Я тебе покажу, как меня Авадой!

Гермиона Грейнджер, студентка школы чародейства и волшебства Хогвартс, имела неосторожность влюбиться в своего профессора – Мастера Зелий Северуса Снейпа. Когда он совершил убийство и стал скрываться от правосудия, мисс Грейнджер случайно столкнулась с ним в баре. Эта встреча закончилась постелью, но отпускать преступника было нельзя, и потому студентка отважилась наложить на него смертельное заклинание "Авада Кедавра", вот только она не учла, что заклинание не сработает, если ты не хочешь убивать:
Гермиона валялась на кровати, тупо пялясь на потолок, исчерченный колышущимися тенями, и вновь думала и думала о нём, о профессоре Снейпе, о Северусе: И никакая сила воли не могла помочь ей избавиться от своих чувств и воспоминаний. Ничего не могло преодолеть ту ужасающую бездну, мгновенно отделившую её от привычного ей спокойного мира и от друзей. Человек, которого она любила, оказался предателем, и она сама оборвала его жизнь. Хладнокровно и бесчувственно. Горячие слёзы потекли по щекам, пощипывая кожу.

На лестнице послышались шаги, затихнувшие у её двери.

– Уходите! Я никого не хочу видеть! – воскликнула Гермиона. Ей надоело быть послушной тихой девочкой, ей надоело оправдываться и пытаться что-то доказать. Хотелось побыть одной. Просто одной в тишине этой комнаты, ставшей прибежищем в ужасном и жестоком мире.

Дверь распахнулась неожиданно резко, с громким треском ударившись о стену. На пороге, подсвечиваемая со спины, застыла тёмная фигура в мантии.

Гермиона икнула от неожиданности, а в следующую секунду такой до боли знакомый голос мрачно произнёс:

– Accio палочка.

Снейп сжал её оружие в своей ладони и только после этого наколдовал несколько канделябров со свечами. Спальня мгновенно преобразилась: тени, залёгшие в углах, стали гуще, а огненные блики делали её чем-то похожей на комнату в старинном замке. Впрочем, это впечатление слегка портили обои в цветочек и компьютер. Снейп закрыл за собой дверь, и неестественно гулко в ночной тишине щёлкнул замок.

Гермиона всё ещё сидела на постели, прижимая к груди одеяло, и глупо хлопала глазами: неужели сон? Снейп зло посмотрел на неё:

– Я тебе покажу, как меня Авадой, дрянная девчонка!

Гермиона шмыгнула носом: это просто не могло быть правдой.

Снейп преодолел разделявшее их расстояние тремя стремительными шагами и с силой ударил её по лицу. Гермиона рухнула на подушку, изумлённо потирая саднящую щёку.

– Маленькая гриффиндорская дрянь!

Северус схватил её за волосы и отодрал от постели, заставляя смотреть себе в глаза:

– Прежде чем применять смертельное проклятие, думай о том, хватит ли у тебя желания, сучка.

Слёзы потоками лились по щекам, и Гермиона никак не могла остановить их.

– Ну, ты что-нибудь скажешь? – рыкнул Северус.

Она помотала головой, морщась от боли, потому что он продолжал крепко держать её за растрёпанную густую гриву.

– Сучка, – повторил Северус и потащил её к столу.
– Что вы делаете, Северус? – изумилась Гермиона, а по спине пробежали мурашки.

Северус отпустил её волосы и ещё разу ударил так, что она упала на пол.

– Я не разрешал называть себя по имени, тварь.

Гермиона всхлипнула, утирая слёзы, а Северус одним махом скинул всё со стола, вновь схватил её за волосы и швырнул на гладкую полированную поверхность.

– Профессор: – дрожащим голосом выдавила она, а внизу живота стремительно теплело.

– Так-то лучше, сука, – прошипел Северус ей на ухо и рывком разодрал на спине тонкую сорочку.

Воздух холодил кожу, а Гермиона так и лежала, прижатая к столу за шею и слушая тихий шелест и металлическое позвякивание. Она не сразу смогла понять, что это за звуки: Снейп вытаскивал из брюк ремень. А в следующее мгновение этот самый ремень опустился на её обнажённый зад, и Гермиона взвизгнула, заливаясь слезами.

– Профессор!. .

– Что, маленькая дрянь? – яростно прошипел Северус и опять ударил её. – Что ты хочешь мне сказать, сучка?

Гермиона всхлипывала и повизгивала, а ремень со свистом рассекал воздух и опускался на её ноющую от ударов кожу. Жжение становилось всё сильнее, и, она была уверена в этом, там появилось немало отпечатков массивной профессорской пряжки.

– Тварь!

– Да, профессор!

Ремень хлёстко ударил её, и Гермиона чуть скользнула вперёд по гладкой поверхности, но сильная рука Северуса вернула её на место. Край стола врезался ей в живот, но это было ничто в сравнении с размеренным битьём. Гермиона вновь скользнула вперёд и назад, чуть развела ноги, а по внутренней стороне бёдер текла смазка.

– Сука!

– Да, профессор! – воскликнула Гермиона, почти задыхаясь от возбуждения и медленно продвигая руку вниз, потому что безумно хотелось коснуться клитора и надавить на него, совсем чуть-чуть, чтобы это томительное ожидание завершилось разрядкой.

– Дрянь! – Северус ударил её по руке. – Что ты задумала, маленькая шлюшка?

– Ничего, профессор, – пискнула Гермиона, почти незаметно потерлась о стол, и это доставляло ей эйфорическое удовольствие, особенно когда один из напряжённых сосков вылезал из выреза и касался немного прохладной поверхности.

– Врёшь, сучка! – прошипел Северус и ударил её между ног.

– А-а, – застонала Гермиона, извиваясь под его рукой и начиная уже открыто тереться о стол. – Ещё, профессор.

Северус ударил вновь:

– Маленькая, развратная гриффиндорская шлюшка.

– Да, профессор, – согласилась Гермиона, приподнимая зад, чтобы он снова ударил её. – Я ваша маленькая гриффиндорская шлюшка. Бейте меня, бейте сильнее, умоляю.

И она заплакала, потому что Северус только водил ремнём по горящей коже, но не бил.

– Профессор, умоляю:

Гермиона подалась ему навстречу:

– Ударьте маленькую шлюшку, накажите меня, я: я не выучила уроки.

– Неужели, тварь? – с усмешкой спросил Северус, жадно тиская её ноющий зад.

– Не выучила, – солгала Гермиона, млея от его грубых и болезненных прикосновений. – Ни одного урока, профессор.

– А что же ты делала в это время? – ехидно спросил Северус, лишь слегка ударив её. – Ну-ка расскажи мне о том, что ты делала вместо уроков.

Гермиона вновь прижалась к столу, изнывая от желания, смазка текла из неё, внизу живота всё свело и безумно хотелось, чтобы он трахнул её как можно сильнее и грубее. Она свела ноги и сжала их, наслаждаясь пульсацией в половых губах. (Эти видеофильмы дают благодатную почву пофантазировать как учитель трахает не только Гермиону, но и в свободное от нее время и других девок.)

– Не сметь! – рявкнул Северус и приложил её ремнём.

Гермиона покорно развела ноги, пододвигаясь к нему и разгибая колени так чтобы зад оказался на уровне его бёдер, демонстрируя своё желание отдаться ему.

– Да, профессор, – дрожащим от нехватки дыхания голосом ответила она, внутри всё пульсировало, но она нашла в себе силы говорить. – Я трахалась вместо этого.

– Да? – хмыкнул Северус, со всей силы хлестнув её, а когда она перестала стонать, продолжил. – Наша заучка гриффиндорка трахалась, как любопытно.

– Да, профессор, – насколько это возможно закивала Гермиона. – И их было много, и они меня трахали по-всякому: и так, и в рот, и в задницу.

Она продолжала тереться грудью о стол, призывно водя бёдрами.

– Ого, – Северус рассмеялся. – Милое развлечение, мисс Грейнджер.

Гермиона застонала от удовольствия, ведь он назвал её так, как в школе, и вновь с силой ударил.

– Да, профессор, – пролепетала Гермиона, ещё более заводясь от своих фантазий. – И они делали это одновременно, все трое трахали меня, и я сосала и сосала, всем троим.

– Да неужели, – ещё раз хлестнув её, хмыкнул Северус.

– Да, профессор, – изнывая от возбуждения ответила Гермиона.

– Выходит, вы и вправду маленькая шлюшка.

Он минуты две безжалостно порол её под громкие взвизгивания.

– Да, профессор, я маленькая шлюшка, – воскликнула Гермиона, когда он остановился.

– А что делают с маленькими шлюшками?

– Трахают! – радостно ответила Гермиона.

– Нет, – фыркнул Северус. – Их наказывают.

– Да! – и Гермиона завизжала, потому что он стал хлестать её совсем остервенело, так что коленки подогнулись, и она повисла на столе, а край вновь больно впился в кожу. – Профессор: профессор: А-а!. . Профессор!. .

Она задыхалась от слёз и криков, барахтаясь в его захвате и стуча кулаками по столу, а когда ремень попадал между ног дыхание перехватывало, и становилось всё невыносимее, и казалось, что она умрёт, если сейчас не испытает оргазм, просто взорвётся от всего этого возбуждения.

– Шлюха!. . Дрянь!. . Тварь!. .

Северус бил уверенно и размеренно:

– Сука, мерзкая гриффиндорская шлюха!

– Да, профессор! – хрипела Гермиона, тиская сосок ноющей груди, а другой пытаясь дотянуться до клитора.

– Не сметь, дрянь! – крикнул Северус и хлестнул её по руке. – Как ты смеешь делать что-то без моего разрешения, сучка!

– Профессор, я больше не могу, трахните меня, – взмолилась Гермиона, непослушной рукой начиная тискать и вторую грудь. – Пожалуйста, я вас умоляю.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул, сучка? – ехидно спросил Северус, хлестнув её между ног.

– ДА! Профессор!

Его горячая рука скользнула между её ног, утопая в обильной смазке, и Гермиона застонала от прикосновения его пальцев, насадившись на них, стоило ему только коснуться входа во влагалище.

– Сучка, течная сучка, – спокойно констатировал Северус, отбрасывая ремень в сторону.

– Да, профессор, – надломленным голосом призналась Гермиона, стараясь, чтобы эти пальцы проникли максимально глубоко.

Северус отдёрнул руку, и резко вошёл в неё, заставляя взвыть от удовольствия. Всего два его стремительных движения – и она затрепетала, расслаблено оседая на стол. Северус потянул её за волосы, заставляя приподняться, но ей было уже всё равно, и тело отказывалось слушаться. Тогда он отпустил её и впился сильными пальцами в бёдра.

– Сучка: дрянь: стерва: гриффиндорская подстилка: – злобно повторял Северус, грубо трахая её, так что Гермиона скользила по столу, а он каждый раз притягивал её назад, чтобы вновь с силой всадиться в неё и так до тех пор, пока не кончил сам.

– Эй, сучка, оближи меня, – лениво велел Северус, вынимая из неё член и за волосы стаскивая на пол.

Гермиона устало посмотрела ему в глаза, взяла его постепенно уменьшающийся в объёмах член и стала осторожно слизывать с него смесь спермы и своей смазки, чуть кисловатых на вкус.