Корпоративный календарь. Январь.

Меня зовут Алекс, я работаю дизайнером в маленьком рекламном агентстве. Кроме меня тут трудятся всего десять человек. Большинство – девушки, потому что они лучше продают рекламу и внимательнее относятся к клиентам. Из мужчин только я, фотограф, директор да сисадмин.

Именно девчонки предложили подарить нашим клиентам на Новый Год откровенный календарь со своими фотографиями. Я, честно признаться, от наших умниц и скромниц этого не ожидал. Но сфотографироваться согласились не все, а только четверо, зато самые фигуристые. Мы договорились, что каждая снимется для трех листов календаря, и это будет только намёк на эротику, все откровенные места будут так или иначе скрыты.

Я полдня рисовал эскизы фотографий. Пересмотрел немало восхитительных картинок обнаженных девушек, поймал ехидный взгляд проходящего мимо директора. "Я работаю!", наигранно возмутился я. "Ага", ухмыльнулся директор, "я вижу".

Мои рисунки девушкам понравились. Я изобразил их в изящных, но не слишком вызывающих позах. Полностью обнаженные фигуры в белой дымке, по соблазнительным изгибам струятся шёлковые ленты, прикрывая то, что не полагается видеть зрителю.

Девушки решительно отказались сниматься в сторонней студии, опасаясь скрытой камеры и незнакомых людей, поэтому за работу принялись я и фотограф Макс. Мы несколько расширили нашу фотостудию, притащили со склада шёлковые ленты и пригласили первую модель, Светлану, нашу будущую мисс Январь, Май, Сентябрь.

У Светы были длинные светлые волосы, красивыми волнами спадающие на плечи, ясные серые глаза и вообще очень милое лицо. Я иногда засматривался на неё и забывал, о чем я с ней говорю. Она вошла, мы замкнули дверь и невольно отвернулись, чтобы дать ей спокойно раздеться и побороть стыдливость.

– Смешные вы какие, мальчики, – сказала Света. – Снимать меня тоже вслепую будете?

Мы с Максом повернулись. Она уже успела снять блузку, и стягивала юбку. Белый ажурный бюстгальтер нежно поддерживал её идеально округлую грудь, в ложбинке которой блестел камушек на цепочке. Света сняла юбку и взялась за колготки. Она села на стул лицом к нам, подтянула по очереди сначала одно, а потом другое колено к груди, чтобы снять колготки, и сбросила их на пол. Я залюбовался её соблазнительными длинными ножками. Как это я раньше не обращал внимания, какие прелестные у неё ножки?

Мой взгляд автоматически скользнул по её трусикам. Белая тонкая ткань смялась, повторяя вожделенные складки губ влагалища. Мне показалось, что мои пальцы сами чувствуют, как жарко и нежно там внутри. Ах, скорей бы она сняла трусики! Член зашевелился, и я схватился за эскиз фотографии, чтобы отвлечься от грязных мыслей.

Когда я снова взглянул на Свету, она расстегивала бюстгальтер. Чашки упали ей в руки, грудь выскользнула, и девушка вся вспыхнула, смущаясь под нашими взглядами. Мне показалось, что от смущения порозовели даже шея и декольте.

– Ну-ну, не пяльтесь так, – наигранно храбро произнесла Света. – Чего вы там не видели?

– Извини. – мы опять отвернулись, давая ей время привыкнуть к нам.

– Алекс, помоги мне снять кулончик? Кулончик же не нужен, я правильно поняла?

– Да, не нужен. – Я подошел сзади и неуклюжими пальцами попытался расстегнуть цепочку. Мои глаза жадно рассматривали контуры сосков, напрягшихся то ли от холода, то ли от возбуждения. Ареалы вокруг сосков были небольшие, чуть коричневые. Грудь вздымалась и опускалась в такт её дыханию.

Цепочка свалилась Свете в руки, она встала и положила её на полку. Я остался стоять рядом, выбирая из разноцветного вороха алые и розовые ленты. Света нагнулась, стаскивая трусики, и я снова оцепенел, глядя как ткань скользит по её стройным ножкам. Мне казалось, что я чувствую восхитительный аромат девичьего лона, и голова закружилась от возбуждения.

Света повернулась ко мне.

– Что там нужно для Января? – Она кивнула на ленты.

– Вот эти красные ленточки. – Я постарался смотреть ей в глаза, а не на грудь. – Ты умеешь завязывать красивые банты?

Светлана вплела в волосы две розовые ленты и подала мне красную. Одной яркой лентой мы обернули её ягодицы и завязали красивый бант напротив интимной прически. У Светланы там оказался симпатичный треугольный островок, почти не стриженый, весь в очаровательных светлых завитках. "Настоящая блондинка – везде блондинка", подумал я. Губки влагалища начинались внизу треугольничка, нежные и как-то по-детски припухшие. Мне вспомнилась одноклассница Наташка, за которой я подглядывал в первом классе. У той складочка между ног была такая же белая и невинная, но совсем без волос.

Вторая лента опоясала Светину грудь. Соски нахально торчали под шелковой полосой, и постоянно выскакивали, пока Света завязывала бант.

– Спадает, – расстроенно заявила она и пошла к дивану.

На белом кожаном диване её обнажённое тело казалось совершенным. Она полулежала, прикрытая только двумя алыми лентами, а мы фотографировали её: Макс делал снимки, я держал матовое зеркало – рассеиватель света. Пока Светлана смотрела в камеру, я рассматривал её прелести: мои пальцы сами представляли, какие теплые и пушистые волосы её "треугольничка", как нежна и в то же время тяжела её округлая грудь. Меня непреодолимо тянуло ощутить вес её соблазнительных полушарий в своих ладонях. А какие, наверное, твёрдые и упругие эти сосочки! Хорошо, что зеркало в моих руках закрывает джинсы и она не видит, как отчаянно у меня стоит.

Света подвинулась на диване, заложив руки за голову, и лента снова сползла с груди. "Погоди, я поправлю, не двигай руками", я отставил зеркало, подошел и наклонился над ней. Провел кончиками пальцев по краям ленты, выравнивая её и одновременно наслаждаясь касанием нежной бархатной кожи девичьей груди. В какой-то момент между пальцами проскользнули соски и я еле удержался, чтоб не сжать их с силой. Достаточно того, что я коснулся чуть твердых краешков их ареалов.

Лента снова была на месте, а Света смотрела на меня с непонятным выражением на лице. Мне показалось, что её взгляд скользнул по моим джинсам и отметил выпуклость на них.

Макс сверился с эскизом, кивнул мне и сказал:

– Светик, лучше будет, если ты правую ножку чуть согнёшь, а левую выпрямишь полностью и вытянешь носочки, окей? Попробуй. Алекс, помоги, чтоб ленты не сползали.

Света аккуратно коснулась правой пяточкой поручня дивана, а левую ножку вытянула вниз и вдоль. Вытянутые носочки ещё сильнее подчеркивали их стройную красоту – в профиль это смотрелось потрясающе, куда лучше чем мой первоначальный эскиз.

Я снова взял зеркало и подошел к дивану. Оказалось, что в этой позе ей пришлось чуть раздвинуть ножки, и теперь мне была видна её промежность. Гладкие нежно-розовые губки были плотно сжаты, скрывая за собой вожделенную дырочку, так что я едва сдерживался от того, чтобы не броситься вперед и не раздвинуть бархатные Светины ножки руками, увидеть сокровенное местечко и впиться в него губами. Чтобы отвлечься, я подбадривал девушку комплиментами.

Светлана улыбалась в камеру, а я жадно рассматривал её девичьи прелести. Через некоторое время мне показалось, что её промежность чуть блестит. Ещё чуть позже я уже был уверен, что девушка возбуждена: губки чуть покраснели и блестели влагой, маленькая капелька собралась и медленно скатилась вниз, к попке. Эта капелька практически свела меня с ума. Я чувствовал жар во всем теле, и не мог думать ни о чем, кроме обладания этим прекрасным девичьим телом.

Макс, казалось, был спокойнее.

– Отлично, Январь готов. Переходим к Маю? Алекс?

Я отошел от дивана, держа зеркало в руках, чтоб Света и Макс не видели моего возбужденного состояния. Член разрывал джинсы и рвался вперёд.

Май мы снимали без дивана: Светлана стояла в углу, упираясь обеими руками в стены и чуть обернувшись. Разноцветные шёлковые ленты струились с её плечей вниз, едва закрывая грудь и попку. Стройные ножки были обуты в белые туфельки на высоком каблуке. Застёгивая их на Светиной ноге, я ещё раз невзначай скользнул взглядом по промежности в поисках влаги – губки всё так же сияли и манили своей сочной глубиной.

Я вздохнул и пошёл к Максу. Тот что-то рассматривал и подкручивал в фотокамере. "Наверняка сделал максимальный зум и смотрит крупный план, негодяй", ухмыльнулся я про себя. Внезапно он отпрянул от окуляра и подмигнул мне. Я автоматически подмигнул в ответ.

Сентябрь оказался самым сложным испытанием. Светлана снова лежала на диване, закинув ногу за ногу, а я должен был держать ленты, которые развивались под искусственным ветром от офисного вентилятора. Ленты скользили по её телу, дрожали и перекручивались в потоках воздуха вокруг её нежной груди, касались лона и бёдер.

Макс сделал, наверное, полсотни снимков, но на всех соски или лобок было слишком хорошо видно. Ленты ухитрялись убежать как раз в тот момент, когда мы делали очередной снимок. Взять больше лент мы не могли – будет похоже на веник. Мы задумались.

– Давай их чуть приклеим? – предложил Макс. – Только краешком, и всего одну-две?

Я понял идею, Света тоже сообразила, но была не в восторге.

– Чем ты их там приклеишь? – улыбнулась она.

– Кусочком скотча. Не бойся, он сам отвалится уже через три минуты.

Скотч хорошо прилип к груди, но на лобке клеиться не желал. Я прижимал очередной кусочек к краешку нежного Светиного треугольничка и дрожал от возбуждения. Света тоже пыталась помочь, но в основном только мешала, потому что от её движений отклеивалась лента на груди.

Надавливая большим пальцем на скотч, я прикоснулся кончиками указательного и среднего к влажным губкам Светиного влагалища. Пальцы заскользили по поверхности, я не удержался и погрузил их прямо в горячую глубину. Света посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, а потом мельком взглянула на Макса. Макс был занят лентой на её груди.