Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Влажная повесть
– Я... я не могу... Я не умею, – чуть не заплакала Катя.
– Сможешь! Научишься! Знаешь, как говорят в армии... не можешь – научим, не хочешь – заставим! Не забывайте, что вы оба – мои должники!
Катя подошла ко мне с выражением висельника на лице. Дрожащей рукой, одними кончиками паль-цев, она дотронулась до моего обмякшего пениса и... все же заплакала.
– Фу ты, ну ты! – воскликнула Мила. – А ну-ка прекрати реветь! Да что ты боишься?! Это ведь дейст-вительно здорово! Не веришь? Смотри тогда и учись!
С этими словами Людмила быстро расстегнула свой халатик и отбросила его в сторону, оставшись в одних узеньких плавочках. Груди ее упруго качнулись и замерли – сосками вразлет. О, что это были за гру-ди! Твердые, даже на взгляд, большие, округлые, с темными, длинными и тоже на взгляд твердыми соска-ми! Их так и захотелось потрогать!
Но и это было еще не все! Мила ловко стянула с себя и узкую полоску плавок! Я ахнул, причем вслух! Да и как мне было не ахать... круто выпирающий лобок женщины был чисто выбрит, и половые губы, как дольки сочного апельсина, предстали передо мной во всей красе.
Член мой вздыбился, как хороший конь. Мила увидела это сразу же и изрекла...
– Вот теперь мы готовы!
Она подошла ко мне вплотную, так что сосок ее левой груди ткнулся мне в щеку, положила мне руки на плечи и надавила, толкая меня на тахту. Я послушно лег. Мила осторожно провела вдоль ствола моего члена рукой, затем обхватила кожицу крайней плоти и мягко стянула ее с головки. А потом она выгнулась, как кошка, грациозно и легко и опустилась своим лицом на мой член. Его головка сразу оказалась в откры-том рту Людмилы. Но больше она ничего пока не делала – ни сосала, ни лизала... Она словно давала воз-можность и время привыкнуть моему пенису к новой для него обстановке. А потом она чуть сдвинула щеки, и головка члена оказалась сжатой с двух сторон влажной, теплой мякотью! Это и было похоже на влагали-ще, и в то же время сильно отличалось от него. А тут еще к обнаженной кожице головки прикоснулся Милин язычок! Он нежно обвел головку по окружности, как бы знакомясь, а потом всей своей мокрой и теплой по-верхностью прошелся по месту крепления уздечки. О, как я застонал! Наслаждение было непередаваемым! А язычок все набирал обороты. Вместе с ним стал двигаться по стволу члена и весь ротик Людмилы. Ее пухлые губки лишь чуть-чуть прижимались к телу пениса, зато вся влажная поверхность ее рта обволакивала член, как... Ну, не знаю, как что! Нет у меня такого сравнения! Нет, Людмила не сосала, она творила чудо! Я замер, боясь пошевелиться, боясь спугнуть нахлынувшие чувства непередаваемого блаженства!
Людмила подняла голову, придерживая мой пенис правой рукой, и спросила у Кати...
– Ну что, понятно, как это делается?
Катька кивнула.
– Тогда – вперед! Только сними свои трусики, они все равно у тебя на левой стороне.
Катя послушно стянула трусики и, всхлипнув последний раз, наклонилась над моим животом. Она не-уверенно взяла в руку мой член, который в ожидании начал уже потихоньку опадать, и потянула его головку к себе в рот.
Вот Катька – действительно сосала. Как леденец, или "Эскимо". Не скажу, что это было неприятно, но это были несколько иные ощущения. Правда, Катьке, похоже, это занятие начало нравиться – она засопела носом, задвигала головой быстрей и ритмичней и даже стала шевелить своим язычком, облизывая мой член.
Мила же, увидев, что дело пошло, сделала следующее. Она присела на корточки позади Катьки и при-казала ей...
– А ну-ка, раздвинь свои ножки как можно шире!
Катя повиновалась, хотя вряд ли понимала, зачем это Миле понадобилось. А та подсела вплотную под Катькину задницу и впилась своими губами в Катькины половые органы. Катька как-то странно хлюпнула ртом, не выпуская, правда, из него мой член, и заработала головой и языком еще быстрее.
Мила вылизывала Катькину промежность с остервенением, издавая умопомрачительные стоны, Кать-ка тоже уже стонала, временами замирая с моим членом во рту. Я от всего этого совсем одурел! И даже не успел предупредить Катьку, что кончаю. Правда, спермы после двух недавних семяизвержений было не так уж много, и Катька показала себя с наилучшей стороны! Она даже не вздрогнула, не ойкнула, не выпустила член. Она сделала три глотательных движения по числу сокращений моего пениса, а потом медленно и со смаком высосала и вылизала все остальное, что еще из него вытекло. Только тогда она выпустила мой член изо рта и из рук и в изнеможении опустила голову ко мне на живот, уткнувшись носом в курчавые волосы на лобке.
Она продолжала стонать под натиском Милиных ласк. Мила же, заметив, что я остался "не у дел", тут же провела новую рекогносцировку...
– Катя, перелезай на тахту, а ты, Иван, делай мне то же, что я – Кате!
Я сполз на пол, Катя улеглась на тахту как стояла, животом вниз.
– Перевернись! – скомандовала Людмила.
Катька развернулась и сама, не дожидаясь команды, развела в сторону ноги. В алеющую, сочащуюся, влажную от слюны и выделений расщелину тут же погрузились язык и губы Милы. Ну а я медленно присел и заглянул под расставленные Милины ляжки. То, что я там увидел, мне очень понравилось! Половые губы Людиного органа были тоже раздвинуты, а между ними свисали два красных лепестка малых губ, расходя-щихся перед входом во влагалище, как бы приглашая меня к действию. Но к "действию" я сейчас был явно не готов, – член мой висел, как приспущенный флаг – да и приказ мне был отдан другой... Но вот как при-ступить к его исполнению? Я все не мог решиться...
– Да-а-вай! – прохрипела Мила, слегка лягнув меня ногой. И я приблизил свои губы к половым губам Милы, собираясь их поцеловать. И когда я приблизился к ним вплотную, я почувствовал вдруг запах – непе-редаваемый Запах Женщины! И все – я уже ничего не боялся, не брезговал, я уже ЖЕЛАЛ целовать, сосать, лизать это влажное розовое чудо!
Я принялся столь активно вылизывать окрестности влагалища, всю эту пышущую желаньем и жаром вульву, что Людмила застонала грудным голосом. Я засовывал свой язык во влагалище, чувствуя пьянящий, слегка кисловатый вкус его выделений, я теребил губами маленькие губки, целовал большие... А когда я повел языком вдоль маленьких губок вверх, раскрывая их, я уперся, наконец, в заветный бугорочек. Впро-чем, в отличии от Катькиного, он был несравненно больше и напоминал даже своей формой половой член – крохотное его подобие. Я полизал Милин клитор – а это был он! – языком, пока он не увеличился еще чуть-чуть, затвердев и став точно камень, обшитый шелком, а потом втянул его губами в рот и стал неистово со-сать.
Людмила заохала как-то жалобно, отстранившись даже от Катьки, которая тоже стонала уже, не пере-ставая, и стала непроизвольно двигать тазом мне навстречу, так что все мое лицо окунулось во влажную слизь. И тогда я понял, что снова готов – член мой поднялся и сверкал уже красной, залупленной головкой.
Я не стал ни спрашивать ничего у Людмилы, ни ждать приказаний – я просто ввел свой член Людми-ле во влагалище, благо он проскользнул туда – в столь увлажненное, готовое к соитию лоно – без малейших затруднений.
Мила дернулась было вначале, словно собираясь протестовать, но тут же обмякла, погрузив свое лицо в Катькину разверстую письку. Катька издала какой-то новый стон, с придыханием, и защлась одним дол-гим, прерывистым звуком... " Ааа-а-ааа-а-ааа-а-ааа-а!!!"
Я понял, что она кончила, потому что от Катькиных сотрясений задергалась даже Мила. Ну а я про-должал "наяривать". Теперь я не боялся кончить раньше времени (я сомневался... кончу ли вообще четвертый раз подряд), поэтому двигал членом во влагалище Людмилы активно, с размахом, экспериментируя, меняя частоту и амплитуду толчков, иногда целиком вынимая член наружу и тут же вгоняя его на полную глубину, ударяя яичками о Милины ягодицы.
И тут, наконец, Людмила кончила тоже. Она не завыла, как Катька, а наоборот, тихо и как-то испу-ганно сказала... "Ой!", а потом задрожала крупной дрожью и... влагалище ее стало упруго и сильно сокра-щаться, сжимая мой пенис в своих "объятиях". Оно словно высасывало его, как до этого Катькин ротик, и... член мой тоже не сдержался... он выпустил как минимум одну струю прямо в глубину Людмилиного лона! Я тут же выдернул его, орошая еще одной жиденькой струйкой Милины ягодицы, но понимал уже, что про-изошло непоправимое.
– Я... я... – залепетал я испуганно, не в силах найти нужные слова от волнения.
– Кончил в меня? – завершила мою фразу Людмила, даже не поворачиваясь.
– Да... – обреченно обронил я
– Ай-яй-яй! – притворно завздыхала Мила, уже повернувшись ко мне и прижимаясь ко мне своими плотными грудями. – Придется тебе теперь стать папочкой!
Я не знал, что и делать, куда и деть себя... Взгляд мой неожиданно уперся в половой орган Людмилы, из полуоткрытых губ которого стекала и медленно капала на пол моя сперма.
– А может она вытечет? – со вспыхнувшей надеждой спросил я, указывая пальцем на эти белесые кап-ли.
– Вытечет, да не вся! – поставила меня на место Людмила. – И одного сперматозоида достаточно!
– Так что же делать?! – чуть не закричал я.
– Ладно, успокойся! – сжалилась, наконец, Людмила. – Сегодня можно.
– А... какая разница? – удивленно спросил я.
– Эх вы, темнота! – вздохнула Мила. – Ладно уж, всему я вас научу, все я вам покажу! Проведу с вами сексуальный ликбез, так уж и быть! Две недели моего отпуска на основное хватит. Ну а сейчас – на Волгу, купаться!
Надо ли говорить, что следующие две недели были для нас троих заполнены до отказа непередавае-мым, почти круглосуточным наслаждением! А для нас с Катькой знания и опыт, полученные за это время, стали настоящей путевкой во всю дальнейшую сексуальную жизнь! Людмила была просто превосходной, замечательной учительницей!
Папа замолчал. На лице его застыла улыбка, связанная с приятными воспоминаниями.
– Вот, такой был мой первый опыт. Как видишь, тоже с родственницами.
– Но, папа, – сказала я с вновь подступившими сомнениями. – А правильно ли все-таки это? Ведь так никто не делает...
– Ну, почему никто! – усмехнулся папа. – Просто это стараются не афишировать, поскольку в нашем обществе это считается аморальным что ли.
– Сможешь! Научишься! Знаешь, как говорят в армии... не можешь – научим, не хочешь – заставим! Не забывайте, что вы оба – мои должники!
Катя подошла ко мне с выражением висельника на лице. Дрожащей рукой, одними кончиками паль-цев, она дотронулась до моего обмякшего пениса и... все же заплакала.
– Фу ты, ну ты! – воскликнула Мила. – А ну-ка прекрати реветь! Да что ты боишься?! Это ведь дейст-вительно здорово! Не веришь? Смотри тогда и учись!
С этими словами Людмила быстро расстегнула свой халатик и отбросила его в сторону, оставшись в одних узеньких плавочках. Груди ее упруго качнулись и замерли – сосками вразлет. О, что это были за гру-ди! Твердые, даже на взгляд, большие, округлые, с темными, длинными и тоже на взгляд твердыми соска-ми! Их так и захотелось потрогать!
Но и это было еще не все! Мила ловко стянула с себя и узкую полоску плавок! Я ахнул, причем вслух! Да и как мне было не ахать... круто выпирающий лобок женщины был чисто выбрит, и половые губы, как дольки сочного апельсина, предстали передо мной во всей красе.
Член мой вздыбился, как хороший конь. Мила увидела это сразу же и изрекла...
– Вот теперь мы готовы!
Она подошла ко мне вплотную, так что сосок ее левой груди ткнулся мне в щеку, положила мне руки на плечи и надавила, толкая меня на тахту. Я послушно лег. Мила осторожно провела вдоль ствола моего члена рукой, затем обхватила кожицу крайней плоти и мягко стянула ее с головки. А потом она выгнулась, как кошка, грациозно и легко и опустилась своим лицом на мой член. Его головка сразу оказалась в откры-том рту Людмилы. Но больше она ничего пока не делала – ни сосала, ни лизала... Она словно давала воз-можность и время привыкнуть моему пенису к новой для него обстановке. А потом она чуть сдвинула щеки, и головка члена оказалась сжатой с двух сторон влажной, теплой мякотью! Это и было похоже на влагали-ще, и в то же время сильно отличалось от него. А тут еще к обнаженной кожице головки прикоснулся Милин язычок! Он нежно обвел головку по окружности, как бы знакомясь, а потом всей своей мокрой и теплой по-верхностью прошелся по месту крепления уздечки. О, как я застонал! Наслаждение было непередаваемым! А язычок все набирал обороты. Вместе с ним стал двигаться по стволу члена и весь ротик Людмилы. Ее пухлые губки лишь чуть-чуть прижимались к телу пениса, зато вся влажная поверхность ее рта обволакивала член, как... Ну, не знаю, как что! Нет у меня такого сравнения! Нет, Людмила не сосала, она творила чудо! Я замер, боясь пошевелиться, боясь спугнуть нахлынувшие чувства непередаваемого блаженства!
Людмила подняла голову, придерживая мой пенис правой рукой, и спросила у Кати...
– Ну что, понятно, как это делается?
Катька кивнула.
– Тогда – вперед! Только сними свои трусики, они все равно у тебя на левой стороне.
Катя послушно стянула трусики и, всхлипнув последний раз, наклонилась над моим животом. Она не-уверенно взяла в руку мой член, который в ожидании начал уже потихоньку опадать, и потянула его головку к себе в рот.
Вот Катька – действительно сосала. Как леденец, или "Эскимо". Не скажу, что это было неприятно, но это были несколько иные ощущения. Правда, Катьке, похоже, это занятие начало нравиться – она засопела носом, задвигала головой быстрей и ритмичней и даже стала шевелить своим язычком, облизывая мой член.
Мила же, увидев, что дело пошло, сделала следующее. Она присела на корточки позади Катьки и при-казала ей...
– А ну-ка, раздвинь свои ножки как можно шире!
Катя повиновалась, хотя вряд ли понимала, зачем это Миле понадобилось. А та подсела вплотную под Катькину задницу и впилась своими губами в Катькины половые органы. Катька как-то странно хлюпнула ртом, не выпуская, правда, из него мой член, и заработала головой и языком еще быстрее.
Мила вылизывала Катькину промежность с остервенением, издавая умопомрачительные стоны, Кать-ка тоже уже стонала, временами замирая с моим членом во рту. Я от всего этого совсем одурел! И даже не успел предупредить Катьку, что кончаю. Правда, спермы после двух недавних семяизвержений было не так уж много, и Катька показала себя с наилучшей стороны! Она даже не вздрогнула, не ойкнула, не выпустила член. Она сделала три глотательных движения по числу сокращений моего пениса, а потом медленно и со смаком высосала и вылизала все остальное, что еще из него вытекло. Только тогда она выпустила мой член изо рта и из рук и в изнеможении опустила голову ко мне на живот, уткнувшись носом в курчавые волосы на лобке.
Она продолжала стонать под натиском Милиных ласк. Мила же, заметив, что я остался "не у дел", тут же провела новую рекогносцировку...
– Катя, перелезай на тахту, а ты, Иван, делай мне то же, что я – Кате!
Я сполз на пол, Катя улеглась на тахту как стояла, животом вниз.
– Перевернись! – скомандовала Людмила.
Катька развернулась и сама, не дожидаясь команды, развела в сторону ноги. В алеющую, сочащуюся, влажную от слюны и выделений расщелину тут же погрузились язык и губы Милы. Ну а я медленно присел и заглянул под расставленные Милины ляжки. То, что я там увидел, мне очень понравилось! Половые губы Людиного органа были тоже раздвинуты, а между ними свисали два красных лепестка малых губ, расходя-щихся перед входом во влагалище, как бы приглашая меня к действию. Но к "действию" я сейчас был явно не готов, – член мой висел, как приспущенный флаг – да и приказ мне был отдан другой... Но вот как при-ступить к его исполнению? Я все не мог решиться...
– Да-а-вай! – прохрипела Мила, слегка лягнув меня ногой. И я приблизил свои губы к половым губам Милы, собираясь их поцеловать. И когда я приблизился к ним вплотную, я почувствовал вдруг запах – непе-редаваемый Запах Женщины! И все – я уже ничего не боялся, не брезговал, я уже ЖЕЛАЛ целовать, сосать, лизать это влажное розовое чудо!
Я принялся столь активно вылизывать окрестности влагалища, всю эту пышущую желаньем и жаром вульву, что Людмила застонала грудным голосом. Я засовывал свой язык во влагалище, чувствуя пьянящий, слегка кисловатый вкус его выделений, я теребил губами маленькие губки, целовал большие... А когда я повел языком вдоль маленьких губок вверх, раскрывая их, я уперся, наконец, в заветный бугорочек. Впро-чем, в отличии от Катькиного, он был несравненно больше и напоминал даже своей формой половой член – крохотное его подобие. Я полизал Милин клитор – а это был он! – языком, пока он не увеличился еще чуть-чуть, затвердев и став точно камень, обшитый шелком, а потом втянул его губами в рот и стал неистово со-сать.
Людмила заохала как-то жалобно, отстранившись даже от Катьки, которая тоже стонала уже, не пере-ставая, и стала непроизвольно двигать тазом мне навстречу, так что все мое лицо окунулось во влажную слизь. И тогда я понял, что снова готов – член мой поднялся и сверкал уже красной, залупленной головкой.
Я не стал ни спрашивать ничего у Людмилы, ни ждать приказаний – я просто ввел свой член Людми-ле во влагалище, благо он проскользнул туда – в столь увлажненное, готовое к соитию лоно – без малейших затруднений.
Мила дернулась было вначале, словно собираясь протестовать, но тут же обмякла, погрузив свое лицо в Катькину разверстую письку. Катька издала какой-то новый стон, с придыханием, и защлась одним дол-гим, прерывистым звуком... " Ааа-а-ааа-а-ааа-а-ааа-а!!!"
Я понял, что она кончила, потому что от Катькиных сотрясений задергалась даже Мила. Ну а я про-должал "наяривать". Теперь я не боялся кончить раньше времени (я сомневался... кончу ли вообще четвертый раз подряд), поэтому двигал членом во влагалище Людмилы активно, с размахом, экспериментируя, меняя частоту и амплитуду толчков, иногда целиком вынимая член наружу и тут же вгоняя его на полную глубину, ударяя яичками о Милины ягодицы.
И тут, наконец, Людмила кончила тоже. Она не завыла, как Катька, а наоборот, тихо и как-то испу-ганно сказала... "Ой!", а потом задрожала крупной дрожью и... влагалище ее стало упруго и сильно сокра-щаться, сжимая мой пенис в своих "объятиях". Оно словно высасывало его, как до этого Катькин ротик, и... член мой тоже не сдержался... он выпустил как минимум одну струю прямо в глубину Людмилиного лона! Я тут же выдернул его, орошая еще одной жиденькой струйкой Милины ягодицы, но понимал уже, что про-изошло непоправимое.
– Я... я... – залепетал я испуганно, не в силах найти нужные слова от волнения.
– Кончил в меня? – завершила мою фразу Людмила, даже не поворачиваясь.
– Да... – обреченно обронил я
– Ай-яй-яй! – притворно завздыхала Мила, уже повернувшись ко мне и прижимаясь ко мне своими плотными грудями. – Придется тебе теперь стать папочкой!
Я не знал, что и делать, куда и деть себя... Взгляд мой неожиданно уперся в половой орган Людмилы, из полуоткрытых губ которого стекала и медленно капала на пол моя сперма.
– А может она вытечет? – со вспыхнувшей надеждой спросил я, указывая пальцем на эти белесые кап-ли.
– Вытечет, да не вся! – поставила меня на место Людмила. – И одного сперматозоида достаточно!
– Так что же делать?! – чуть не закричал я.
– Ладно, успокойся! – сжалилась, наконец, Людмила. – Сегодня можно.
– А... какая разница? – удивленно спросил я.
– Эх вы, темнота! – вздохнула Мила. – Ладно уж, всему я вас научу, все я вам покажу! Проведу с вами сексуальный ликбез, так уж и быть! Две недели моего отпуска на основное хватит. Ну а сейчас – на Волгу, купаться!
Надо ли говорить, что следующие две недели были для нас троих заполнены до отказа непередавае-мым, почти круглосуточным наслаждением! А для нас с Катькой знания и опыт, полученные за это время, стали настоящей путевкой во всю дальнейшую сексуальную жизнь! Людмила была просто превосходной, замечательной учительницей!
Папа замолчал. На лице его застыла улыбка, связанная с приятными воспоминаниями.
– Вот, такой был мой первый опыт. Как видишь, тоже с родственницами.
– Но, папа, – сказала я с вновь подступившими сомнениями. – А правильно ли все-таки это? Ведь так никто не делает...
– Ну, почему никто! – усмехнулся папа. – Просто это стараются не афишировать, поскольку в нашем обществе это считается аморальным что ли.