Учительница "первая" моя. Урок второй: родной язык

А ей этого ой, как не хотелось! Поэтому, девочка просто положила свои ладошки на плечи женщины и предалась ощущениям близости. Но ощущения не хотели оставаться наверху, на расцелованной шейке. Их так и тянуло свалиться вниз и расплющить своей томительной тяжестью какую-нибудь, жаждущую ласки, складочку на губках или клиторе.

Наконец, мисс Грей опомнилась. Выпалив очередную сентиментальную глупость, она вдруг заметила, что дверь в коридор так и осталась открытой, и любой находящийся там мог бы слышать и видеть всю сцену. Женщину передернуло от такой перспективы, и тогда она поднялась с колен, вытерла, немного по-мужски, рукавом слезы с лица и взяла Элли за руки.

– Ну, пойдем. – Прошептала она, закрывая дверь и увлекая ученицу за собой на кухню. – У меня есть для тебя потрясающий сюрприз. Кажется, он тебе очень понра.... Ой!
Фи внезапно вспомнила, что забыла самое главное. Она, опрометью, кинулась обратно в прихожую и, чуть не запутавшись в длинном халате, и только по воле случая не упав, подняла свой первый букет. Нежно приласкав бутоны, она прижала их к груди и направилась вслед Элли, которая уже наслаждалась видом девяти земляничных сандвичей.

Поставив цветы в вазу, а вазу – в центр стола, мисс Грей разлила кофе из кофеварки-термоса. Она чувствовала некоторую неловкость за свой порыв в прихожей, и немного покраснела. Желая снять затянувшуюся паузу, мисс Грей провела кончиком пальца по носику Элли и сказала:

– Доченька, ты любишь земляничный джем?

– Еще как, мама! – С чувством ответила Элли.

– Ну, тогда давай, наслаждайся.

Девочка потянулась за первым тостом. Фи тоже взяла один для вида, но откусила лишь маленький кусочек. Это дало время подумать, но в голову не лезло ничего путного. Женщина опять попалась на ласково произносимые слова Элли "мама" и "мамочка". Мгновенно намокшая пещерка тянула из тела Фи тонкие нитки желания, и мисс Грей тут же вспомнила о том, что хотела сделать Элли с писями одноклассниц. Понятное дело, что это не добавило ей самообладания и находчивости. И тут она почувствовала, что ей надо выпить! Она посмотрела на приканчивающую уже второй тост Элли и потянулась рукой к шкафу. Достав оттуда початую бутылку коньяка, она плеснула в кофе две чайные ложки, что не осталось незамеченным девочкой. Лакомка сглотнула и без всякого подвоха спросила:

– Ой, мам! А что это?

– Это коньяк, дочка!

– Ух, ты! А зачем?

– Эээ... для тонуса. – Вывернулась мисс Грей.

– А можно и мне? Ну, пожалуйста, мама. – Элли закапризничала и тут же превратилась из начинающей лесбиянки в нормального ребенка.

– Ну, ладно. – Учительница махнула рукой. – Но только одну ложку.

Она впрыснула святой напиток в чашку Элли, и тут же подумала о том, как бы все это понравилось настоящей матери пятиклассницы. Холодок змейкой пробежал по спине, но быстро исчез. Коньяк уже начинал действовать. "Черт возьми, эта сука избила мою крошку. Теперь Элли моя, и пусть только попробует...", подумала Фи.

Горячие волны кофе с коньяком спускались по телу учительницы. Они достигали талии и сталкивались там с не менее горячими, поднимающимися волнами, но другого толка. Это состояние настолько завладело мисс Грей, что теперь она была готова к своему падению.

– Мамочка! Так здорово!!! – Элли только что закончила с третьим тостом и, отодвинув от себя тарелку, откинулась на спинку стула. Девочка разбросала ноги в стороны и, улыбаясь во весь рот, глядела на свою учительницу влажными черными глазами.
– Тебе хорошо? – Спросила мисс Грей.

– Ага. Спасибо, мама. Все такое вкусное.

– Ну, что, доча. Может пойдем в комнату?

– Пойдем. – Девочка вскочила, но, не рассчитав действие алкоголя, чуть не повалилась на кафельный пол. Учительница еле успела протянуть руку, чтобы схватить Элли за маечку. Элли устояла, но майка задралась, и из-под ткани выскочили два в высшей степени соблазнительных коричневых набухших сосочка. Обе девушки смутились, но более старшая спохватилась быстрее. Она присела перед гостьей на корточки и гладящими движениями вернула майку на место. С последним поглаживанием, Фи, как бы невзначай, провела рукой несколько ниже, чем требовалось, но на большее пока не решилась. Она привлекла голову еле стоявшей девочки к себе и прошептала в ухо:

– Доченька, ты можешь идти?

– Наверное. – Язык, в отличие от ног, слушался девочку хорошо.

– Ладно, дочка. Я сама тебя отнесу. – Мисс Грей подхватила девчушку на руки и, прижимая к себе, медленно понесла в гостиную.

Опустив ценную ношу на диван, учительница села рядом на край и посмотрела на нее. Девочка лежала солдатиком, расслабленная и счастливая. "Ну, теперь можно, сейчас или никогда", подумала Фи.

Одна рука опустилась на талию девочки. Другая лежала на собственном колене. "Давай, Фи. Она же подарила тебе цветы", помогал внутренний голос.

– Давай вернемся к сегодняшнему разговору, дочка. Я, все-таки, не уверена, что ты – лесбиянка. Может быть, это пройдет?

– Нет же, мамочка! Я точно – лесбиянка. Я пробовала фантазировать о мальчиках, но я даже не смогла ничего представить.

– Правильно, ведь ты же не видела голого мальчика.

– Нет, но я видела журнал, и в нем были мужчины. У них такие отвратительные пиписки! –

Девочку внутренне передернуло. Мисс Грей почувствовала это своей рукой.

– Но, ведь, ты не знаешь, какие они бывают и что с ними делают.

– Ой, мамочка! Да, знаю я все. В том же журнале было. Бедные девочки. Они их там так...

– Дочка! Ты опять стесняешься перед мамой. Сколько раз тебе говорить, что ты должна говорить откровенно. – Мисс Грей почувствовала, что ей нужно услышать это слово. Она поняла, что ее заводит не то, что говорит Элли, а то, что именно Элли – двенадцатилетняя чистая девочка с тоненьким голоском – об этом говорит. – Так, что они делали с девочками?

– Они их трахали. Это было так мерзко. – Мисс Грей даже испытала некоторое разочарование оттого, что девочка произнесла слово правильно.

– Значит, пиписьки девочек тебе нравятся больше?

– О, да! – С чувством сказала Элли.

– А что тебе в них нравиться?

– Ну, это..., как его..., все. Они такие. Такие...

Мисс Грей промокла. На подвернутом под попку халатике лениво расплывалось небольшое пятно. Рука вжалась в живот девочки и скользнула ниже, на бедро. Соски под анжеликой затвердели.

– Ну, какие, доченька. Ну, скажи.

– Такие гладенькие. Ласковые, розовенькие. Мамочка, они такие нежные. Мне так нравиться разглядывать свою письку в зеркало. А когда ее раздвигаешь, там торчит такая кнопочка.

– Ну, я же тебе говорила, что это клитор, дочка. Значит, у тебя клитор торчит?

– Да. Я думала он торчит у всех девочек. У Бетти, например, он торчит даже когда она не трогает свою писю.

– Значит, он у нее большой. А у тебя он становится больше, когда ты его ласкаешь? –

Собственный клитор мисс Грей увеличился уже давно.

– Мне кажется, да. Но я точно не знаю. Зато он становится тверже. Это точно.

– А он встает, когда ты смотришь на голых девочек в душе?

– Что ты, мамочка! Он встает намного раньше. Еще до того, как я вхожу туда. Я же знаю, что они там все голенькие.

Вот он – момент. Вот теперь – пора! Мисс Грей набрала воздуха и тихо спросила:

– А если бы ты сейчас, дочка, увидела меня голенькую, у тебя бы встал клитор?

Девочка, от неожиданности, сглотнула. Ее рука, лежавшая на коленке учительницы напряглась, мышцы пальцев непроизвольно сократились, теребя шелковую ткань. Глаза полезли из орбит.

– Мамочка! Я думаю, что мой клитор просто выскочил бы из трусов. Я так мечтала увидеть тебя обнаженной. Можно я тебе признаюсь?

– Конечно, дочка! – Рука мисс Грей схватила ладошку Элли и, сжимая ее, потянула чуть повыше. Туда, где под халатом начинались кружева чулок.

– Я должна признаться, мама, что когда я мастурбировала, я представляла не только Манон и Бетти. Еще я часто представляла тебя.

– И что же ты представляла? – Мисс Грей начала медленно подниматься. Шелковая накидка заструилась по телу, немного щекоча вздернутые соски.

– Я видела тебя совсем голенькой. И ты сначала целовала свои сисечки, а потом трогала себя по письке.

– Боже мой, девочка моя. Нельзя говорить "трогала по письке". Нужно говорить "трогала письку". И как я ее трогала? – Мисс Грей подхватила один конец пояса на халате, который завязывался сзади на бантик.

– Сначала пальчиком. Ты им водила по всей писе, по кругу, а потом двумя пальцами раздвигала... эээ... половинки и второй рукой трогала, то есть дрочила клитор. Мне всегда почему-то представлялось, мамочка, что у тебя очень большой клитор. – При этих словах, девочку передернуло от возбуждения, а мисс Грей потянула за поясок, и он развязался. Полы халатика ослабли, но пока не открыли вожделенной плоти. – И поэтому я решилась рассказать все именно тебе.

– Значит, тебе нравятся большие клиторы, дочка. А какие сисички тебе нравятся? – Женщина возвращала руку из-за спины и не удержалась от того, чтобы ласково провести ладошкой по своей попке. Сейчас ей было не трудно сдерживать свою похотливость, так как она знала, что скоро даст ей полный выход.

– Не знаю, мама. Мне все сисички нравятся. Но вот сосочки. Я просто тащусь от таких, которые торчат над грудью. И еще мне нравится, когда кружки очень темные. Мне прямо хочется..., – девочка моргнула и облизала губы. Ее собственные соски выпирали так, что на маечке образовалась складка от одного соска до другого (а груди у нее пока почти не было), – ... хочется поцеловать и полизать.

– А вот такая тебе нравится? – Мисс Грей совершенно неожиданно отодвинула длинный ворот халатика и, сдернув чашечку анжелики, обнажила левую грудь. Другой рукой она поддерживала одежду, чтобы та не поторопилась и не показала сразу всего. Забравшись ладошкой под грудь, Фи приподняла ее, от чего она сразу округлилась, а коричневый сосок, как прожектор ослепил Элли. В своем нынешнем состоянии он больше всего по размеру напоминал верхнюю фалангу женского мизинца, только гораздо темнее.

– Вот это класс! – Не удержалась девочка.

Фи облизала длинный указательный палец и стала наматывать им влажные круги вокруг соска. Сосок не увеличился в размерах только потому, что дальше увеличиваться было просто некуда. Он был огромен. Мисс Грей взглянула на лежащую девочку маслеными глазами, не прекращая своей забавы.