Спасибо, мне не интересно
✕
Рассказы с описанием несовершеннолетних запрещены.
Вы можете сообщить о проблеме в конце рассказа.
Море
– Нет, малыш, это ты кончаешь, – при этих моих словах из его головки вылетела первая струйка спермы, потом еще и еще... Лешка выгнулся и засмеялся чистым, звонким смехом.
Я сам чуть не кончил от этого подаренного мной оргазма, первого в Лешкиной жизни.
– Ну как?
– Класс! О, вроде светает, – с этими словами Лешка начал натягивать трусики. – О, черт! Что это такое? – он попал пальцем в лужицу на животе.
– Это? Сперма. Твоя сперма. Из нее потом дети получаются.
– Ух ты. Ты хоть бы предупредил. Интересно, Женька ничего не слышал? Жека, пора вставать, рыбу всю пропустим! – последнюю фразу Лешка сказал уже не шепотом, а обычным голосом.
Мы вышли на берег, когда уже вовсю занялась заря. Не буду описывать, как Лешка с Женькой усиленно гребли, как мы наловили заказанные два ведра камбалы, как вообще прошел этот день. Главное, как он закончился.
Вечером, когда мы с Женькой улеглись, я начал его расспрашивать, не слышал ли он, как Лешка смеялся утром.
– Ну, что-то слышал сквозь сон. А вы что, анекдоты травили с утра пораньше?
– Да нет, занятие было в общем-то куда более интересное... – Я в красках расписал Женьке процесс Лешкиного совращения. – А ты не хочешь такой же массаж?
– Не, че-то неохота, – и Женька отвернулся от меня и замолчал.
Я лежал, не зная, что и думать. "Ну вот, теперь Женька на меня обиделся. Не нужно было ему рассказывать. Как изменятся наши отношения? Хотя какая разница – мы же с ним через день уезжаем, посажу его на поезд и конец всем отношениям". Но в глубине души все у меня протестовало против таких мыслей. Как будто между мной и ним протянулись невидимые ниточки, и рвать их ох как больно... Только с частичками сердца, где эти ниточки и брали начало.
На следующее утро я начал собирать вещи. Оставались ровно сутки моего пребывания на базе. Паром отходит в шесть утра, а до него еще через гору пешком километра полтора. И обязательно надо успеть, а не то вечером поезд на мой родной город уйдет без меня. Да, еще Женьку надо посадить на поезд в его Читу, или хотя бы билет взять. А с билетами напряженка – все из отпусков с моря едут.
Я ждал, что Лешка подойдет ко мне еще вчера вечером. Я надеялся, что он снизойдет до меня хотя бы утром. Но его не было. Он знал, что сегодня я последний день здесь, и я знал, что он остается на базе еще на две недели.
И вот вещи собраны, последний (для меня) ужин на базе съеден. Прощальное купание в ночном море, мириады огоньков на пальцах – так светится потревоженный планктон, микроскопические рачки, пища китов и кашалотов.
Укладываемся с Женькой спать. И тут...
– Эй, вы что, уже спите? – Лешкин шепот за дверью. Наконец-то! Я уже соскучился по нему, по его худенькому телу. Шутка ли – целый день не видеться, особенно после вчерашнего...
– Заходи.
– Можно, я немного полежу с вами? А то вы же рано утром отчалите. – Я с трудом скрываю ликование.
– Что за вопрос, конечно, можно. – Он скидывает с себя шорты и футболку, заваливается к стенке, на "свое место", туда, где ему только вчера было так хорошо.
Я-то прекрасно понимаю, зачем он пришел. Ему понравилось. Ему понравились мои ласки, его ощущения, и он хочет повторить их. Я практически нахрапом лезу ему в трусики, ощущая, как мгновенно напрягся и выскочил наружу его член. Женька лежит у меня за спиной, он не видит этого, но он не может не замечать тех вибраций, которые последовали дальше. Лешка тихонько постанывает, ловит и переваривает новые ощущения. Женька потихоньку поворачивается ко мне и обнимает меня, впитывая все мои движения. Минут через пять Лешка втягивает воздух через плотно сжатые зубы, и я ощущаю, как мокро становится у меня в руке, но продолжаю движения, выдаивая из Лешкиного члена последние капельки спермы.
– Я уже все, – тихонько говорит он, мягко отстраняя мою руку.
Я-то знаю, мой малыш, что ты уже. Я начинаю уговаривать его остаться, говорю, что можно будет еще массаж организовать или чего-нибудь поинтереснее, но Лешка мотает головой и уходит, ссылаясь на головную боль или еще что-то в этом роде. Женькина рука по-прежнему обнимает меня, а ее хозяин притих и усердно сопит. Не спит. Я поворачиваюсь к нему, обнимаю его и начинаю опускаться все ниже и ниже по его животу. Так и есть – Женькин член уже чуть не разрывает трусики. Легонько сжимаю головку, – она откликается, подается навстречу моей руке. Начинаю легкий массаж, пока через ткань трусиков. Провожу ноготком по уздечке, и с губ его срывается протяжный стон:
– О-х-х, хорошо-то ка-а-к...
– Это только начало, Жень, это только начало.
И это действительно было только начало...
... Женька кончал бурно, его трясло, он поддавал попкой навстречу движениям моей руки, а из полураскрытых губ раздавались не то бессвязные возгласы, не то стоны, не то всхлипывания. Оргазм прошел, а вот всхлипывания почему-то остались. Я тихонько развернул Женьку лицом к себе, положил его голову себе на плечо и зарылся пятерней в его волосах, поглаживая, что-то шептал, успокаивая его, и решительно не понимая, что же случилось, почему он, вместо того, чтобы наслаждаться ощущениями, вдруг расплакался.
– Ну ты чего, мой хороший? Я сделал тебе больно? Скажи мне, что не так?
– Нет, Лень, все хорошо, – отвечал тот, глотая слезы, – мне никогда еще не было так хорошо, как с тобой.
– Тогда почему слезы на глазах?
– Лень, неужели мы с тобой никогда больше не увидимся? Я так не хочу уезжать от тебя, ты бы знал...
Мое сердце разбилось на мелкие части. Женька произнес те слова, которые хотели сорваться с моих губ, но усилием воли я не давал им такой возможности. Я крепко обнял его, я ласкал его тело, целовал его вихры, его шею, его губы, я осушал поцелуями его слезы, ползущие по щекам, сам с трудом сдерживая подступающий к горлу ком.
– Женечка, родной мой, мне тоже очень будет тебя не хватать... Но ты же сам понимаешь – через неделю у тебя учеба начнется, а мне послезавтра на работу, – чтобы произнести это, потребовались, казалось, все мои силы.
– Понимаю... Знаешь, у меня никогда не было такого друга, как ты. Как будто мы были знакомы давно-давно, только забыли об этом. А теперь вот вспомнили.
Странно, конечно, но у меня было точно такое же ощущение. Волна нежности захлестнула меня, и я прижал к себе это маленькое бесценное сокровище, нежданно-негаданно свалившееся мне на голову, и провалившееся в самое сердце.
– Лень, у меня никогда не было брата. А я часто видел во сне, что у меня появился старший брат, и он защищает меня, заботится обо мне... ну, в общем, ты именно такой, как я себе его представлял.
– Знаешь, Жень, всю жизнь мечтал иметь младшего братика. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя братишкой?
Вместо ответа Женька обхватил руками мою шею, крепко прижался щекой к моей щеке.
– Лень, я буду писать тебе, ладно? Ты не забывай меня, хорошо?
– Ну, вот, вторая серия, – полушутя, полусерьезно проговорил я. – Мы же еще не прощаемся, у нас еще целые сутки впереди. Ладно, утро вечера мудренее, давай-ка спать, а то уже скоро вставать пора, а мы еще не засыпали.
Женька заворочался, устраиваясь поудобнее, подлез под мою руку, я обнял его, и не прошло и пяти минут, как мы уже спали.
На вокзале, отстояв небольшую очередь в кассу, я справился о наличии мест до Читы. Билетов на сегодня не было. Не было их ни на завтра, ни на послезавтра, и вообще на ближайшие десять дней. Зато был один билет до моего города, причем еще и на тот же поезд, на который был билет у меня. Мы с Женькой переглянулись и синхронно улыбнулись. Это судьба, связавшая нас вместе, не хотела нас разлучать!
Так вот и получилось, что я приехал домой не один, а с мальчишкой, которого назвал своим братом. Я взял ему билет до Читы, и у нас была на двоих еще целая неделя! Семь дней, а это 168 часов, десять тысяч минут, шестьсот тысяч счастливых мгновений. Я таскал его с собой на работу (хорошо, что у меня свободный график, и не надо сидеть как привязанный, от и до), мы вместе ездили на дачу, ходили в кино, болтались по городу, и не было на свете двух людей счастливее, чем мы с ним. Но это была всего одна неделя... Как быстро она пролетела...
Он часто писал мне, и я отвечал на его письма. Иногда он рисовал свою ладошку, – прикладывал к листу бумаги и обводил по контуру. И тогда, получив такое письмо, я прикладываю к его рисунку свою ладонь, и мне кажется, что я чувствую его тепло, тепло его рук, обнимающих меня, слышу биение его сердца рядом с моим. И тогда становится так грустно, что нет его рядом со мной – моего братишки, моего маленького ангела...
Мы встретились еще раз, следующим летом. Но это уже совсем другая история.
(продолжение, возможно, следует)
Леонид. 2003 год
Я сам чуть не кончил от этого подаренного мной оргазма, первого в Лешкиной жизни.
– Ну как?
– Класс! О, вроде светает, – с этими словами Лешка начал натягивать трусики. – О, черт! Что это такое? – он попал пальцем в лужицу на животе.
– Это? Сперма. Твоя сперма. Из нее потом дети получаются.
– Ух ты. Ты хоть бы предупредил. Интересно, Женька ничего не слышал? Жека, пора вставать, рыбу всю пропустим! – последнюю фразу Лешка сказал уже не шепотом, а обычным голосом.
Мы вышли на берег, когда уже вовсю занялась заря. Не буду описывать, как Лешка с Женькой усиленно гребли, как мы наловили заказанные два ведра камбалы, как вообще прошел этот день. Главное, как он закончился.
Вечером, когда мы с Женькой улеглись, я начал его расспрашивать, не слышал ли он, как Лешка смеялся утром.
– Ну, что-то слышал сквозь сон. А вы что, анекдоты травили с утра пораньше?
– Да нет, занятие было в общем-то куда более интересное... – Я в красках расписал Женьке процесс Лешкиного совращения. – А ты не хочешь такой же массаж?
– Не, че-то неохота, – и Женька отвернулся от меня и замолчал.
Я лежал, не зная, что и думать. "Ну вот, теперь Женька на меня обиделся. Не нужно было ему рассказывать. Как изменятся наши отношения? Хотя какая разница – мы же с ним через день уезжаем, посажу его на поезд и конец всем отношениям". Но в глубине души все у меня протестовало против таких мыслей. Как будто между мной и ним протянулись невидимые ниточки, и рвать их ох как больно... Только с частичками сердца, где эти ниточки и брали начало.
На следующее утро я начал собирать вещи. Оставались ровно сутки моего пребывания на базе. Паром отходит в шесть утра, а до него еще через гору пешком километра полтора. И обязательно надо успеть, а не то вечером поезд на мой родной город уйдет без меня. Да, еще Женьку надо посадить на поезд в его Читу, или хотя бы билет взять. А с билетами напряженка – все из отпусков с моря едут.
Я ждал, что Лешка подойдет ко мне еще вчера вечером. Я надеялся, что он снизойдет до меня хотя бы утром. Но его не было. Он знал, что сегодня я последний день здесь, и я знал, что он остается на базе еще на две недели.
И вот вещи собраны, последний (для меня) ужин на базе съеден. Прощальное купание в ночном море, мириады огоньков на пальцах – так светится потревоженный планктон, микроскопические рачки, пища китов и кашалотов.
Укладываемся с Женькой спать. И тут...
– Эй, вы что, уже спите? – Лешкин шепот за дверью. Наконец-то! Я уже соскучился по нему, по его худенькому телу. Шутка ли – целый день не видеться, особенно после вчерашнего...
– Заходи.
– Можно, я немного полежу с вами? А то вы же рано утром отчалите. – Я с трудом скрываю ликование.
– Что за вопрос, конечно, можно. – Он скидывает с себя шорты и футболку, заваливается к стенке, на "свое место", туда, где ему только вчера было так хорошо.
Я-то прекрасно понимаю, зачем он пришел. Ему понравилось. Ему понравились мои ласки, его ощущения, и он хочет повторить их. Я практически нахрапом лезу ему в трусики, ощущая, как мгновенно напрягся и выскочил наружу его член. Женька лежит у меня за спиной, он не видит этого, но он не может не замечать тех вибраций, которые последовали дальше. Лешка тихонько постанывает, ловит и переваривает новые ощущения. Женька потихоньку поворачивается ко мне и обнимает меня, впитывая все мои движения. Минут через пять Лешка втягивает воздух через плотно сжатые зубы, и я ощущаю, как мокро становится у меня в руке, но продолжаю движения, выдаивая из Лешкиного члена последние капельки спермы.
Я-то знаю, мой малыш, что ты уже. Я начинаю уговаривать его остаться, говорю, что можно будет еще массаж организовать или чего-нибудь поинтереснее, но Лешка мотает головой и уходит, ссылаясь на головную боль или еще что-то в этом роде. Женькина рука по-прежнему обнимает меня, а ее хозяин притих и усердно сопит. Не спит. Я поворачиваюсь к нему, обнимаю его и начинаю опускаться все ниже и ниже по его животу. Так и есть – Женькин член уже чуть не разрывает трусики. Легонько сжимаю головку, – она откликается, подается навстречу моей руке. Начинаю легкий массаж, пока через ткань трусиков. Провожу ноготком по уздечке, и с губ его срывается протяжный стон:
– О-х-х, хорошо-то ка-а-к...
– Это только начало, Жень, это только начало.
И это действительно было только начало...
... Женька кончал бурно, его трясло, он поддавал попкой навстречу движениям моей руки, а из полураскрытых губ раздавались не то бессвязные возгласы, не то стоны, не то всхлипывания. Оргазм прошел, а вот всхлипывания почему-то остались. Я тихонько развернул Женьку лицом к себе, положил его голову себе на плечо и зарылся пятерней в его волосах, поглаживая, что-то шептал, успокаивая его, и решительно не понимая, что же случилось, почему он, вместо того, чтобы наслаждаться ощущениями, вдруг расплакался.
– Ну ты чего, мой хороший? Я сделал тебе больно? Скажи мне, что не так?
– Нет, Лень, все хорошо, – отвечал тот, глотая слезы, – мне никогда еще не было так хорошо, как с тобой.
– Тогда почему слезы на глазах?
– Лень, неужели мы с тобой никогда больше не увидимся? Я так не хочу уезжать от тебя, ты бы знал...
Мое сердце разбилось на мелкие части. Женька произнес те слова, которые хотели сорваться с моих губ, но усилием воли я не давал им такой возможности. Я крепко обнял его, я ласкал его тело, целовал его вихры, его шею, его губы, я осушал поцелуями его слезы, ползущие по щекам, сам с трудом сдерживая подступающий к горлу ком.
– Женечка, родной мой, мне тоже очень будет тебя не хватать... Но ты же сам понимаешь – через неделю у тебя учеба начнется, а мне послезавтра на работу, – чтобы произнести это, потребовались, казалось, все мои силы.
– Понимаю... Знаешь, у меня никогда не было такого друга, как ты. Как будто мы были знакомы давно-давно, только забыли об этом. А теперь вот вспомнили.
Странно, конечно, но у меня было точно такое же ощущение. Волна нежности захлестнула меня, и я прижал к себе это маленькое бесценное сокровище, нежданно-негаданно свалившееся мне на голову, и провалившееся в самое сердце.
– Лень, у меня никогда не было брата. А я часто видел во сне, что у меня появился старший брат, и он защищает меня, заботится обо мне... ну, в общем, ты именно такой, как я себе его представлял.
– Знаешь, Жень, всю жизнь мечтал иметь младшего братика. Ты не возражаешь, если я буду называть тебя братишкой?
Вместо ответа Женька обхватил руками мою шею, крепко прижался щекой к моей щеке.
– Лень, я буду писать тебе, ладно? Ты не забывай меня, хорошо?
– Ну, вот, вторая серия, – полушутя, полусерьезно проговорил я. – Мы же еще не прощаемся, у нас еще целые сутки впереди. Ладно, утро вечера мудренее, давай-ка спать, а то уже скоро вставать пора, а мы еще не засыпали.
Женька заворочался, устраиваясь поудобнее, подлез под мою руку, я обнял его, и не прошло и пяти минут, как мы уже спали.
На вокзале, отстояв небольшую очередь в кассу, я справился о наличии мест до Читы. Билетов на сегодня не было. Не было их ни на завтра, ни на послезавтра, и вообще на ближайшие десять дней. Зато был один билет до моего города, причем еще и на тот же поезд, на который был билет у меня. Мы с Женькой переглянулись и синхронно улыбнулись. Это судьба, связавшая нас вместе, не хотела нас разлучать!
Так вот и получилось, что я приехал домой не один, а с мальчишкой, которого назвал своим братом. Я взял ему билет до Читы, и у нас была на двоих еще целая неделя! Семь дней, а это 168 часов, десять тысяч минут, шестьсот тысяч счастливых мгновений. Я таскал его с собой на работу (хорошо, что у меня свободный график, и не надо сидеть как привязанный, от и до), мы вместе ездили на дачу, ходили в кино, болтались по городу, и не было на свете двух людей счастливее, чем мы с ним. Но это была всего одна неделя... Как быстро она пролетела...
Он часто писал мне, и я отвечал на его письма. Иногда он рисовал свою ладошку, – прикладывал к листу бумаги и обводил по контуру. И тогда, получив такое письмо, я прикладываю к его рисунку свою ладонь, и мне кажется, что я чувствую его тепло, тепло его рук, обнимающих меня, слышу биение его сердца рядом с моим. И тогда становится так грустно, что нет его рядом со мной – моего братишки, моего маленького ангела...
Мы встретились еще раз, следующим летом. Но это уже совсем другая история.
(продолжение, возможно, следует)
Леонид. 2003 год
Содержит ли этот рассказ информацию с порнографическим описанием несовершеннолетних (до 18 лет)?
(18+) Все в порядке (18-) Нужно исправить