся, пап!

Вадим за камерой (а Марина не сомневалась, что это был именно он), засмеялся уже в голос.

– А по согласию ли?

– По согласию, пап, по согласию! Он нам желание в карты проиграл! Ох! – Светка в этот момент как раз приняла в себя член Андрюшки.

– Ну, коли по согласию, тогда ладно. Светка, ты сегодня где ночуешь?

– Да подожди ты, успеешь! – она остановила Андрюшку, заведя под попу руку, небрежно вытащила из себя его кол и повернулась к отцу.

– Пап, я бы лучше здесь, с Таней и Андрюшкой:

– Ну ладно: – голос за камерой был не то чтобы расстроенный, но как бы слегка огорченный.

– Пап, ну: ну хочешь, я тебя приласкаю, а потом можно я сюда пойду? Или мы вдвоем с Танюшкой тебя, пап?

– Да ладно, Светик. Вот ей-Богу, переживу, – Вадим опять уже смеялся в голос. – Если уж совсем плохо будет, мне тетя Лида поможет, – и он опять засмеялся. Голос прозвучал еще глуше: – Поможешь, Лидуся?

Откуда-то издалека донесся голос Лиды: "А как же!" – и ее звонкий смех.

– Ну ладно, детки, спокойной ночи.

Изображение исчезло.

********

Марина, чувствуя себя опять возбужденной до предела, промотала ленту вперед. Больше на кассете ничего не было.

"Вот же, мало мне сегодня!" – с досадой подумала она. – "Или это я так на Вадима? Ну, мадам, вы даете: Сережку разбудить, что ли? Ведь не засну сейчас! Нет, пойду в душ". И она, аккуратно перебравшись через спящего сына, пошла в ванную.

Направив струю себе во влагалище, подумала: "Но Вадим-то! Надо будет узнать у Лидки, женат, нет?" – и почувствовала в ласкаемой водой пещерке сладкий спазм.

Немного успокоившись после легкого самодельного оргазма, уже и неизвестно, которого за сегодня, она укрыла сына простынкой и пошла спать к себе.

********

Проснулась Марина еще до сигнала будильника в отличнейшем настроении.

Вышла в гостиную. Сын, опять, по жаркой ночи, скинул с себя простыню и спал на спине, раскинувшись, выставив напряженный член вверх. Подумала: "Пососать? Или сесть сверху? Будить жалко!", и совсем прошла было мимо в ванную, но, заметив лежащую в углу тахты видеокамеру, остановилась.

Взяла ее в руки, включила и медленно, детально отсняла спящего обнаженного сына. Смочив слюной пальцы, оголила головку члена, – Сережка только чуть пошевелился во сне, – и сняла его отдельно, медленно проведя объективом от яичек до головки, сняв ее сверху, а потом и весь колышек спереди. Аккуратно закрыла вершинку кожей и сняла еще раз.
Отложив камеру, подумала: "Да он-то потом поспит еще, а мне второй раз мыться – времени собраться не хватит", задумчиво посмотрела на вожделенный объект, залезла пальчиком себе во влагалище: "Суховато". Села на тахту рядышком с Сережкой, раздвинула ноги и немного поласкала клитор. "Вот, теперь нормально" – и оседлала сына, рукой направив его орудие в цель. Чуть посидела, не шевелясь, с умилением разглядывая Сережкино лицо. Тот заворочался, вызвав приятные ощущения внутри мамы, и открыл глаза.

Марина, прижавшись грудями, наклонилась к его уху: "Лежи спокойно, сына, я сама все сделаю, ладно? Только не сдерживайся, давай кончим по-быстрому, а то я на работу опоздаю".

Медленно, едва не выпуская Сережкин член из себя в верхней точке, задвигалась вверх – вниз. Сережка пару раз подмахнул – и кончил, обильно оросив мамину пещерку.

Ничего похожего на оргазм Марина не испытала, но удовольствие от сознания того, что сыну до ее прихода будет: хм: полегче, было и само по себе большим.

Слезла с Сережки, чмокнула его в губы: "Поспи еще!", и пошла в ванную.

А когда шла оттуда мимо тахты назад, Сережка, не открывая глаз, протянул руку и провел ей по внутренней поверхности маминого бедра, вызвав у нее неожиданный, но очень радостный спазм внизу живота.

********

Собравшись, Марина подошла к дремлющему Сережке и поцеловала его в лоб. Тот открыл полусонные глаза, улыбнулся.

– Сына, ты сегодня перепиши то, что мы наснимали, на компьютер. И оттуда загони на тети Лидину кассету, в конец, места там хватит, я вчера ее до конца досмотрела. Там, кстати, есть довольно интересные моменты, особенно последние эпизоды, – Марина улыбнулась. – Завтра с Лидой встретимся, я ей кассету отдам.

Поцеловала его еще раз и уехала.

На работе все у нее сегодня получалось так, как уже давно не было. Вопросы решались мгновенно, бумаги только отскакивали – разбираясь с ними, Марина даже тихонько напевала себе что-то под нос. Отдельские дамы, глядя на такое чудо, озадачились – начальницей Марина была довольно жесткой, да и вообще слыла женщиной скорее суровой и основательной, чем веселой и легкой. К обеду, сложив перешептываниями два и два, решили: не иначе, шефиня мужика себе нашла, – и начали гадать, кто бы это мог быть персонально?

Краем глаза замечая всю эту мелочную возню, видя ее насквозь, Марина в душе смеялась: эх, крысы конторские, знали бы вы всю правду – со злости бы удавились: или от зависти? Да Бог с вами со всеми, живите, как знаете, а мне – хорошо!

Сбежала она с работы ровно "по звонку", чего уже давно не делала. И не зря – Сережка, встретив ее у порога, поцеловал, преданно доложил: "Я все, что ты говорила, сделал, мамуля", чуть ли не на руках отнес в комнату, ласково-ласково раздел, нежно-нежно помыл в ванной, накормил ужином, чего раньше за ним никогда не замечалось, и усадил перед телевизором – отдыхать. Марина даже маленько одурела от такой всепоглощающей заботы сына, но было так приятно, что вдруг засвербившую где-то в глубине мысль: "Интересно, надолго ли его хватит? Или просто сегодня нагрешил чего?", она легко выгнала из головы.

И тут обратила внимание, что член у Сережки, лежащего рядом с обнаженной мамой на тахте, совершенно спокоен. Удивленно потянулась и потрогала его сквозь трусы пальчиком: да нет, вроде все нормально.

– Сына, а ты это чего? За три дня перетрудился? Или старушка-мать тебя больше не интересует? – засмеялась она.

– Мам: нет, я просто сегодня обе тети Лидины кассеты пересмотрел, ну и то, что мы наснимали: ну и не удержался: пару раз:

– Ох: – Марина, откинувшись на подушку и выставив вперед груди, засмеялась в голос, – горе ты мое! И из-за этого – расстроился? Дурачок ты мой маленький! Да у тебя, даже если без этого места совсем, – тут Марина ласково сжала в кулачке хозяйство сына, и почувствовала хоть и слабое, но все же явное шевеление, – для меня всегда удовольствие найдется. Ты ж меня в воскресенье заласкал и вовсе, считай, без него – я думала, умру от счастья! Потом, с чего ты решил, что я после работы, усталая, без этого прямо жить не смогу, дурашка?

Отсмеявшись, глядя на все еще смущенного, но повеселевшего сына, спросила:

– И как тебе кино?

– Ты получилась совершенно замечательно, – Сережка потерся щекой о мамино плечо. – И меня ты сняла тоже: неплохо.

– А концовка тети Лидиного "фильма"?

– Это на даче, что ли?

– Ну.

– Тоже: интересно.

– Как тебе: тут у Марины получилась едва уловимая пауза, – девочки?

– Так Танька она и есть Танька, вредное существо. А Светка – интересная:

– Ну ладно, – Марина, удовлетворенная проявленным сыном некоторым интересом к Вадимовой дочке, не стала развивать тему. – Тащи-ка, сына, доску, гладить буду.

Дальше вечер пошел почти так же, как и десятки других жарких, летних вечеров в их доме. Марина погладила белье, убрала доску, прибралась на кухне. Мельком, между делами, с пятого на десятое, посмотрела какой-то сериальчик.

Только обнаженному телу было много легче, чем всегда, и не надо было подспудно волноваться, что сын увидит вдруг больше, чем ему кем-то (кем?) "положено".

Сережка читал у себя в комнате, потом полез в Интернет – Марина, увидев это, выгнала его на пять минут из-за компьютера, убрала "детский фильтр" и даже, с трудом вспомнив адрес, сама вытащила ему какой-то сборный порносайт, куда сын с интересом и нырнул.

Сидя на тахте, она через открытую в его комнату дверь хорошо видела и экран компьютера, стоявшего в Сережкиной комнате, – сын сменял на нем картинки достаточно неспешно, – и прижатые к стулу его ягодицы. Потихонечку ягодицы начинали елозить по стулу, и Марина, глядя на это, улыбалась, а внизу живота у нее потихоньку становилось все теплее, и это ей тоже нравилось.

– Мам:

– Чего, сына?

– Да как-то тут все: неинтересно. На тети Лидиной кассете покруче будет.

– А ты чего, собственно, ждал, сына? Секс – он и есть секс. Основной кайф от него изнутри идет, а не снаружи, – засмеялась она. – Да к тому же на Лидиной кассете народ от души развлекается, а порнушка – постановка в большинстве своем, причем с актерами так себе.

– Мам, а ты вчера про девственность говорила. Это целка, да?

– В просторечии – так. А если правильно – "девственная плева".

– Она при первом сексе рвется?

– Да, сына. Точнее, при первом котиусе – когда мужчина член во влагалище девушки вводит. Секс – это все, чем мы с тобой занимаемся.

 

Улыбнулась. И тут из глубины памяти всплыл адрес сайтика, когда-то показанного ей покойным мужем. Марина встала с тахты и, подойдя к Сережке, наклонилась, оперлась грудями о его спину.

– Ну-ка, сына, подожди:

Ввела по памяти адрес. После пары щелчков мышкой на экране появилась коллекция крупных планов раскрытых девственных вагин.

– Вот они, Сережа, твои "целки". Смотри, какие разные, – Марина открыла следующую страницу "коллекции". – Ой: смотри, у меня почти точно такая же была!

– Мам, а тебе кто ее: порвал?

– Да твой папа и порвал, – грустно ответила Марина.

– Больно было?

– Нет, не очень: и потом хорошо: Девушка, если сильно возбуждена, так боли в этом случае почти что и не чувствует, так, миг один.

– А ты была: сильно мокрая