Шантажированный брат

.. Сильный удар!... Сильный удар!... Роберт изо всех сил сжимал зубы, чтобы не закричать.

Взяв мамину щетку, я начала протирать жесткой щетиной нашлепанную кожу. Роберт заерзал. Тогда я провела щеткой по его груди и соскам и опустилась вниз... От прикосновения щетины к его чувствительным гениталиям Роберт судорожно вздохнул. Я прошептала:

– Мне жаль, Роберт, но нужно продолжать.

Шлепок! Задняя часть щетки врезалась в розовую кожу попы. Он задохнулся. Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар! Удар!

Я дал ему, по крайней мере дюжина ударов так сильно, как смогла!

Снова взяв ремень, я ударила Роберта точно посередине ягодиц.

– А-а-а! Пожалуйста, остановись! Я получил достаточно! Я никогда больше не сделаю это! – умолял Роберт.
Почувствовав усталость, я села рядом с Петти. Она, тем временем, протянула руку и взяв половой член Роберта, начала его массировать. Право, эта девушка, была более бесстыдной, чем обычный подросток!

– Как часто ты играешь с этим, Роберт? – спросила она, продолжая играть с членом.

Роберт, не отвечая, смотрел вверх. Петти пустила в ход другую руку и начала ласкать его яички, катая их внутри мошонки.

– Смотри на меня, когда я говорю с тобой! И отвечай! – с этими словами Петти слегка дернула Роберта за яйца.

– Ах! – задохнулся брат и посмотрел вниз на улыбающееся лицо и ловкие руки Петти.

Я почувствовала возбуждение, согревающее мой пах. Петти продолжала дразнить и поглаживать интимные части Роберта.

– Ну скажи же нам, Бобби, – дразнила она мальчика, двигая его крайнюю плоть вверх и вниз.

Член Роберта начал распухать в ее руке. Почувствовав это, Петти, не останавливая движения, стала протирать головку члена большим пальцем.

– Почти ... почти каждый ... каждый день, – заикаясь, выдавил Роберт.

– И ты любишь делать это, подсматривая за матерью... и за сестрой? Ты смотришь, как они моются, и как вытираются? И как писают? Ты смотришь на это тоже? – допрашивала Петти, восхищенно наблюдая, как рос член.

– Да... – прошептал он, закрыв глаза и откинув голову назад, корчась в дразнящих его руках.

– Держу пари, ты возбуждаешься, когда они наклоняются и ты видишь их расставленные ноги, и попу, и все между ... не так ли? – спрашивала Петти, намеренно раскрашивая картину.

Роберт дрожал, а Петти двигала его крайнюю плоть все быстрее и быстрее.

– Да! Пожалуйста, хватит! Я больше не буду, я не могу... – упрашивал он.

– Чего ты не можешь? А. Бобби? – лихорадочно двигаясь. спрашивала Петти. – Может, ты собираешься испачкать мою руку.

Или пол?

– О, Боже! Да! Я не могу удержать это!

– Но ты должен, Бобби! Если Вы не удержишься, я должна буду отшлепать тебя. А я намного сильнее твоей сестры. А твоя бедная попочка такая красная... – сочувственным материнским тоном говорила Петти, продолжая безжалостно тянуть, массировать, дразнить гениталии Роберта., пока он не начал постанывать. Его ноги дрожали, а живот конвульсивно дергался. С громким стоном он дернулся и ... прорвался.

Петти твердо сжимала половой член и продолжала двигать кожу вверх и вниз, в то время, как мы восхищенно наблюдали выбросы спермы из небольшого разреза наверху его члена!

– О, Роберт! Что же ты натворил! – Невинно упрекнула его Петти. – Мамочке придется наказать тебя... ремешком... по попе.
С этими словами Петти оставила в покое гениталии мальчика и взяла в руки ремень. Когда она подошла, Робби громко закричал. Удар! Пояс опустился снова и брат истерически зарыдал. Мы даже испугались! Мне стало так жалко его!

Петти остановилась и мы отвязали мальчика. Он свернулся в позу младенца и кричал, как ребенок. Позволив брату немного успокоиться, мы подняли его и проводили наверх. Роберт перестал рыдать только через четверть часа. Он клятвенно обещал, что он больше никогда не будет подсматривать.

Мое сочувствие было коротким, и я сказала ему, что наказание еще не закончено. Он должен был делать все мои хозяйственные работы. Роберт охотно согласился. Первым заданием была полная уборка в доме. Роберт встал и начал надевать трусики.

– Нет, Роберт! Ты будешь работать голым! Без штанов! Целый день! И если ты не подчинишься, я выпорю тебя еще сильнее!

Петти с восхищением взвизгнула от моего экспромта! Мы внимательно следили, как Роберт убирает постели, моет посуду, чистит ковры и даже моет пол, ползая на четвереньках ... И все это он делает голый!

Мы не разрешили ему одеть штаны даже за обедом. После обеда мы заставили его встать на четвереньки и долго осматривали его попу, обсуждая, выдержит ли он еще одну порку.

Наконец, было решено пощадить мальчика и не шлепать его. Вместо этого мы решили поставить его в угол. Этого, однако, мне показалось мало. И тут в мою голову пришла великолепная идея! Я вспомнила, что в нашей аптечке лежит упаковка имбирных свечей. Эти свечи мама как-то раз использовала, чтобы наказать меня... Это. впрочем, сейчас неважно... Я принесла свечи.

Ну, Бобби, держись! Сейчас я вставлю тебе свечу и ты станешь в угол. На час. Руки будешь держать на шее. Опустишь – пеняй на себя!

С этими словами я извлекла свечу из упаковки. Петти, поняв, что от нее требуется, обошла вокруг Роберта и, сев на его поясницу, взялась за исполосованные ягодицы мальчика и, не обращая внимания на его стоны и мольбы, широко их раздвинула. Приложив свечу к сморщенному анусу, я осторожно надавила. Свеча легко вошла в задний проход. Преодолевая легкое отвращение, я толкала ее все глубже и глубже, пока мой палец полностью не скрылся в попе брата.

От унижения он всхлипнул (а может, это уже начала действовать свеча). Встав, Петти взяла Роберта за ухо и повела в угол. Он покорно шел, держа руки на затылке. Заставив мальчика ткнуться носом в угол, Петти отошла.

Мы сидели на стульях и наблюдали, как Роберт мучается в углу. Пытаясь уменьшить жжение, он судорожно сжимал и разжимал ягодицы. Скоро это зрелище нам надоело и мы включили телевизор. Роберт продолжал стоять.

Прошло уже минут пятьдесят, как вдруг Петти, приложив палец ко рту, глазами показала мне на Роберта. Воспользовавшись тем, что мы отвернулись, он старался извлечь свечу.

Зрелище было пикантное! Оттопырив попу и боясь лишний раз пошевелиться, Роберт, одной рукой пытаясь раздвинуть ягодицы, засунул палец второй в свой задний проход. Он яростно шевелил этим пальцем внутри себя, но извлечь свечу не мог.

– Что это делает наш маленький Бобби? – ласковым голоском спросила Петти. Роберт дернулся и застыл, растерявшись в нелепой позе.

– Зачем это мальчик ковыряется в попочке? – продолжала издеваться Петти. – Разве мамочка не говорила тебе, что это нехорошо?

– А, поняла! – продолжила Петти, обращаясь уже ко мне. – Мальчик – извращенец, он не только подглядывает за матерью и сестрой, но и любит делать другие нехорошие вещи. Придется начать его перевоспитание!

– Ты пальчик-то вынь. нехорошо... Что же нам с тобой делать? Мы подумаем, а ты пока постой...

Роберт стоял в углу, у мы смотрели телевизор. К концу второго часа брат робко попросил:

– Можно, я выйду? Хоть на минутку?

– Что такое? – обернулась я к нему. – Что случилось?

– Мне надо... Очень... Ну, пожалуйста!

– Зачем? Скажи, а мы подумаем.

– Я... хочу в туалет. – запинаясь и краснея, выдавил Роберт.

– В туалет? А что ты там будешь делать? Небось опять свою грязную письку трогать?

– Да нет, нет...

– А что? Говори!

– Я хочу... хочу... писать. – прошептал Роберт еле слышно.

Посмотрев друг на друга, мыс Петти громко фыркнули.

– Маленький Бобби хочет на горшочек, – промурлыкала Петти, – он уже совсем не может терпеть. Сейчас посадим, подожди.

Я быстренько сбегала вниз и принесла старый Робертов горшок, которым он не пользовался уже лет десять. Увидев его, он дернулся.

– Нет, нет, пожалуйста, не при вас! – стал упрашивать мальчик.

– Стесняешься? А подглядывать за мной не стеснялся? Не хочешь – стой дальше!

С этими словами я поставила горшок и села. Прошло еще минут пять. Из угла послышался тихий голос Роберта:

– Я согласен, давайте...

Помедлив, мы с Петти встали. Я взяла горшок и подошла к Роберту. Он протянул руку:

– Держи руки на месте! Кто разрешил их опускать?!

– А как же я...

– Ничего, мы тебе поможем. Повернись, но рук не опускай!

Петти поняла мою мысль и, ехидно улыбаясь, приблизилась к Роберту. Я поднесла горшок, а Петти, осторожно взяла член брата и направила его в горшок.

– Ну!

Пунцово покраснев, Роберт, стоял. На его глазах показались слезы.

– Пис-пис-пис... – ласково проговорила Петти.

Как не странно, это помогло! Из вершины члена Роберта ударила желтая струя. Фи! Она пахла так неприятно!

Брат писал долго. Когда он, наконец, закончил, мы с Петти переглянулись и я сказала:

– Ладно! Мы тебя прощаем! Иди, одевайся! Да горшок свой не забудь!

Пробормотав "Спасибо", брат пулей вылетел из угла и исчез в своей комнате. Мы с Петти дружно расхохотались...

Вот такая история приключилась с нами прошлым летом. Роберт долго краснел и стискивал зубы, встречая Петти. А потом он сумел отомстить нам. Это, впрочем, другая история..