Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Влажная повесть
Вот, нако-нец, тонкая кожица головки коснулась атласного бутона Катькиной разверстой пипки. Я надавил, совсем чуть-чуть, и головка направилась прямо в загадочную дырочку, накрыв ее, словно пробка. Желание вдви-нуть туда головку, а затем и весь член полностью стало таким непреодолимым и диким, что я чуть было не поддался ему, забыв обо всем на свете. Но Катька вдруг так громко засопела, почти со стоном, что я сразу опомнился и отдернул член. И вовремя! Тут же он, не выдержав безумного напряжения, задергался в паро-ксизме страсти, и на Катькин голый живот выплеснулась длинным жгутом белая струя спермы.
– Ой! – завопила Катька. – Ой-ой-ой!!!
А сперма лилась и лилась на нее. Это было первое мое столь продолжительное и обильное изверже-ние!
– Не шевелись! – крикнул я сестре, испугавшись, что сперма стечет с ее живота на покрывало кровати. Катька замерла, во все глаза разглядывая живой гейзер. Наконец, безумные толчки прекратились, и белесая жидкость, капнув еще пару раз на Катькин живот, иссякла.
– Вот это да!!! – восторженно зашептала Катька. – А что это?! А почему?!
Вместо ответа я побежал в ванную за тряпкой. Больше всего на свете сейчас я боялся, что неожиданно вернутся родители и застанут голую Катьку, заляпанную моей спермой! Я почему-то был почти уверен, что так оно и случится! Я трясущимися от ужаса руками намочил тряпку и бросился назад, в спальню. Катя все так же неподвижно лежала, поблескивая залитым спермой животом. Ноги ее по-прежнему были разведены, вся пипка была как на ладони, но почему-то сейчас мне не хотелось на нее смотреть. Я быстро стал вытирать сперму, но больше размазал, чем вытер. Пришлось сбегать прополоскать тряпку, вернуться, сбегать еще раз... Наконец Катька была чистой. Я, устало вздохнув, сел рядом с ней. Только сейчас я вспомнил, что по-прежнему голый. Катя уже не лежала, а сидела на кровати и во все глаза таращилась на мой пенис. Все же он произвел на нее впечатление! Хотя в тот момент он снова был маленьким.
– А... можно мне его потрогать? – спросила Катя.
Мне, честно говоря, уже не очень-то хотелось чего-либо подобного, точнее – совсем не хотелось. Но обижать сестру, подарившую мне такие счастливые моменты, тоже не хотелось. Да и страх перед возвраще-нием родителей прошел так же стремительно, как и накатил. Времени только полдевятого! Да они раньше двенадцати ночи не вернутся ни за что!
– Потрогай, – сказал я, раздвигая ноги.
Член повис между моих ляжек маленькой сосисочкой. Катька взяла его осторожно двумя пальчиками и приподняла. Ее взору открылись мои слегка покрытые редкими волосиками яички.
– А это что такое? – спросила Катька с интересом первооткрывателя.
– Это яйца, – немного грубовато ответил я. – В них и вырабатывается та жидкость, что лилась на тебя из члена.
– А зачем? – сверкнула глазками Катя.
Ну, не знаю вот, почему не захотел я рассказывать ей про то, откуда берутся дети. Почему-то непри-ятна была мне эта тема в тот момент. Может, потому что я как раз и боялся беременности Катьки? Короче говоря, я отговорился незнанием.
Впрочем, Катя, похоже, уже забыла о своем вопросе, потому что член мой в ее руке снова стал расти. Я устроился поудобней и сказал Катьке...
– Води рукой вот так! – и показал ей, как именно нужно "обихаживать" мой член, а попросту говоря, "дрочить".
Катька не очень умело, но старательно взялась за дело. Я вновь был наверху блаженства! Рука моя сама собой, непроизвольно, потянулась в Катькину промежность и легла на ее бугорок со щелью. Сестра тут же слегка раздвинула ноги, и моя ладонь сразу очутилась во влажной сердцевине девчоночьего органа. Я даже пару раз провел там вверх-вниз, и этого оказалось достаточно, чтобы я снова кончил. Катька не среа-гировала сразу, а я почему-то промолчал, не предупредив ее, и струйка спермы, гораздо слабее предыдущего потока, брызнула ей на руку.
Катя поднесла руку к самым глазам, рассматривая мутные капли, а потом многозначительно произ-несла...
– А я, кажется, знаю, зачем эта жидкость! Из нее ребенок заводится!
Ого, как оказывается много знала девятилетняя пигалица!
– Для этого она должна попасть внутрь женщины, – недовольно буркнул я, но, опомнившись, вновь прикинувшись дурачком, добавил... – Наверное...
Катька пальцем другой руки подцепила каплю спермы и, направив этот палец к своей щелочке, про-говорила...
– Сейчас мы это проверим!
Меня чуть "кондрашка" не хватила!
– Не вздумай! – заверещал я, хватая тряпку, все еще лежащую здесь, и вытирая Катькину руку и па-лец.
– Я же пошутила! – засмеялась сестренка. – Что я, дура что ли?
А ведь я так и не понял тогда, шутила она или нет, знала что-то об этом или случайно "дотумкала"!
Вот таким был мой "первый опыт".
– Но это же было просто детскими шалостями! – наконец не выдержала я, хотя уже чувствовала, как все стало уже просто мокрым между ног, а мой клитор требовал немедленной ласки.
– В тот год да, – кивнул головой папа.
– А дальше?
– А дальше – Катька заболела. У нее был гнойный аппендицит – перитонит, слышала?
Я не слышала такого слова, но все же кивнула утвердительно. А папа, как бы случайно положив свою руку мне в промежность, продолжал...
– Она лежала в больнице месяц, если не больше. Да и потом, когда выписалась, ни о каких подобных играх речь идти уже не могла. Во-первых, Катьке было просто больно – шов на животе был огромным, – а во-вторых, родители окружили ее тройной заботой. Никаких одиночных походов в гости и прочих вольно-стей уже не было как минимум полгода. А нам этого времени вполне хватило, чтобы чуть-чуть повзрослеть, отвыкнуть от былых откровенностей... Короче говоря, мы снова стали обычными братом и сестрой, не вспо-миная даже намеками о былых забавах...
Но мы продолжали искренне дружить. И когда я приехал домой на каникулы после первого курса ин-ститута, мама предложила нам с Катькой поехать на лето на Волгу, к тете Вале – папиной тетке. Поехать одним, потому что ни у мамы, ни у отца летнего отпуска в тот год не было. Надо ли говорить, как мы радо-вались! Первый раз – одним, без родительской опеки! Особенно этому радовалась Катька... я-то уже годик хлебнул "вольной жизни", а она только перешла в девятый класс.
Тетя Валя – ты должна о ней помнить, я рассказывал – жила тогда в Тольятти, у самой Волги. Чудес-ное место для отдыха! У нее была маленькая дачка, скорее – просто сарай при огороде, куда и поселила нас тетя Валя. В этой хибарке была односпальная кровать, тахта и стол с одним стулом. А что нам было надо еще? Зато мы были предоставлены сами себе! Тетя Валя приходила днем полить огород, мы тоже пару раз в день ее наведывали, зато остальное время было нашим! Мы купались, загорали на Волге, объедались моро-женным, развлекались на аттракционах, ходили в кино и на концерты! Но однажды...
Короче, Катя спала, естественно, на кровати, а я – на тахте. Обычно мы просыпались рано, чтобы бе-жать сразу на пляж, а тут после какого-то позднего концерта, проснулись довольно поздно. Я еще валялся в постели, не в силах расстаться с остатками сна, а Катька уже вскочила и решила переодеться в купальник, не дожидаясь, пока я выйду.
– Отвернись, – только сказала она. Но я, в ленной полудреме, не успел перевернуться на другой бок, как сестренка уже расстегнула лифчик.
Сон слетел в меня в то же мгновение! Из-под Катькиного лифчика выкатились такие два прелестных полушария! Небольшие, но такие налитые, упругие даже на вид! И венчали их два розовых, четко выделяю-щихся соска!
Я смотрел на эти грудки, позабыв обо всем. Катька это сразу же заметила. Но вместо того, чтобы за-верещать и закрыться, она вдруг бросилась на меня и стала шутливо, несильно, хлестать меня по щекам лифчиком.
– Ах ты бесстыдник! Ах ты наглец! – говорила она, почти взобравшись на меня верхом, а голые ее грудки мотались перед самым моим носом! Не мотались даже, а лишь слегка подрагивали, потому что были так девственно-упруги.
Я не смог больше сдерживаться – я коснулся одной из них рукой. Член мой сразу подскочил в плавках. А поскольку Катька сидела почти на моем животе, то даже сквозь тонкое одеяло почувствовала его реакцию. Я понял это, увидев, как вспыхнули сразу Катькины щеки. Но она сделала вид, что ничего не почувствовала.
– Как тебе не стыдно трогать мою грудь! – воскликнула она деланно-театральным тоном. – Тебе она что ли нравится?!
– О да! – поддержал я шутливый тон сестры. – Она божественна!
– А вторая? – игриво спросила Катька.
Я протянул руку ко второй ее грудке и уже более спокойно, не боясь отпора, обследовал ее нежными прикосновениями. Я успел заметить, что розовый сосок сразу напрягся и стал твердым, как уменьшенная копия моего члена. Я погладил уже сам сосок. Катька как-то сразу засопела и уже без шуток в голосе спро-сила...
– А ты помнишь, что мы делали в детстве?
– Конечно, – честно ответил я.
– Сейчас бы это было, наверно, интересней? – полуутвердительно спросила сестра.
– Думаю, да, – очень серьезно ответил я, уже откровенно прижимаясь сквозь одеяло своим "деревянным" членом к телу сестры.
– Что там все время в меня тычется?! – как бы возмущаясь, спросила она.
– Твой давний друг! – ответил я и отбросил одеяло на пол.
Теперь уже, непосредственно через плавки, было видно, что член мой так и рвется показаться во всей красе. Катька поняла это сразу.
– Можно? – спросила она, и даже не дожидаясь ответа, одним рывком спустила мне плавки до колен.
Член подпрыгнул и закачался, подрагивая. Крайняя плоть лишь слегка обнажила головку, но сам ствол члена выглядел довольно внушительно.
– Ой! Он стал у тебя гораздо больше! – сказала Катька с придыханием. – И столько волос! Можно их погладить?
– Нужно! – промычал я в ответ, одной рукой стянув свои плавки до конца.
Катя осторожно поднесла свои пальчики к моим слегка рыжеватым кудряшкам.
– Какие они жесткие! – сказала она. – А... его можно потрогать?
– Катя! Трогай все что хочешь! – выкрикнул я. – Только сними свои трусики тоже!
– Ой, конечно! – совершенно непосредственно сказала Катя и, привстав и покачивая бедрами, стянула с себя трусы.
Она стояла передо мной на коленках, и я видел, как ее плоский, очень спортивный живот с чуть за-метным шрамом заканчивается внизу темным холмиком волос.
– Ой! – завопила Катька. – Ой-ой-ой!!!
А сперма лилась и лилась на нее. Это было первое мое столь продолжительное и обильное изверже-ние!
– Не шевелись! – крикнул я сестре, испугавшись, что сперма стечет с ее живота на покрывало кровати. Катька замерла, во все глаза разглядывая живой гейзер. Наконец, безумные толчки прекратились, и белесая жидкость, капнув еще пару раз на Катькин живот, иссякла.
– Вот это да!!! – восторженно зашептала Катька. – А что это?! А почему?!
Вместо ответа я побежал в ванную за тряпкой. Больше всего на свете сейчас я боялся, что неожиданно вернутся родители и застанут голую Катьку, заляпанную моей спермой! Я почему-то был почти уверен, что так оно и случится! Я трясущимися от ужаса руками намочил тряпку и бросился назад, в спальню. Катя все так же неподвижно лежала, поблескивая залитым спермой животом. Ноги ее по-прежнему были разведены, вся пипка была как на ладони, но почему-то сейчас мне не хотелось на нее смотреть. Я быстро стал вытирать сперму, но больше размазал, чем вытер. Пришлось сбегать прополоскать тряпку, вернуться, сбегать еще раз... Наконец Катька была чистой. Я, устало вздохнув, сел рядом с ней. Только сейчас я вспомнил, что по-прежнему голый. Катя уже не лежала, а сидела на кровати и во все глаза таращилась на мой пенис. Все же он произвел на нее впечатление! Хотя в тот момент он снова был маленьким.
– А... можно мне его потрогать? – спросила Катя.
Мне, честно говоря, уже не очень-то хотелось чего-либо подобного, точнее – совсем не хотелось. Но обижать сестру, подарившую мне такие счастливые моменты, тоже не хотелось. Да и страх перед возвраще-нием родителей прошел так же стремительно, как и накатил. Времени только полдевятого! Да они раньше двенадцати ночи не вернутся ни за что!
– Потрогай, – сказал я, раздвигая ноги.
Член повис между моих ляжек маленькой сосисочкой. Катька взяла его осторожно двумя пальчиками и приподняла. Ее взору открылись мои слегка покрытые редкими волосиками яички.
– А это что такое? – спросила Катька с интересом первооткрывателя.
– Это яйца, – немного грубовато ответил я. – В них и вырабатывается та жидкость, что лилась на тебя из члена.
– А зачем? – сверкнула глазками Катя.
Ну, не знаю вот, почему не захотел я рассказывать ей про то, откуда берутся дети. Почему-то непри-ятна была мне эта тема в тот момент. Может, потому что я как раз и боялся беременности Катьки? Короче говоря, я отговорился незнанием.
Впрочем, Катя, похоже, уже забыла о своем вопросе, потому что член мой в ее руке снова стал расти. Я устроился поудобней и сказал Катьке...
– Води рукой вот так! – и показал ей, как именно нужно "обихаживать" мой член, а попросту говоря, "дрочить".
Катька не очень умело, но старательно взялась за дело. Я вновь был наверху блаженства! Рука моя сама собой, непроизвольно, потянулась в Катькину промежность и легла на ее бугорок со щелью. Сестра тут же слегка раздвинула ноги, и моя ладонь сразу очутилась во влажной сердцевине девчоночьего органа. Я даже пару раз провел там вверх-вниз, и этого оказалось достаточно, чтобы я снова кончил. Катька не среа-гировала сразу, а я почему-то промолчал, не предупредив ее, и струйка спермы, гораздо слабее предыдущего потока, брызнула ей на руку.
Катя поднесла руку к самым глазам, рассматривая мутные капли, а потом многозначительно произ-несла...
– А я, кажется, знаю, зачем эта жидкость! Из нее ребенок заводится!
Ого, как оказывается много знала девятилетняя пигалица!
– Для этого она должна попасть внутрь женщины, – недовольно буркнул я, но, опомнившись, вновь прикинувшись дурачком, добавил... – Наверное...
Катька пальцем другой руки подцепила каплю спермы и, направив этот палец к своей щелочке, про-говорила...
– Сейчас мы это проверим!
Меня чуть "кондрашка" не хватила!
– Не вздумай! – заверещал я, хватая тряпку, все еще лежащую здесь, и вытирая Катькину руку и па-лец.
– Я же пошутила! – засмеялась сестренка. – Что я, дура что ли?
А ведь я так и не понял тогда, шутила она или нет, знала что-то об этом или случайно "дотумкала"!
Вот таким был мой "первый опыт".
– Но это же было просто детскими шалостями! – наконец не выдержала я, хотя уже чувствовала, как все стало уже просто мокрым между ног, а мой клитор требовал немедленной ласки.
– В тот год да, – кивнул головой папа.
– А дальше?
– А дальше – Катька заболела. У нее был гнойный аппендицит – перитонит, слышала?
Я не слышала такого слова, но все же кивнула утвердительно. А папа, как бы случайно положив свою руку мне в промежность, продолжал...
– Она лежала в больнице месяц, если не больше. Да и потом, когда выписалась, ни о каких подобных играх речь идти уже не могла. Во-первых, Катьке было просто больно – шов на животе был огромным, – а во-вторых, родители окружили ее тройной заботой. Никаких одиночных походов в гости и прочих вольно-стей уже не было как минимум полгода. А нам этого времени вполне хватило, чтобы чуть-чуть повзрослеть, отвыкнуть от былых откровенностей... Короче говоря, мы снова стали обычными братом и сестрой, не вспо-миная даже намеками о былых забавах...
Но мы продолжали искренне дружить. И когда я приехал домой на каникулы после первого курса ин-ститута, мама предложила нам с Катькой поехать на лето на Волгу, к тете Вале – папиной тетке. Поехать одним, потому что ни у мамы, ни у отца летнего отпуска в тот год не было. Надо ли говорить, как мы радо-вались! Первый раз – одним, без родительской опеки! Особенно этому радовалась Катька... я-то уже годик хлебнул "вольной жизни", а она только перешла в девятый класс.
Тетя Валя – ты должна о ней помнить, я рассказывал – жила тогда в Тольятти, у самой Волги. Чудес-ное место для отдыха! У нее была маленькая дачка, скорее – просто сарай при огороде, куда и поселила нас тетя Валя. В этой хибарке была односпальная кровать, тахта и стол с одним стулом. А что нам было надо еще? Зато мы были предоставлены сами себе! Тетя Валя приходила днем полить огород, мы тоже пару раз в день ее наведывали, зато остальное время было нашим! Мы купались, загорали на Волге, объедались моро-женным, развлекались на аттракционах, ходили в кино и на концерты! Но однажды...
Короче, Катя спала, естественно, на кровати, а я – на тахте. Обычно мы просыпались рано, чтобы бе-жать сразу на пляж, а тут после какого-то позднего концерта, проснулись довольно поздно. Я еще валялся в постели, не в силах расстаться с остатками сна, а Катька уже вскочила и решила переодеться в купальник, не дожидаясь, пока я выйду.
– Отвернись, – только сказала она. Но я, в ленной полудреме, не успел перевернуться на другой бок, как сестренка уже расстегнула лифчик.
Сон слетел в меня в то же мгновение! Из-под Катькиного лифчика выкатились такие два прелестных полушария! Небольшие, но такие налитые, упругие даже на вид! И венчали их два розовых, четко выделяю-щихся соска!
Я смотрел на эти грудки, позабыв обо всем. Катька это сразу же заметила. Но вместо того, чтобы за-верещать и закрыться, она вдруг бросилась на меня и стала шутливо, несильно, хлестать меня по щекам лифчиком.
– Ах ты бесстыдник! Ах ты наглец! – говорила она, почти взобравшись на меня верхом, а голые ее грудки мотались перед самым моим носом! Не мотались даже, а лишь слегка подрагивали, потому что были так девственно-упруги.
Я не смог больше сдерживаться – я коснулся одной из них рукой. Член мой сразу подскочил в плавках. А поскольку Катька сидела почти на моем животе, то даже сквозь тонкое одеяло почувствовала его реакцию. Я понял это, увидев, как вспыхнули сразу Катькины щеки. Но она сделала вид, что ничего не почувствовала.
– Как тебе не стыдно трогать мою грудь! – воскликнула она деланно-театральным тоном. – Тебе она что ли нравится?!
– О да! – поддержал я шутливый тон сестры. – Она божественна!
– А вторая? – игриво спросила Катька.
Я протянул руку ко второй ее грудке и уже более спокойно, не боясь отпора, обследовал ее нежными прикосновениями. Я успел заметить, что розовый сосок сразу напрягся и стал твердым, как уменьшенная копия моего члена. Я погладил уже сам сосок. Катька как-то сразу засопела и уже без шуток в голосе спро-сила...
– А ты помнишь, что мы делали в детстве?
– Конечно, – честно ответил я.
– Сейчас бы это было, наверно, интересней? – полуутвердительно спросила сестра.
– Думаю, да, – очень серьезно ответил я, уже откровенно прижимаясь сквозь одеяло своим "деревянным" членом к телу сестры.
– Что там все время в меня тычется?! – как бы возмущаясь, спросила она.
– Твой давний друг! – ответил я и отбросил одеяло на пол.
Теперь уже, непосредственно через плавки, было видно, что член мой так и рвется показаться во всей красе. Катька поняла это сразу.
– Можно? – спросила она, и даже не дожидаясь ответа, одним рывком спустила мне плавки до колен.
Член подпрыгнул и закачался, подрагивая. Крайняя плоть лишь слегка обнажила головку, но сам ствол члена выглядел довольно внушительно.
– Ой! Он стал у тебя гораздо больше! – сказала Катька с придыханием. – И столько волос! Можно их погладить?
– Нужно! – промычал я в ответ, одной рукой стянув свои плавки до конца.
Катя осторожно поднесла свои пальчики к моим слегка рыжеватым кудряшкам.
– Какие они жесткие! – сказала она. – А... его можно потрогать?
– Катя! Трогай все что хочешь! – выкрикнул я. – Только сними свои трусики тоже!
– Ой, конечно! – совершенно непосредственно сказала Катя и, привстав и покачивая бедрами, стянула с себя трусы.
Она стояла передо мной на коленках, и я видел, как ее плоский, очень спортивный живот с чуть за-метным шрамом заканчивается внизу темным холмиком волос.