Попутчица. Часть 3

План отбить у алкоголика женщину с двумя детьми, дал первую трещину.

– Пойдем на море? – с надеждой спросил я, когда вещи были сложены в убогий сарайчик, служивший "квартирой" для отдыхающих.

– А "мальчик" не соскучился по "девочке", – игривая улыбка блуждала на лице жены.

Как, все-таки, меняется лицо женщины, желающей секса! Морщины разглаживаются, глаза округляются, губы кажутся пышнее, и даже уши выглядят немного сдвинутыми назад к затылку.

– В этом сарае? – возразил я, – Нас тут вся улица увидит!

– Давай куда-нибудь пойдем! – предложила жена.

– Давай, – согласился я, вспомнив кусты возле кладбища.
Мы прихватили хозяйское одеяло и резво побежали вверх по дороге, откуда я только что пришел. "Сегодня у меня будет вторая женщина", – констатировал я. Собственно говоря, до этого мне не случалось быть с двумя женщинами за столь короткое время. "Идем на рекорд!" – предупредил я моего дружка. Похоже, тот проникся ситуацией и из состояния "сосиской" начал медленно переходить в положение "сарделькой". "Спасибо!" – поблагодарил я его за солидарность.

– Здесь хорошо, – сказал я, как только дорога дошла до кустов.

– Может быть, пройдем еще дальше? – жена тянула меня за руку.

– Не стоит, – отбивался я, понимая, что вид кладбища жене совсем не понравится. – Если мы пойдем дальше, нас будет видно с дороги.

Другие аргументы не потребовались. Мы немедленно забрались в середину чащи, нашли небольшое место, свободное от кустов и разложили одеяло, предварительно выкинув из-под него мелкие камешки, сучья, пивные пробки и разный прочий мелкий мусор.

– Как я по тебе соскучилась! – Татьяна обняла меня ослабевшими руками и начала медленно оседать на одеяло, увлекая меня за собой.

– Я тебя хочу, – мое вранье прозвучало вполне убедительно.

Расслабленное тело жены безвольно лежало передо мной. Я спокойно снял с него шорты и майку. Татьяна осталась лежать в одних белых трусиках. Мир сузился до небольшого пространства, ограниченного зарослями, над котором раскинулось синее крымское небо. Я разделся, стараясь не поворачиваться к жене спиной, – на ней могли остаться царапины. Оказавшись на свежем воздухе, мой дружок окончательно воспрянул духом и встал во всей красе. Было странно и необычно ощущать себя голым не в постели и не в темноте: воздух свободно обмывал мошонку и член, внушая чувство щемящей стыдливости.

– О-о, – послышался тихий голос жены, – Какие мы красивые! Иди ко мне!

Я лег рядом. Татьяна лежала на спине, закинув руки за голову, вытянув одну ногу и положив на нее другую, немного согнув ее в колене.

– Как я тебя хочу! – прошептал я, теперь уже вполне искренне, положил руку на ее грудь, мягко провел вдоль тела, заводя ладонь в трусики, и, взяв их двумя руками, осторожно стал снимать их, протягивая по бедрам и ногам.

Татьяна закрыла глаза, повернула лицо вбок и застыла в том положении, в котором я снял с нее трусики: одна рука оставалась над головой, вторая, согнутая в локте, неопределенно зависла над грудью, как бы раздумывая, закрыть ее или оставить моему взору. Полусогнутые ноги с поднятыми коленками безвольно разошлись в стороны, бесстыдно обнажив находившийся под лобком продолговатый бугорок, разделенный щелью вдоль на две части.
Моя жена обладала очень редким даром природы – узким влагалищем. Собственно говоря, ради него я на ней и женился.