Однажды ночью

В ту жаркую летнюю ночь, примерно в три часа, мы с подругой возвращались из клуба домой: уставшие, натанцевавшиеся, счастливые, раскрасневшиеся и немного подвыпившие. Кате потребовалось отойти, и я осталась ждать её на тротуаре совсем одна. Было уже очень темно, но фонари в этом районе почему-то ещё не включили.

Я услышала чьи-то шаги и отпрянула, отпрыгнула в темноту: ко мне подходили со всех сторон трое парней, нагло усмехаясь. Лица их было плохо видно. Один из них подошёл ко мне ближе других и, запустив мне в волосы ладони, крепко сжал их в кулаки, притягивая меня к себе.

– Дыхни, шлюха, – шепнул он сквозь плотно стиснутые зубы. Я только помотала из стороны в сторону головой. Он кивнул своим приятелям, и те подбежали ко мне со спины, принялись шарить по моей коже, сдергивать блузку, на которой пуговицы были расположены не самым удачным образом: сзади.

Тот парень все ещё продолжал держать меня за волосы и смеяться, восклицая:

– Пьянь! Шалава! Часто сигналишь на трассе?

И я снова мотала отрицательно головой, а он давал мне хлесткие пощечины. Тем временем его друзья уже раздели меня до белья, несмотря на мои сдавленные звуки протеста: парень засунул мне в рот свои пальцы, пригрозив, что мне следует быть с ними осторожнее и ласковее, и тогда все закончится довольно быстро. Мне даже пришлось несколько раз провести по его пальцам языком, чтобы вызвать довольную хищную полуулыбку и железный стояк в его штанах.

– Что, шлюшка, нравится тебе сосать пальцы? – и он снова, размахнувшись, влепил мне пощечину. Я горела от стыда и боли, пока его приятели спускали с меня трусики и сбрасывали на землю лифчик. Они втроём принялись мять мои груди и ягодицы, а я извивалась и все еще пыталась сбежать. Тогда мне снова пригрозили, и я решила больше не злить насильников.

Один из них полез ладонью мне во влагалище, пощекотал пальцем бисеринку клитора. Я не смогла сдержать стона наслаждения и боли одновременно. А когда тот засунул мне в дырочку свой язык, пройдясь им ещё и по анусу, меня пробрала дрожь, и я закричала от того, насколько мне было приятно. Пока один из них, нагнув меня раком, продолжал вылизывать меня, другой, расстегнув ширинку, поднес свой довольно большой член к моему растянутому пальцами рту.

Мне не оставалось ничего, кроме как провести по члену языком, обильно смачивая его слюной. Я аккуратно вылизывала его яйца, надрачивая орган с выступающими венками.

Он снова крикнул, что я шлюха, а потом два парня примостились сзади и один из них просунул мне головку во влагалище. Я понимала, как вульгарно выглядела, пока эти парня нагинали меня, голую, прямо на улице и трахали, как последнюю шлюху: во все дырки, да ещё и раком. Эта мысль меня сильно возбуждала, хотелось кончить.

Когда член одного из парней вошёл почти полностью в меня, а я все ещё продолжала посасывать член, вызывая у его владельца непроизвольные стоны, то увидела, что из кустов вышла Катя. Она смотрела на меня так, что, казалось, сейчас у неё глаза из орбит выпрыгнут. Тот парень, который вылизывал меня, подбежал сзади к Кате и без лишних церемоний сорвал с неё всю одежду вместе с бельем. Член из моего рта тут же вытащили, а Катю поставили, обнажённую, раком рядом со мной. Она раскраснелась, её замутненный полупьяный взгляд выхватывал из общей картины только то, что её подругу трахали сейчас очень грубо.

Парни приказали нам с Катей поцеловаться. Мы стали с ней сплетать языки, лаская губы друг друга. Пока в нас входили сзади по одному парню, мы с подругой, не прекращая сосаться, надрачивали другому член. Все мы стонали от наслаждения, все пятеро. Когда парни бурно кончили, как и мы с Катей, им пришлось поменяться местами.

Всю ночь они трахали нас во все дыры, а утром, когда мы с Катей добрались наконец до общежития – растраханные, потные, грязные, почти голые, но счастливые – мы с подругой только улыбнулись и пожелали друг другу спокойного сна.

Ту ночь мы вспоминали ещё долго.