Сейлор Мун: розовая луна без матроски

– Да, помню. Она еще сказала, что никто из нас не знает географии и что она с нас живых не слезет.

– Правильно. А потом она вдруг изменилась. Стала добрая, к каждому подходила, говорила, что поможет во всем разобраться. – Макото немного освоилась с ситуацией. Ее рука стала гладить Ами по головке, а ногой она стала чуть раскачивать девочку, наподобие, как укачивают маленьких детей.

– Точно. Она даже всех двоечников подтянула. И улыбается всегда. А причем же здесь Рей? – Ами поддерживала разговор, но актриса она была плохая, и было видно, что не этот вопрос висит у нее на язычке.

– Слушай, Ами. Может, мы поговорим о тебе, а не о Рей. Ты что-то держишь в себе. У тебя все нормально? – Макото, наконец, решилась прервать бесполезный рассказ. – Давай, маленькая, вздохни и объясни мне, в чем дело?
– А ты не обидишься? – Ами впервые, после перемещения на колени подружки, подняла заплаканные глаза.

– Что ты, киска? На тебя разве можно обижаться?

Ами сглотнула. Голос был неуверенный, очень тихий, но видно Ами переборола себя и теперь смотрела на Макото неотрывно.

– Макото! Я хочу задать тебе вопрос. Ответь, пожалуйста. Только честно. Обещаешь не смеяться?

– Обещаю! – Макото по глазам девочки поняла, что речь идет о чем-то очень серьезном.

– Скажи, Мако. Тебе кто-нибудь признавался в любви? – Ами ждала ответа, смотря прямо в рот Макото.

– Ннну-у, да – один раз. – У девушки отлегло от сердца – судя по вопросу, Ами никто не насиловал.

– А кто?

– Ами, я не хотела бы тебе это говорить. Просто с этим человеком я больше никогда не виделась и не увижусь. К тому же, он мне тоже нравился и мне тяжело вспоминать..., – Макото вспомнила своего возлюбленного, но не дала волю чувствам, и сосредоточилась на разговоре.

– Ну, ладно. Не говори. Скажи, только, сейчас ты кого-нибудь любишь?

– Да, вроде – нет. Если ты конечно не имеешь в виду маму, папу и вас четверых. Вас я люблю как сестер. – Макото совершенно запуталась. Она уже подумала, что сейчас придется учить Ами признаваться в любви или как вести себя, когда тебе признаются. Но что-то не клеилось. Что-то говорило Макото – не это интересует Ами, сидевшую у нее на коленках.

– То есть, сейчас, у тебя никого нет?

– Нет.

– А то, что было сегодня ночью – это серьезно? – спросила после небольшой паузы Ами, словно внезапно вспомнив увиденное утром, – я про Бани.

– Я не совсем понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово "серьезно", но, наверное, ответ – нет. – Макото вспомнила, как она хитростью соблазнила Бани. О серьезности тут даже речь не идет. Толи от воспоминаний, толи от сидящей на коленях Ами, между ног стало чуть влажно. Макото даже прониклась какой-то странной нежностью к подружке. Она уже давно не задавалась подобными вопросами. О любви не задумывалась. Не искала ее. А вот Ами задумывается. В конце концов, не важно – в кого она влюбилась. Важно, что она умеет любить.

Заплаканное лицо Ами смягчилось, и она даже смогла улыбнуться. Улыбка получилась мягкой и нежной. Макото чувствовала, что девочка улыбалась от всего сердца.

– Мако. Можно я задам еще один вопрос? Последний.

– Ну, давай! – Макото уже и саму волновал этот диалог. Она зажигалась. Вместе с тем, зажигалась и вишенка клитора под желтенькими трусиками. Макото чувствовала, что что-то сейчас произойдет. Она уже даже догадывалась – что. Пися текла теперь вовсю и остановить это было уже не возможно.
– Слушай, Мако. Вот если кто-то признался кому-то в любви, но не стал ждать ответа, а сразу поцеловал ее или его в губы. Можно ли считать, что человек тоже влюблен, если он ответил на этот поцелуй? – Ами вдруг выпрямилась и пересела так, что бедра Макото оказались у нее между ног, а почти голенькая, под задравшейся юбочкой, попка в узеньком бикини, прижалась к загорелым ляжкам. Расстояние между мордашками девушек сократилось до нескольких дюймов. Глаза Ами пожирали личико подружки, ожидая ответа.

– Ну, дда-а! Наверное. – протянула Макото. – ведь если по-настоящему любишь, трудно иногда дождаться ответа. А если человеку приятен другой человек, то..., – Макото задумалась, но ее выручила Ами.

Девочка притянула Макото ручками за плечи к себе. Теперь они почти касались друг друга носиками. Глаза девочек встретились и, воспользовавшись паузой, Ами тихонько прошептала:

– Я влюбилась в тебя, Мако, милая! Я люблю тебя!

Прежде, чем их губки встретились, Макото успела закрыть глаза, и два девичьих тела слились в долгом, по-настоящему любовном, поцелуе. Ами не очень хорошо умела целоваться, но для Макото это было не главное. Она любима. Ами любит ее! Это ее первый поцелуй по любви. Боже – как хорошо.

Безумный приступ ласки захватил Макото. Возбуждение тут же зашкалило за все разумные пределы. Языки девушек словно поменялись местами. Губки брюнетки обожгли Макото до самого сердца. Пульс забился как синичка в руке, заставляя вибрировать, грозивший выскочить из трусиков, клитор. Она обняла Ами руками за талию, в порыве самой женственной нежности, на которую только была способна, прижалась к любимой, и дальше...

Сначала Макото ничего не понимала. Не просто поцелуй. Не просто ласка. Не просто – очень хорошо. Что-то новое. Совсем неожиданное. Очень большое и самое важное..."Я люблю ее!" – подумала Макото. "Вот в чем дело!" "Я люблю эту девушку."

Мысль, родившаяся внезапно, оттолкнулась от язычка Ами, пулей пронеслась по телу Макото и разбилась вдребезги о бедра и писю девушки на миллион маленьких оргазмов Как узкие серебряные стрелки, оргазмы устремились вниз живота, создавая одно мощное ядро. Ядро держалось на весу, удерживаемое лишь сознанием. Но сознание выстрелило мощнейшим зарядом ядра по промежности, заставляя свести судорогой ноги и расплющить между ляжками трепещущий клитор. Ами, уже тоже спускавшая, надавила лобком на живот подруги. Спина моментально покрылась капельками пота. Макото дернулась и мелко задрожала. Коленки потянулись к животу, прижимая любимую Ами к себе еще крепче. Крик рвался наружу, но губы были заняты и Макото, напустив целую лужу себе между ног, распятая и расплющенная, кончила. Кончила от любви! Спустила не от похоти, а от поцелуя любимой! Просто от поцелуя! Впервые!

Никогда ей не было так хорошо. Никогда. Она знала и испытывала многое. И язычок девушки на своей розовой кнопочке. И свои сосочки в ротиках подружек. И пятидюймовый клитор Минако у себя во рту. И член Харуки в писечке и попочке. И свои мягкие ласковые пальчики, доводящие саму себя до экстаза. Все ей нравилось. От всего она могла кончить. Но кончать от любви она не умела. Этому ее научила Ами. Только что!

Через минуту любовницы немного пришли в себя. Оказалось, что они так и сидят вместе на кресле, обнявшись. Пот стекал по личикам девушек. Головка Ами прижималась к груди Макото. Ами чуть взрагивала.

Макото выпрямилась, высвобождая левую руку из-под любимой. Не желая отпускать ее хоть на секунду, рыжая девушка Юпитера приподняла за попку Ами и тихонечко сползла вместе с ней на пол. Положив девочку на спину, Макото переместила руки повыше: одну на плечи Ами, другую на ее маленькую аккуратную грудь, и улеглась рядом с ней, гладя ее ножкой. Ами так и не оторвала рук от роскошных крутых плеч Макото, глазами буквально поглощая ее глаза.

– Прости меня, пожалуйста! Я, наверное, не должна была всего этого делать.

– Что ты, Ами! Ты должна... Ты – просто молодец. Я тебе так много хочу сказать. Я тебе так благодарна за твое признание. Я хочу, чтобы ты поверила всему, что я сейчас скажу. Все это – правда. Помнишь – я поклялась.

– Помню. А что ты хочешь сказать?

– Понимаешь, это может быть неожиданно, но все же выслушай, пожалуйста.

– Конечно, любимая. Я готова слушать тебя хоть все каникулы. Мне хорошо, когда ты рядом.

– Тогда послушай. – Макото вздохнула и начала. – Когда-то, давно, мы все, пятеро воинов в матросках выросли и у нас стали появляться другие интересы, кроме учебы и борьбы с врагами. Короче говоря, нас стали беспокоить наши письки. Помнишь, тогда Бани сказала нам, что Луна применила какие-то свои чары, и мы все превратились в... как бы это сказать?... в девушек, которым нравится спать не только с мальчиками, но и с девочками тоже. Это называется – бисексуальность. Сейлор Мун запретила нам заниматься сексом с мальчиками. Ты знаешь – почему. И тогда на землю была послана Сейлор Уран, то есть – Харука. Ты знаешь, что Харука на самом деле – девочка, но Луна и Артемис сделали так, что у нее вырос член вместо клитора. Это для того, чтобы мы все могли трахаться с ней, как будто с мальчиком. Потом мы все перессорились из-за нее, и Луна создала Сейлора Нептун, Мичиру. Она так понравилась Харуке, что они стали... э-э-э... очень близкими подругами. Тогда нам пришлось все чаще и чаще любить друг друга или просто дрочить самим себе. Харука на нас почти не обращает внимания, и мы все уже привыкли к тому, что для секса нам достаточно другой девушки. Мы все стали очень опытными лесбиянками и даже научились соблазнять и трахаться с другими девушками.

– Макото, зайка, я все это знаю. Это все не страшно. Я все равно люблю тебя сильно-сильно. – Ами еще крепче прижалась к груди Макото.

– Я знаю, солнышко, но я не это хотела тебе сказать. Просто я хочу, чтобы ты поняла, что не смотря на все те удовольствия, которые мы получали друг от друга, я так и не смогла никого полюбить, ни к кому привязаться. У меня не было чувств. Только эмоции и похоть. Я только сейчас поняла, что значит любить. Что значит "заниматься любовью". Ами, я никогда раньше не занималась любовью. Представляешь. Я только трахалась, а теперь..., – Макото отвернулась и тихо-тихо заплакала. Она только сейчас поняла, сколько она потеряла. Только сейчас она определила для себя самое важное и необходимое. Ами ласково гладила ее по растрепанным волосам, и ее прикосновения казались Макото тем, что нельзя потерять. Это то, что нужно сохранить любой ценой. И Макото поклялась, во второй раз за день, что сделает все, чтобы сохранить это чувство. Сохранить Ами. Любимую девушку.

– Ты не поверишь мне, милая. – продолжила Макото, вытирая слезы рукой, – но даже когда раньше мы с тобой занимались этим, я ничего особого не чувствовала. Это был обыкновенный секс.