Любочка - Нефтяная скважина

Всегда и все, на работе, и дома, её называли просто Люба,
Хоть, я так считаю, ей больше подходило имя полное Любовь.
Как познакомился я с ней, рассказывать в подробностях не буду.
Банально всё, да и не это главное совсем. Но всё ж.

Она была, на первый взгляд, наверное, больше не красивой,
Чем наоборот, красавицей. Но что-то такое было в ней,
Что привлекало очень, без сомнений, почти неуловимо,
Но это что-то, пробуждало волнение томящее в груди моей.

Она была бабой одинокой. Дом, работа. Работа, дом.
И мне к ней в гости напроситься, не составило труда.
Дыру эту в общаге домом, с натяжкой большою, назовём.
Но лучше так, чем ничего. К себе её звать не стал тогда.

И вот, мы с Любовью, в комнате, оказались наедине.
Предлог прийти не помню, тоже до не приличия банальный.
Мы оба люди взрослые, и так сказать, одинокие по судьбе,
Принес для приличия цветы, и к чаю рулетик шоколадный.

Мне если честно, было всё равно, как закончится этот вечер,
А вот, Любочка, похоже волновалась, и было видно как сильно,
Как на экзамене студентка. Прическу свою поправляла вечно,
Когда, за столиком журнальным, с моим рулетом чай мы пили.

Я ей рассказываю откровенную, но очень интересную, фигню.
Но как пела Елена Ваинга, – " Да не важно, что ты сказал, а как".
А по ушам лапшу развесить, это я уж замечательно могу.
Я по рассказам пошлым, и не о чём, считаю уже мастак.

Но Люба от пошлости моей, не чуточку малую, не краснеет.
Хоть слушает внимательно, не перебивая повествования моего.
Я так понимаю, на вечер этот, планы схожие с моими имеем.
И глазами она стреляет, в меня довольно, похотлива и горячо.

Тут, хочется мне подробнее собеседницу и хозяйка описать.
Ей далеко за тридцать, худенькая, но женственности не лишена.
Блондинка крашенная, голубоглазая, стрижка до плече. И так сказать,
Не красавица, но "страшненькой" её, тоже назвать нельзя.

И вроде всё понятно, желание взаимно, и дело на мази,
Но как тут к основному блюду перейти, я малость озадачен.
Потом решил, коли меня пошлёт, мне есть куда пойти.
К ней пересаживаюсь, и руки обе свои, под подол ей прячу.

И говорю, что мол это такой интересны, социальный эксперимент,
И его суть в том, чтоб в этой ситуации довольно неудобной,
Должны мы подсознательно почувствовать, настал ли тот момент.
Когда мы можем стать намного ближе, свою оставив скромность.

А в это время, от коленей, к трусикам, рукой уверенно веду.
И мне Любовь говорит, что скованность и правда исчезает.
А ладонью одной уже поверх трусишек местечко тайное тру,
Я чувствую, как сквозь ткань влага живительная проступает.

А тут мне Люба уже сама, на шею ложет и перекрещивает руки,
Целует страстно так, как будто я последний мужчина на земле.
Одной рукой трусики стягиваю, другой под кофточку на груди.
Они малюсенький, но милые, и чётко так, в ладонь ложатся мне.

Короче, лёд тронулся господа, стремительно процесс пошёл.
С меня рубашку Любочка, срывая пуговицы, трепеща, снимает.
В порыве страсти, мы оба скопились и диванчика, на пол.
Я, Любу целуя, брюки приспустил и презик ловко одеваю.

И лёжа на боку, незамедлительно и глубоко в неё вхожу.
А Люба на спине, полуголая, справа от меня лежала.
Одну её ногу поднял, другую между ног своих держу.
И проникающе и даже жёстко её скважину буравлю.

Одной рукой сжамаю её малюсенькую, остренькую, грудь,
Другой рукой повыше Любе ножку худенькую подымаю.
Она, уже не сдерживаясь, из стонов в крики переходит вдруг,
А я свой ритм проникновения бешеный, ещё больше ускоряю.

Из скважины её пошла, фонтанируя струёй, наверно, нефть,
И значит до месторождения её глубокого, я всё таки добрался.
Она своим фонтаном горячим обмочила меня и всё вокруг.
Кончала так, нескромно громко, что соседей аж перепугала.

В недоумении, они к нам начали стучаться в хлюпенькую дверь,
И спрашивать испуганно кто и за что её тут зверски убивает.
Она сквозь двери им отвечает, что нормально всё теперь.
А кричала потому, что тараканы гадкие её сильно испугали.

Но ушко я ей ласково шепчу, что главный нынче таракан,
Хотел бы кончить сейчас, прямо ей на голенькую грудь.
Она кивает, мол согласна. Я над нею на колени встал,
И струйки теплые, густые, поверх сосков уже текут.

Получается, что этот вечер с Любочкой вполне так удался.
Она сходила в душ, и мы всё повторили, только на кровати.
Потом ждали до полуночи, чтоб соседи уснули. И тихонько я,
На цыпочках, из Любиной общаги, как смог бесшумно, исчезаю.

После того случая, она мне ещё пару раз звонила, в гости звала.
Но я тогда уже с другой, плотно очень, телам и духом, подружился.
Я, за всё свою холостую жизнь, не изменял, никому и никогда.
И если уже с другой я был, то с Любочкой мне пришлось простится.

Но в памяти на долго осталось, как был я гадким тараканом.
И как инкогнито я общежитие, в полуночной темноте, покидал.
И как сама Любовь, меня искупала своим оргазменным фонтаном.
И как сосочки словно вишенки, своим фонтаном спермы поливал.