Звезда Миньета

А когда его терпение раскалилось до предела, позвонила ему сама:

– Привет! Я собираюсь принять ванну. Хочешь со мной?

Еще бы! Он примчался через десять минут, потный и запыхавшийся. Ванна уже была готова, горячая, с пеной по колено. Пока Джонни раздевался в комнате, я уже успела скинуть свой халатик и шмыгнуть в горячую воду.

Пока он устраивался вместе со мной в горячей тесноте, я как следует рассмотрела его несгибаемо стоящий член. Да, он был хорош во всех отношениях – толстый, длинный, обвитый со всех сторон веревками вздувшихся вен. Головка этого чуда высокой мачтойторчала из пены.
Для пущего возбуждения мы прихватили с собой пресловутую пачку фотографий и теперь развлекались разглядываниемэтого средоточия разврата. Джонни особенно нравился сюжет, где мой родной дядя засовывал член какой-то грудастой тетеньке чуть ли не в самое горло. Но он, отчего-то не верил, что такое вообще возможно.

– Черт, неужели это правда? Как она не задыхается?

– А ты сомневаешься?

– Не знаю...

Я не удержалась, чтобы не потравить его:

– А хотел бы так же? Представляешь: она берет член в свой сладкийротик, ты загоняешь ей по самые гланды, а она сосет его, сосет...

Джонниажзастонал от остро подступившего желания. Не в силах больше сидеть, он поднялся на ноги. Водастекала по его телу, его член вырос до совершенно невероятныхразмеров.

Мнестало его жалко. Я всталаперед ним наколени и ухватилась рукой за страдающий орган. Джонни, казалось, только этого и ждал – оперся руками о кафельную стену, закрыл глаза, застонал...

Огромная, разбухшая головкачлена упругоболталась прямо у меня перед лицом. Я успевалаправой рукой массировать это чудопо всей его длине, а левой теребить его подтянувшиеся яички. Этотствол выглядел великолепным монументом вожделения, о котором только может мечтать женщина.

– Слушай, а ты бы хотел... – я еще только произносила эти слова, а внизу живота уже что-тозаныло, в предвкушении чего-то сладкого, запретно-развратного...

– Чего? – хрипло спросил Джонни, его член уже немногопредоргазменно подергивался и этот вопрос его заметно сбил с верногопути к нирване.

– Чтобы тебе пососали? – на одном дыхании произнесла я.

– Еще бы!

– Ну тогда... – якончиком языкакоснуласьбагрового чудовища Джонни. И в следующую секундуужебезраздумий погрузила его член себе в рот.

На вкус он оказался немножко пряным, но приятным. Онбылкаким-то упругим, и одновременно мягким. Я сосала его как большую конфету, с удовольствием облизывая головку по всей ее окружности, время от времени пробуя заглотить его поглубже.

Джоннизастонал, а я неожиданно поняла, чтопроцесс миньета доставляет лично мне неслабоеудовольствие: во-первых, это было просто приятно, во-вторых я опять ловилакайф отсамого факта совращения.

Ясразу сообразила, как это делается: я охватывала член в тугое кольцо губами, делая поступательные движения по всей длине ствола, особое внимание уделяя головке, а для большейприятностине забывала пальчиками левой рукой поглаживать свой собственный клитор.
Обезумевший от наслаждения Джоннистал сам двигатьсявперед и назад, вгоняя головку мне в самое горло. Я поначалу испытала приступ тошноты, но очень скоронаучиласьпридерживать член рукой, не давая ему пройти слишком глубоко.

Но когда член у меня во рту стал непроизвольно подергиваться, японяла – сейчас Джонни рванет. И как не готовилась к извержению, вулкан взорвался все-таки неожиданно: первая струя спермыпрошла прямо ко мне в горло – япочувствовала ее по горячему ожогу, вторая ударила в небо, заполняя мой рот липкойбезвкусноймассой. Что-то я сумела проглотить, но большая частьжидкостивышланаружу, просочилась в тесное пространство между губами и членом.

Джоннихрипел, выгибаясь тазом вперед, конвульсивно следуя направлению своих залпов, акогда все закончилось, мы оба упали в остывшую воду совершенно безо всяких сил. В воде плавали белые сгустки спермы. Первые мгновения мы даже боялись смотреть друг на друга. Нам было стыдно. Но только немножко, самую малость.

С этого дняДжонни умирал от желания меня трахнуть. И как всегда – я была неприступна. Мне было скучно трахаться "просто так", без изюминки. А он все названивал мне: И однажды, я придумал свою "изюминку" во время одного такого звонка.

– Собираешься куда-то? – деловито спросил Джонни.

– Да так... – я умело посыпала солью на его больное самолюбие. – Один дядечка пригласил.

– Понятно. Ты знаешь... Давно хотел спросить: Ты пробовала с девчонкой?

– Почему пробовала? – я как бы даже обиделась. – Мыужегод так развлекаемся!

Джонни завелся с полоборота:

– Ух ты! И кто это?

– Да так: – с ходу соврала я. – Подружка одна:

И отчего мужчины так неравнодушны к женской любви? Возможно из-за самой пикантности, запретности темы или быть может желания почувствовать себя султаном в своем маленьком гареме? Вероятно, у каждого свои причины.

– И ты: – еще раз недоверчиво уточнил Джонни. – Тыс нейзанималасьлюбовью?

– Ну!

– И... Как это?

– Ну ты знаешь... В принципе прикольно, но... Живой член лучше.

– Эт-точно! – со знанием дела согласился Джонни.

Внезапно мне в голову пришлаоченьинтересная мысль:

– Слушай, у меня есть грандиозная идея!

– Говори!

– Ты хочешь меня трахнуть?

Джонни так засопел, что об ответе догадался даже круглый идиот.

– Но предупреждаю – я до сих пор девственна:

Джонни засопел еще громче – трудности его не пугали.

– Ты же хотел большего? Вот мы и встретимся завтра. В живую, так сказать. И все узнаешь.

– А где? У тебя?

Я немного подумала – мои родители, кажется, собирались в отпуск.

– Нет, у меня опасно. Лучше я выпрошу ключи от квартиры моего дяди.

– Черт возьми! Как это здорово! – Джоннибыл вне себя от восторга.

Я была такого же мнения.

Дядя долго выпытывал, зачем мне его квартира. Я наврала ему что-то такое: Как сумела и толком не помню что. Но главное – я все-таки выпросила ключи и на следующий день после школы мы с Джонни отправились туда.

Эпицентром квартиры служил шикарный диван. На котором мы и устроились, я и Джонни. Сначала просто целовались, потом разделись донага и улеглисьв позицию "шестьдесят девять". Да, он делал мне очень приятно своим язычком. Настолько приятно, что я чуть не забыла о главном пункте программы. Но я все-таки нашла в себе силы опомниться:

– Все, я не могу больше: – шепнула я ему. – Трахни меня, пожалуйста! Только не кончай в меня:

Джонни не надо было долго упрашивать и он тут же лег на меня сверху. Он тыкался в меня своим членом, но от волнения никак не мог попасть куда следовало. Я помогла ему рукой войти в свою пещерку. Почувствовав верное направление, Джонни сделал движение вглубь, и в этот момент резкая боль ударила меня подобно электрическому разряду. Я вскрикнула, но Джонни не замечал ничего, пройдя сквозь мою девственность напролом.

Это оказалось гораздо больнее, чем я предполагала. Я так и не смогла толком получить удовольствие, даже когда Джонни поставил меня "раком". Но такая поза, по всей видимости, его устаивала больше всего, ибо я почти сразу услышала учащение дыхания, как вероятно, бывает перед оргазмом.

Наконец, он предоргазменно застонал, но вспомнив о моих словах, успел вытащить член наружу и выпустить сперму мне на спину. А потом мы долго еще лежали, отдыхая. Джонни делился со мной восторгами, а я молча улыбалась: А что еще мне было говорить? Моя боль прошла вместе с невинностью.

А на следующий день ко мне пришел дядя. Днем, когда родители были на работе. молча положил передо мной пачку фотографий. На снимках была я, собственной персоной, трахающаяся с Джонни в тех самых позах, о которых вы только что прочли.

Я боялась даже думать, что будет, если дядя покажет эти снимки родителям: Но он показал мне кое-что другое: А точнее – свой здоровенный член, так хорошо изученный мной по фотографиям.

Я сглотнула подступившую к горлу слюну. Я так часто представляла себя на месте его подруг, что как мне кажется, знала этот член вдоль и поперек, каждую его жилочку, этот изгиб, эту огромную головку с отверстием на вершине:

Он подошел ближе, а я опустилась перед ним на колени и взяла дядин член себе в рот: Я старалась делать все, как было на фотографиях, загоняя это чудо себе в самое горло. Черт возьми, как это оказалось приятно – воплотить свои призрачные мечты в самую, что ни на есть реальность!

Мой рот уже начал уставать, но дядядействительно был опытным любовником – держался, но не кончал. Тогда я стала помогать себе рукой, поддрачивая этот член по всей его длине. А когда я почувствовал резкое напряжение в головке члена, резко вытащила его изо рта и поймала губами первую струю спермы, стремительно вырвавшуюся на свободу.

Он залилвсе мое лицо. Довольноусмехнулся и убрал член обратно в штаны. Единственное, о чем я его после спросила:

– Но как ты получил те фотографии? Мы же были одни?

Он опять усмехнулся:

– Одни, да не совсем: На полочке был фотоаппарат, а на фотоаппарате включен таймер, с помощью которого один раз в две минуты делался снимок: Кстати, он и сейчас здесь.

Я посмотрела на журнальный столик и увидел в дядиной сумке тускло поблескивающий объектив.

– Он включен?

– Да, – хладнокровно ответилон. – И я дарю тебе эту сумочку:

Вот такая получилась история. Потом: Потом было много всего. И с дядей и со многими другими, но в одном я всегда была неизменна – я всегда оставляла на столике фотоаппарат в пресловутой сумочке. А потом отобрала самые лучшие снимки и отнесла их в "Хастлер". Просто положила их на стол менеджеру, оставила свой телефони молча ушла.

На следующий день меня взяли на работу в этот журнал. Как выяснилось, им как раз не хватало таких раскомплекованных моделей. В студии журнала всем всегда давали прозвища – традиция. Мое оказалось самым оригинальным – "звезда миньета".

Но я не обижаюсь. Ведь я и в самом деле – звезда. И я обожаю миньет.

А вы