– Ха-ха-ха! – не выдержав, заржал я, рассматривая прилавок с эротикой, – И чего только теперь не снимают! На цветной обложке видеокассеты была изображена молодая телка в чулках и задранной на спину юбчонке, стоящая раком с шлангом в заднице. Очевидно, ей ставили клизму. Но ставили явно не доктора. Ибо руки телки были почему-то вывернуты за спину, связаны и подтянуты к потолку, а ее лицо было прямо-таки красным от натуги. Короче, это больше смахивало не на медицинскую процедуру, а на сцену какой-то изощренной пытки. – Ты чего? – покосилась на меня Наташа. – А вон, глянь! Правда, смешно? Вопреки моим ожиданиям, Наташа даже не улыбнулась. – Клиническое садо-мазо. – вздохнула она, – Знаешь, это только со стороны смешно! А если самого вот так же свяжут и начнут водой накачивать? – Вот еще глупости! ...
25-летний Андрей Викторов был фетишистом и по этому, не страдая от нехватки денег, работал в школе гардеробщиком только ради удовлетворения своих фантазий. В гардеробе работа однообразная и кроме скуки она ничего не вызывала, если бы не дополнительные обязанности, в которые входило ведение журнала опоздавших, а также контроль сменной обуви. На дворе был июнь месяц, и одиннадцатиклассницы должны были прийти сегодня в школу в последний раз, чтобы получить аттестаты. В этот жаркий день в гардеробе делать было нечего и Андрей, сидя у входа, поглядывал то на соблазнительные ножки девушек, то на часы. Все они шли компаниями в сопровождении парней, и по этому возможности как-то беспричинно придраться к ним не представлялось. Он снова взглянул на часы – 8:30. С этого момента можно было начинать ...
Гарлетта лежала на столе и ждала своего хозяина. Вот уже два дня как она пребывала в рабстве молодого крепкого москвича Кости, к которому она села в такси на жд вокзале. И вот теперь она лежит в тёмном мокром подвале, в одном из обычных столичных домов. В подвале только лампочка и стол. На стенах висят разные предметы из металла, пластика и дерева. А ещё цепи и наручники. Дверь открылась. Шаги. За эти два дня Гарлетта уже научилась распознавать тяжёлые Костины шаги. Он приближается. Осматривает голую, дрожащую Гарлетту, смачно причмокивает. За время знакомства девушка уже поняла, что это смачное причмокивание означало ни что иное, как хорошую еблю примерно в течение часа с периодическим приёмом виагры и алкоголя. Обычно это было минутное траханье с обилием спермы. Сегодня он пришёл уже ...
Глава 1 Место, где мы сейчас находимся, трудно назвать "учебным заведением", в том смысле, в котором его принято называть. Это место – Академия Послушания. Попадают сюда по-разному. Я, например, выбрал Академию вместо службы в армии. Усатый подполковник предложил мне на выбор, в качестве альтернативной службы, или пять лет санитарить в доме престарелых, или пройти полугодовой курс обучения в Академии (с последующей "обязательной практикой" в течение трех лет). О самой Академии военком рассказал немного и весьма туманно. Смысл его слов сводился к одному: "уж лучше в армию, сынок". Где-то он был прав. Академия организована весьма влиятельными феминистками. Говорят, что через кого-то ее курирует даже супруга Президента. Вполне возможно, потому что все здесь обставлено на высшем уровне. Главная ...
У нас в классе есть девочка Анжелика. Она манерная, противная, и всё такое. Она красится, ходит на высоченных каблуках и ей не слабо поцеловать в засос любого мальчишку из нашего класса. Она большого мнения о себе, думает – красавица, но я не нахожу в ней ничего особенного. Но она не уродина. СИмпатичная, обычная девчонка. Как-то мы всем классом поехали в лагерь. Это был наш девятый класс. Мы расположились на берегу речки. Когда мы ходили купаться, то все видели уже кругленькие груди и "аппетитную" попку. Она смеялась, что мы все такие "плоскогрудые доски", а саую милую в нашем классе Леночку обзывала больше всех. Лена была скромная, даже слишком. По ночам она плакала от всех оскорблений в свой адрес. Я как-то услышала, и рассказала нашим мальчишкам. Дело было вечером, делать было нечего. ...
Я стояла голая на полу в позе раком. Меня били плетью по попке, по спине, и по бокам. Я выла от боли. Потом плеть отбросили и поставили железную миску с кашей и другую, более мелкую, с водой. Дали ложку. Я села, быстро съела и выпила свой "обед", и опять встала в позу раком. На этот раз мне вставили в попку довольно широкую палку, а в писю воткнули ещё одну. Руки были закреплены в наручники, ноги связаны вместе, что достовляло ещё большую боль. Я сильно завыла. В писю ударили ногой. Я скорчилась от дикой боли в своей дырочке. "Молчать, сука!" – прозвучало в воздухе, и ещё один удар в писю заставил меня замолчать. Мой господин ушел спать. Я корчилась от боли минут пять, а потом заснула. Меня разбудили шаги. "Новая игра!" – сказал, смеясь, господин, вынимая игрушки из моей коричневой дырочки ...
В детсве меня ни когла не пороли, так иногда шлёпали, несколько шлепков в назидание, но не более. По настоящему же меня начали наказывать после десяти лет. Мои родители работали в разные часы. И вечером был промежуток времини в три часа, когда меня не скем было оставить. Иногда со мной сидела наша соседка по двору, мои родители очень с ней подружились и доверяли ей меня, закрытыми глазами, но когда я немного подросла по – вечерам меня уже начали оставлять одну на два три часа, пока мама уходила на работу, а папа ещё не пришёл. Я могла смотреть телевизор, читать, и обязятельно сделать уроки, хотя бы ту часть, которую я могла сделать самостоятельно. Если я не выполняла ни одного домашнего задания, то моя мама, придя вечером, поздно с работы очень сердилась и кричала на меня и заставляла ...
В этом году я сильно изменилась, как и физически, так и мыслями. Я стала больше досождать деду, говоря, что его расказы о детстве нудные и слушать их нет сил уже, что мне просто противно приезжать к нему на дачу, потому что здесь меня всё время пилят.(я приезжаю каждое лето на недельку, на две. Предки заставляют, во гады!) И потом, однажды дед меня спросил, есть ли у меня пацан. Я сказала, что это не его дело и "отвянь от меня раз и и навсегда". Он разозлился и велел идти в свою комнату, типа я наказана. Ну я крикнула, что-то типа "ты дурак" и пошла наверх, в свою комнату. У него два этажа. Там я спокойненько взяла новёхонький порно-журнальчик, припасённый мной специально для деланья мои две недели интересней, и просмотрела ещё несколько (у меня было штук семь). Потом я включила видик, ...
Я иногда езжу к бабке с дедом, к папиным родителям, на дачу. И каждый раз я слегка хулиганю. Дед всё время кричит. "В следующий раз выпорю!" Я только улыбаюсь – вот уже лет семь этот "следующий раз" не наступил. Дед так же всё время рассказывает про своё странное детство в деревне. (он деревенский). Вот какая у него история примерно. Жил он как все, не лучше не хуже. Была мать, отец, и кроме него трое детей – всего четверо. два мальчика и два девочки. Отец у них был жесткий, строгий, и редко их целовал и обнимал, редко дарил подарки. Мать во всём поддакивала отцу, отец её обожал, она его тоже, но она никогда не хотела его обижать, и всё время поддакивала ему, он – ей. Кстати, эта была её идея иметь четверо детей. Отец хотел двоих. Но согласился, ему без разницы – ей рожать, ей испытывать ...
Лена шла по тратуару бысрым шагом. Она подошла к подъезду, и распахнула дверь в пятую квартиру. – Эй! Дома есть кто? – А! Леночка! Ну добро пожаловать! Высокий симпатичный парень лет восемнадцати широко улыбнулся. – Вадя, ну что, будешь?. – Если мы решили играть в эту игру, тебе не стоит называть меня Вадей. Вадим. – Ладно. Да, я принимаю твои условия, обязуюсь никому говорить не слова, не матери, ни отцу. Я буду приходить сразу после школы и остоваться до семи. Я в твоём полном распоряжении. Можно почти всё, только не отрубай мне конечности, не выкалывай глаза и не засовывай ножик не в одну из дырок. Список можно продолжить, но, думаю, ты поймёшь, что можно, а что нельзя. – Ясно. Чтобы не было следов на лице, ладонях, и шее, правильно? – Да, конечно. Я сказала предкам, что я у моей подружки ...
