Танька

– Ещё и чувствовать что-то надо?

– Ладно, – понял я, – вырастешь, почувствуешь.

Только одна из девчонок выразила неудовольствие от происшедшего. Глядя на нас она краснела, надувалась, всем своим видом показывая, как она нас презирает. Остальные шутливо зааплодировали, когда мы вошли в комнату, а Шурочка подошла и поцеловала меня в губы. Я не удержался и провёл ладонью по её груди. Шурка отскочила и погрозила пальцем.

Вскоре общий запал кончился, и они засобирались, так и не дождавшись Юльку. После их ухода я недосчитался нескольких хороших пластинок, но решил не возникать, посчитав, что за любое полученное удовольствие надо платить. Чёрт с ним, с Ободзинским! Пусть подавятся.
Весь вечер мечтал об Инге, как мы поженимся, как будем вместе жить. Но представить себе наши сексуальные отношения я никак не смог. Инга казалась мне тогда ангелом во плоти, который даже в туалете какает фиалками, а мочится духами, не иначе.

Ночью в самый распрекрасный сон вторгся резкий звонок. Проклиная всё на свете натянул на голое тело брюки и поплёлся открывать. В полутёмном подъезде стояли Танька, Юлька и Шурочка. На Юльке была накинута много раз за сегодня упомянутая косуха.

– Ты знаешь, что тебя разыскивают? – спросонья спросил я.

– Пустишь ты или нет? Ночевать негде, автобусы не ходят, – сказала Юлька.

– А факаться будем? – нагло спросил, выучив их любимое слово. Сказал, и поверить не мог, что это я такие слова дамам говорю. Как говорится, с кем поведёшься.

– Обязательно, – серьёзно сказала Юлька. Танька за её спиной тоже согласно замотала головой.

– Нет, – быстро сказала Шура.

– Тогда снимай трусы, – сказа я Юле.

– Как? – не поняла та.

– А вот так, – сказал я и спустил брюки. Член мой выстрелил из них как шлагбаум.

Шурочка зарделась и отвернулась. Юлька пялилась на него пять секунд, потом с готовностью стянула трусы из-под своей мини-юбки. Танька была как всегда в брюках и показала руками, что, мол, затруднительно.

– Входите, – милостиво разрешил я.

Они вошли и остановились в прихожей, ожидая моих распоряжений. Я сунул руку Юльке между ног и ощутил мокроту.

– Только что трахалась?

– Замнём для ясности, – дерзко ответила.

– Ты и ты, – указал на Юльку и Таньку, – в ванну. Хорошенько промойте причиндалы, и в койку.

Они пошли в ванну и действительно скоро заплескались. Я окончательно снял брюки и прошёл в комнату, включив свет. Шура тянулась за мной, стараясь смотреть в сторону.

– Не бойся, – сказал я. – Насиловать не буду. Сама видишь, ебли мне сегодня и без тебя хватит. Поучись пока. Ты точно целка?

– Конечно.

– Целку я могу и полизать.

– Как это? – не поняла Шура.

– Я тебе очень-очень советую подмыться. Получишь то, о чём и не мечтала. И нетронутой останешься.

– Клянёшься?

– Клянусь!

Шура помялась и задумчиво пошла в ванну. Её чуть не сбили с ног две голые фурии, несущиеся в койку. Меня просто-напросто швырнули навзничь, Танька тут же заглотнула мой член, а Юлька развернула свою киску, чтобы я свободно мог проникнуть в неё пальцами.

Когда Шурочка пришла из ванной, Танька уже вовсю скакала на мне, а Юльку я её трахал рукой, покусывая её же роскошную сиську. Шурка остолбенела от такой картины, потом подошла ближе и встала у кровати на колени, напряжённо вглядываясь в действие.
Перед концом я выдернул член из Таньки, и Юля с удовольствием приняла сперму себе в рот.

– Вкусно? – потрясённо спросила Шура, глядя на Юлькину блаженную мордочку.

– Дура, это полезно! – грубо ответила та. – Сейчас я его отфакаю, выпьешь после меня.

– Нет! – замотала головой Шура. – Боюсь.

– Иди сюда, трусиха – я притянул Шуру и посадил её киской на своё лицо. – Покажи, как целка выглядит, никогда не видел. Не зажимайся, сказал же, что не трахну.

Я развернул пальцами её нетронутую пока драгоценность и насладился девственной плевой. Потом засунул язык в самую середину. Шурка изогнулась, будто её током ударили, и застонала.

– Нравиться ей, – ехидно протянула Юлька и всерьёз взялась за мой член. – Кому ж не понравиться! А мне так сделаешь?

Шурка уже визжала, ерзая на моём лице.

– Такое – только целкам, – твёрдо сказал я и продолжил игры.

– Подумаешь, – сказала Юлька, садясь на меня. – Нам же лучше!

Юлька драла меня столь остервенело, что с аккуратным куннигулусом ничего не вышло – слишком меня штормило. Но Шурка, уловив Юлькин ритм, приноровилась двигать задницей с ней в унисон – толковой оказалась ученицей, ничего не скажешь. Она уже визжала не переставая, с каким-то подвыванием. Внезапно соскочила с меня, столкнула Юльку и легла на спину, раскинув ноги...

– Не могу больше! Ломай скорей! Черт с ним с Сашкой, не хера было меня оставлять. Чего ждёшь? Факай, пока не передумала!

Девки в восторге завопили...

– И правильно! – крикнула Юлька.

– Давно пора, мендочка! – одобрила Танька.

– Точно решила? – переспросил я. – Жалеть не будешь?

– Да еби же скорей! – взвыла Шурка.

Это мне предстояло впервые, и я слегка растерялся. Сел у Юльки между ног и посмотрел на восторженных девок.

– Чего ждёшь? – рявкнула Танька.

– Передумает же, – сказала Юлька и потянула меня за член к Шурке. – Ноги держи на весу, – посоветовала, – тогда больно не будет.

– Ну же!.. – простонала Шура, задирая пятки к потолку.

Танька уже сбегала в ванную, принесла полотенце и подсунула под Шурку...

– Чтоб простынь не запачкать...

А сама пихает меня в спину, давай, мол!

Проскочил я в неё довольно легко. Видно, хорошо подготовил. Одно движение, и детка уже запущена в эксплуатацию, как потом пошутила Юлька, вылизывая у Шурки капельки крови. А Танька церемонно поздравила, важно пожав руку. Шурка ошалело переводила взгляд с одного на другого и отдувалась. Ведь кончила-то она с первого раза. Только ощутила член внутри себя – и готово. Славная будет бабёнка, подумал я, страстная.

В ту ночь я её больше не трогал. Она лежала, до утра восторженно глядя в потолок. И не отреагировала ни на другие наши трахи, ни на утренний приезд Пээтера, окаменевшего при виде нашей живописной группы.

Я представил Пээтера девчонкам и отправил Таньку приводить его в чувство. Затрещала, зверски заскрипела кровать в смежной комнате, зарычал грузный Пээтер, даже пару раз взвизгнула фригидная Танька. Я же уложил Юльку затылком на Шуркину распечатанную киску, а сам драл её, визжащую, сверху, пока нам с Пээтером не пришла пора идти в институт, а чувишкам в школу. Потому что это утро оказалось 1-м сентября.

Когда мы с Пээтом пришли после занятий, Шурка ждала нас у подъезда. В школьной форме и с портфелем.

– В продлёнке учиться пришла? – спросил я.

Шурка утвердительно кивнула, искательно заглядывая мне в лицо. В квартире забежала в ванную и юркнула в мою постель. Когда я прикоснулся к ней рукой, её затрясло от возбуждения.

На ночь пришла Танька, сообщив, что Юлька долго не придёт. Девчонки выловили её где-то днём, отняли косуху и исцарапали красивое личико. Неделю теперь под примочками промается. Больше мы Юльку не видели никогда.

У нас оказалась шибко нравственная соседка. Она подслушивала нашу оргию всю ночь, а утром позвонила хозяевам с гневной жалобой. Через неделю нас со скандалом вышвырнули из этой квартиры и нам ничего не оставалось, как вернуться в общежитие. Но в оставшиеся дни Танька с Шурой посещали нас ежедневно и выжали из нас все силы и соки. Пээтер признавался мне потом, что около полугода не мог смотреть на баб. Бог его знает, что у них, чухонцев, положено, сколько и как. Я у него не уточнял. Но судя по его будущим двум жёнам и четырём детям, положено не меньше, чем нам. Это он по молодости надорвался, я так думаю.

Мы не бывали в Свиблово более, нас захлестнули другие проблемы и новые связи. Года через два я увидел издалека Таньку на ВДНХ, где мы имели обыкновение пить пиво. Её вели куда-то в сторону озёр три подвыпивших охламона, она то одного, то другого обнимала за талию и смеялась, рассеяно поглядывая по сторонам. Когда посмотрела в мою сторону, я из вежливости махнул рукой. Но она меня не узнала. Может быть, количество любовников уже превысило возможности её памяти. А может, она жила по принципу, что случайные половые связи ещё не повод для знакомства, не знаю. Скорей всего она в тот момент была полна предвкушением нового траха с трёмя орлами и ничего не видела вокруг.

Иногда я думаю, что же вышло из этих малолетних шалав, и теряюсь в ответах. Дай им Бог здоровья, по крайней мере!

Два слова о нас с Пээтером. Мы оба закончили ВГИК с отличием и разъехались в наши республики. До развала СССР я частенько наведывался в прекрасный Таллинн, но когда началось всеобщее отделение всего от всех, Пээтера подхватила волна дурного национализма, чего в прежней жизни за ним не наблюдалось, и наши отношения сошли на нет. Жаль хорошего человека. Был неглупым, оборотистым парнем, а влился в общую дурь. Я всегда полагал национализм низшей ступенью сознания, когда гордиться больше нечем, а гордиться чем-нибудь очень хочется. Дай ему Бог здоровья, по крайней мере!

После жёсткого воспитания описываемым бабским коллективом, я стал смелее в отношение с женщинами. Во всяком случае, Инга на третьем году совместной жизни призналась, что если бы не моя настойчивая наглость, вряд ли у нас с ней что-нибудь вышло. И правда, до ТОГО я боялся взять её за руку. Потом, обнаглев с другими, проявил мужскую настырность с ней, и добился своего.

Мы довольно счастливо прожили вместе 10 лет. К 4-му курсу Инга уже была на сносях, но из-за детей актёрская карьера у неё не сложилась. Преподавала в театральном институте, снималась в эпизодах, особо от неизвестности не страдая. К тридцати годам ей захотелось сравнить единственного её мужчину, то есть меня, с кем-нибудь ещё, и это не осталось для меня тайной. И хотя она уверяла, что от этой дурацкой связи удовольствия не получила, простить я её не смог. Теперь мы встречаемся на днях рождения двоих наших детей и пятерых обожаемых внуков, нам есть, что вспомнить, о чём поговорить, но не более.

Дай ей Бог здоровья, по крайней мере!..

А какие школьницы нынче? Не знаю, у меня двое взрослых сыновей.

А иногда мне хочется всё бросить и вновь поселиться в Свиблово.