Не ноги красят женщину

Я в санаториях бывал не так чтоб часто,
Но каждый раз в историю любовную влипал.
И в этот раз по взаимному согласию,
Себе, на пятую точку, приключения отыскал.

Наверное сам санаторный образ жизни,
К любовным связям предрасполагал.
Не принужденными знакомствами своими,
И новыми переживаниями он многих соблазнял.

И вот после процедур полезных,
По парку Сакскому гуляю неспеша.
Я вижу стайку девушек прелестных.
И, не задумываясь, к ним заворачиваю я.

И по очень давно, мной проверенной схеме,
Прошу меня сфотографировать, в процессе знакомлюсь.
Не только с той, что нравится, а сразу со всеми.
Пытаюсь всех развеселить, и самой страшненькой, не скуплюсь.

На комплименты и внимание, как от мужчины,
В компании было пятеро, все девчонки молодые.
Из них две на колясках, и три ходили.
Катя, Марьяна, Женя и две Марии.

Я сразу положил глаз на одну из Маш, красотку.
Кстати, она меня сама и пригласила
На дискотеку. Знать не потерял сноровку.
И в тот же вечер, медляк танцуя, она мне говорила,

Что, мол понравился я очень
Её соседке по комнате Марьяне.
И если я тому не против,
Она устроит мне с Марьяной интимное свидание.

Марьяна – это девочка в коляске,
Молоденькая, на личико просто ангелок,
Но очень скромная, Дюймовочка из сказки.
И я на это дело подписался, идиот.

В назначенное время прихожу в их номер,
С шампанским, конфетами и букетом роз.
Мне Маша открывает, и тут же сама уходит.
А я у двери застыл, как в землю врос.

Передо мной нелепая картина
Марьяна на своей кровати, укрыта до плечей.
Перед кроватью столик, сервированный красиво,
На нем бокалы, фрукты и горят пару свечей.

Я как кабель, приведённый на случку.
Понимаю, надо что-то делать, говорить.
Марьяна протягивает тоненькую ручку,
И предлагает присесть, шампанское открыть.

Я сам, вроде, не робкого десятка,
Занервничал, шампанское разлил.
Марьяна начала надо мной смеяться,
И смех её меня, как будто, оживил.

По обыкновению начал балагурить вздоря,
Шутить, рассказывать ей всякую чухню.
Через накидку просматривалась изящная фигура,
И глазки засверкали в унисон свечам и хрусталю.

Шампанское конфетами мы закусили.
Она приподнялась подала знак поцеловать.
Её губки слаще тех конфеток были,
И ручки слабые умели обнимать.

Когда шампанское уже почти допили,
Я скованнее стал, а вот Марьяна посмелей.
Она сама меня раздеться попросила.
И вот, в чём мама родила, я перед ней.

Сама ситуация меня жутко возбудила.
Я сразу одеваю из латекса дружка.
Она хихикает, мол какой красивый,
И хорошо, что не огромный у тебя.

В ответ шучу, что комплемент тут спорный.
И если будешь издеваться, начну оценивать тебя.
Она смеётся, не нужен мне огромный,
Мне нужен подходящий для меня.

Сажусь на край кровати, в губы алые целую.
Через накидку трогаю её за грудь.
Мой голый вид заметно уже её волнует.
Но она медлит, не даёт под накидку заглянуть.

И просит погасить весь свет и свечи.
И эту просьбу выполняю я.
Комнату наполнил мрак беспечный.
И только тусклый лучик из окна,

Край занавески отдернутой, нам дарит.
На ощупь я иду на её голос нежный.
Накидку наконец-то я срываю,
И рядом с ней ложусь, с волнующей надеждой.

Во мраке грудью грудей её касаюсь.
Ладонью по волосам, плечам веду.
Целую щеки, шею и ниже опускаюсь.
Целуя, сосочки желанные ртом ищу.

Веду ладонью своей горячей по спине,
И попку упругую с наслаждением сжимаю.
Ниже.... И тут мне становится не по себе.
Подскакиваю, и впопыхах, настольную включая.

И вижу, ниже попы ног и нет вовсе.
От ампутации два больших и жутких шрама.
От неожиданности добавилась просядь,
И настроение, на пол шестого, всё упало.

Марьяна в слёзы, ну зачем испортил,
До этого ведь хорошо всё было,
Сказала одеваться, и подать мобильный просит.
Оказывается Маша снаружи нас закрыла.

Из ступора этого я тут же выхожу,
И начинаю Марьяну нежностями утешать.
С щёк поцелуями собираю солёную слезу,
И говорю, что не ожидал, и не мог я знать.

Она рыдает. Я целую красивейшею грудь,
Животик плоский, лобочек рыжий.
Впиваюсь ртом меж пухлых губ.
И кончик языка уже ей клитор лижет.

Я слышу как рыдания, перерождаясь во вздохи,
Превращаются в сладкий, нежный стон.
От этих звуков вновь возбуждаюсь очень,
И мне войти нетерпится в её пион.

Настольную лампу я уже не выключаю,
А стоя у края кровати, глубоко в неё вхожу.
Заплаканная, меня за шею обнимает.
Целует в щеки, плечи, пока я в ней скольжу.

Потом она ложиться набок спиной ко мне,
Я рядом лёг, и сзади вновь вхожу.
Она раскачивается бедрами как на волне.
Обеими руками за грудь её держу.

Потом она снова повернулась ко мне лицом,
Взяла рукой, головкой о киску трёт.
Не терпится вновь погрузить свой кон,
Я к ней, а она дразнит, проникнуть не даёт.

Потом просит, чтоб лёг на неё сверху.
Я в этой позе глубже всего в неё проник.
Она под мною раскачивается всем телом.
Я не выдерживаю и кончаю в тот же миг.

Она как ребёнок обиженно смотрит на меня.
Я эту промашечку исправить обещаю.
Спускаюсь поцелуями по груди вниз живота,
Оральными ласками её пион терзаю.

Как нравится ей это, всем телом ощущаю.
И вот уже слышу её оргазменные крики,
Она вся задрожала, а я всё продолжаю.
Она вся извивается в подергиваниях диких.

Потом расслабилась. Я ложусь рядом.
Она влюблённо смотрит на меня.
И этот взгляд её, есть лучшая награда,
Которую от женщины получить мог я.

Потом долго лежали и смеялись,
Начало этой близости перевариваю ещё я.
Она мне рассказала как сильно волновалась,
И что я вовсе не такой как думала она.

После санатория пути наши разбежались.
Хоть пару раз созванивались потом.
Но в реальной жизни больше не встречались.
С приятным послевкусием о романе том

Курортном, изредка, но вспоминаю,
И каждый раз с улыбкой на лице.
Порою в жизни разное бывает,
Но надо оставаться людьми всегда, везде.