Мамина дочка

Тут постучали, остановиться было выше моих сил. Тина, не сводя с меня глаз, протянула руку и открыла дверь.

Бекки замерла в дверном проеме и уставилась на меня. Она ясно видела, чем мы занимаемся, и знала, что женщина на коленях – моя мать. Но я больше не могла себя сдерживать. Меня затрясло как в лихорадке, и я, впечатав письку в мамин рот, завопила.

– Ох, мне так жаль мамочка... о-о-о, пожалуйста, лижи меня... мамочка..., прости меня, пожалуйста... только не останавливайся... хорошо? Я не такая как ты, нет. Но все равно прошу тебя, не останавливайся... о-о-о-о... а-а-а-а!

И все это время ошеломленная Бекки стояла, держа в руке тряпочк.

"Спасибо", – поблагодарила ее, наконец, Тина, забирая у нее тряпку. Затем она закрыла дверь и посмотрела на меня... "Видишь, все не так уж и сложно, правда?"
Когда наслаждение ушло, то у меня из глаз хлынули слезы стыда. Сломя голову, я выбежала из примерочной, оставив маму с Тиной. Я боялась оборачиваться. В конечном счете, я доехала домой на автобусе и закрылась у себя в комнате.

К счастью они пришли домой только поздно вечером. Могу себе представить, каким еще унижениям Тина подвергла мать во время их похода по магазинам, после моего ухода. Но правда была в том, что я не хотела этого знать. Слова Тины все еще звенели в моей голове.

Лежа в темной спальне, глотая слезы и отчаянно борясь с желанием поласкать себя, я злилась на Тину, которая жестоко заявила, что я такая же пассивная как мать. Я ненавидела маму за то, что она стелилась перед Тиной, и поклялась, что никогда не буду такой как она! Никогда!!! Я решила, что УМРУ, но не стану подобной ей!

Часть 4

Даже в понедельник, сидя в школьном кафетерии, я мысленно возвращалась к тому, что произошло в субботу в супермаркете. Мучаясь над ленчем, я даже не заметила как рядом со мной села гадина по имени Керри Адамс.

– Блин, Эми, до чего же говенная тут жрачка. Твоя мамаша ведь самая главная в школьном совете, ей, что слабо сделать так, чтобы еда была здесь более съедобной?

Я была не в настроении. Керри же ловила кайф, издеваясь над всеми девочками в моем классе. Но меня она особо не доставала, потому что все знали кто у меня мать. Однако сегодня она осмелела.

– Керри, иди в жопу, – огрызнулась я.

– Ты что же, не хочешь поговорить о своей мамочке?

– Нет.

– Знаешь, тут один очень интересный слушок прошел...

Ее слова насторожили меня. Внезапно, я потеряла интерес к размазанному по тарелке гамбургеру. Я постаралась скрыть свою реакцию, она увидела, как я напряглась.

– Что же это за слушок, и от кого ты его узнала?

– Ну... у меня подруга, которая проходит практику в офисе твоей матери, и она понарассказывала мне столько интересного, – ухмыльнулась Керри.

Тина! У меня задрожали руки.

– Она говорит, что твоя мать любит, когда девушки грубо с ней обращаются, а еще я слышала... что ты такая же, как маменька, – заявила Керри, внимательно посмотрев на меня.

Меня как громом поразило. Я? Такая же, как мать? "Это не правда", – сказала я, чуть громче, чем хотела.

Несколько ребят уставились на нас, а у меня все перевернулось внутри. Я еле сдерживала себя, капельки пота выступили у меня на верхней губе, а пальцы изо всех сил стиснули ложку. Неужели Керри не видит, что я вот – вот взорвусь? Почему бы ей ни убраться отсюда подобру-поздорову?
– Что неправда? Неправда про твою мать или про тебя? – она улыбалась так, словно действительно что-то знала.

И мне жутко захотелось впечатать ее самодовольную рожу в стену.

У меня словно рассудок помутился. За все время учебы я ни разу ни с кем не дралась, но тут приложила ее подносом по харе. Затем оказалось, что я сижу на ней, прижав коленями ее плечи. Для меня самой это было полной неожиданностью.

" Ты, сука ебанная, у меня еще поговори!" – вопила я. Она пыталась вывернуться, но я крепко ее держала. Ребята собрались вокруг нас. Я зачерпнула рукой пюре с ее тарелки и стала запихивать его ей в рот, приговаривая... " Кормят тебя, значит, плохо? Горе-то, какое. Ну, ты картошечку все-таки покушай. А может, ты пить хочешь?"

Я почувствовала, что кто-то стаскивает меня с Керри как раз тогда, когда я закончила поливать ее морду молоком из бумажного пакета. Она хрипела и отплевывалась. Мистер Холл, директор школы, быстро оттащил меня от нее, но все же я еще пару раз ее лягнула, пока он выволакивал меня наружу.

Мама на этот раз даже не попыталась помочь мне. За эту драку меня на неделю исключили из школы. Приятным было лишь то, что Керри была точно так же наказана. У нее была репутация известной хулиганки, поэтому администрация решила, что это она все спровоцировала. Проблема, однако, не исчезла, когда мама забрала меня из кабинета директора и повезла домой.

– Мам, я...

– Молчи, Эми. Дома поговорим.

Это было странно. Два дня назад в примерочной я стояла у стенки, а маменька, стоя на коленях, вылизывала меня. А теперь она, выходит, снова главная. После драки и рассказа Тины о нас с мамой в изложении Керри, кошки на душе у меня скребли сильнее, чем обычно.

Как Тина могла даже подумать, что я такая же тряпка, как и мать? И обсуждать это с такой тварью как Керри... что мы с мамочкой... обе любим, когда нами командуют???

Меня тошнило, стоило только подумать об этом! Я все сделаю, чтобы доказать ей, что ей меня не сломать. Разве она не видит разницу между мной и матерью? Я была жутко зла на Тину, за то, что она осмелилась рассказывать про меня всякие гадости.

С ее стороны это было нечестно!

А теперь я снова стала малышкой Эми, которая позволила, чтобы мамочка повоспитывала ее, верно? По крайней мере, когда мама брала верх, все было нормально, как в обычных семьях. Но я не знала, смогу ли вернуться к таким отношениям. Разве после того, что я видела и делала, попытки матери вернуть свой авторитет не казались мне неудачной шуткой? Она стала игрушкой для Тины, и я не могла позволить, чтобы со мной произошло нечто подобное.

Войдя в прихожую, я сразу поняла – Тина здесь. Запах ее вонючих сигарет, я и за милю могла распознать. Однако мне пришлось привыкнуть к ним, как и маме. И теперь, похоже, вся моя одежда, простыни и подушки пропахли табаком. Я поморщилась от ужасного запаха, когда мать завела меня на кухню, но вслед за нею фальшиво улыбнулась Тине, стоящей возле стола, скрестив руки на груди. Она жестом велела нам сесть.

– Дебби сказала мне, что у тебя сегодня в школе случилась драчка, верно Эми?

Она была уверенна, что держит нас обоих в кулаке. Мне отчаянно хотелось доказать ей, как сильно она не права, и что я вовсе не безвольная тряпка, но у меня в горле перехватило, я смогла лишь выдавить... "... да, Тина".

Тина обошла вокруг стула, на котором сидела мама, а затем, взглянув на меня, стала играть с верхней пуговицей маминой блузки.

– А скажи-ка мне Дебби, с кем она подралась?

– С Керри Адамс, девочкой из ее класса, – пробормотала мать, избегая взгляда Тины, и, уткнувшись глазами в ту же, что и я, точку на полу.

Тина расстегнула вторую пуговицу на маминой блузке, потом подошла ко мне. У меня волосы на затылке дыбом встали, когда ее рука, скользнув по плечу, коснулась верней пуговицы на моей блузке.

Лицо у меня стало пунцового цвета.

Тина намеренно обращалась со мной, так же как и с матерью! Неужели она ничего не понимает? Мы же совсем разные! Я прикусила нижнюю губу, чувствуя неловкость от того, как, должно быть, я похожа на мать, молча сидя рядом с ней, а Тина так же покручивает пуговицу на моей блузке.

– Так, так, крошка Эми. Похоже, ты круче, чем я предполагала. Может быть, ты отличаешься от своей мамаши. Ты стоишь в семье выше нее.

В моем укромном местечке снова зашевелились "муравьи"!

Мне самой себе стыдно признаться, насколько приятны для меня были ее слова. Часть меня всегда была готова любой ценой освободится от мамаши, этой безвольной коровы, висевшей на мне мертвым грузом.

Тем не менее, Тина расстегнула две пуговицы у меня на блузке, от чего я выглядела как мать, в распахнутой блузке, из-под которой выглядывает лифчик. Слова Тины о том, что я крутая по сравнению с матерью завели меня, у меня между ног стало влажно и горячо.

Оставив меня, Тина вернулась к матери.

– Как думаешь, Дебби? Действительно ли, крошка Эми, главнее тебя в семье? Ты всегда мечтала об этом. Наверное, поэтому той, кто в половину моложе тебя, так легко тобою управлять, а? – Тина оборвала маму, прежде чем та успела что-то сказать. – Конечно, никого не волнует, что об этом думает Дебби – лизунья, верно? Я тут сейчас самая главная.

К двум расстегнутым на маминой блузке пуговица прибавилось еще, и теперь ее лифчик был выставлен на всеобщее обозрение. Мама лишь безучастно сидела на стуле, позволяя Тине разговаривать с ней таким тоном! Ее безжизненный взгляд привел меня в ярость; я ненавидела Тину за то, что она делает, маму за то, что не препятствует этому, и себя – за то, что позволила себе возбудиться, глядя на мать и Тину. В это время Тина полностью расстегнула матери блузку, и вернулась ко мне. Я замерла, когда она оказалась возле моего стула.

– Думаю, Дебби, нам обеим это нравится. Неужели ты так низко пала, что течешь оттого, что позволяешь другой женщине выставлять напоказ грудь твоей собственной дочери? Ведь именно это сейчас и происходит, правда Дебби?

Тина усмехнулась, глядя на мать, у которой по щеке сползла слеза.

– А что насчет тебя, Эми? Может быть, маленькая подружка Тины такая же покорная сучка, как и ее мамочка? – вкрадчиво шептала она мне на ухо.

– ... э.... Нет..., – пробормотала я, но когда ее рука скользнула по моей блузке вниз, дыхание у меня участилось.

Тина не спешила, расстегивая удовольствие. Она поглаживала мою грудь, продолжая говорить.

– Ну, в любом случае мы это выясним, не так ли? Как новая глава семьи, я не могу не наказать вас за сегодняшнюю драку. Наверное, мне следует рассказать, каким будет это наказание.

Она расстегнула еще одну пуговицу на моей блузке. У меня между ног пожар бушевал, и я неожиданно поняла, что вся злость на Тину куда-то улетучилась. Я умирала от страха, но вместе с тем мне жутко хотелось узнать, какую же это новую гадость придумала Тина.