Частное видео. Часть 6

Марина прижалась к спине сына обоими грудями, положила голову ему на плечо, обняв за живот, и, глядя невидящими глазами на девственные плевы на экране монитора, рассказала ему детали их взаимоотношений с его отцом. С такими подробностями, о которых и Паше в свое время постеснялась бы рассказать. Как смогла, даже описала свои ощущения от его ласк еще до того, как они стали спать вместе, рассказала о том, как хотела лечь с Пашей, но долго не решалась, и об удовольствии от члена мужа в самый их первый раз и тогда, когда они, по ее расчетам, зачали Сережку, и как первый раз приласкала его ртом, и много что еще.
Закончив, вдруг поняла: долгая, почти шестилетняя боль ушла. Глаза были сухими, и в груди, вместо стальных, холодных, чужих пальцев, сжимающих сердце при каждом воспоминании о погибшем любимом, лишь легкий грустный холодок. "Отпустил. Спасибо тебе, Пашенька", – подумала она с благодарностью сразу и к мужу, и к Сережке. – "Через сына – отпустил". И потерлась своей щекой о щеку Сережки.

– Все, сына. Поздно уже. Выключай компьютер, и спать, – чмокнула его в макушку, оторвалась и пошла к себе в комнату.

********

Сережка пришел к ней минут через двадцать, когда она уже почти спала. Не спрашивая разрешения, пристроился, прижавшись сзади всем телом к лежащей на боку Марине, обнял под грудями, почесал носом между ее лопаток.

– Мам, а мам: – голос был с хитрецой. – А я порнушки насмотрелся, у меня стоит, потом болеть будет: Вон, смотри: – и потыкался не очень твердым членом ей между ягодиц, погладил соски.

Марину буквально пронзила нежность к сыну. "Ах ты, котенок мой, понял, что я от разговоров да воспоминаний расстроилась, успокаивать пришел!" Она развернулась к нему лицом и медленно, нежно поцеловала его глаза. Уложила Сережку на спину и села на него верхом, чуть покачалась и спустилась вниз, взяла его колышек в рот, опять поднялась и пустила его в себя снизу. Но сын все не кончал, и тогда она отправила его за кремом, а сама легла, подложив под бедра подушку, лицом вниз.

На этот раз Сережка вошел в ее попу с некоторым трудом, ей пришлось даже всерьез помочь, направляя, своей рукой, и вначале было чуть больно, но они никуда и не торопились.

Медленно, обстоятельно, иногда переговариваясь – "Нет, Сереж, лучше вниз", – "Ох, мамуля, как там у тебя тесно-то!", они довели друг друга до одновременного, несильного оргазма, успев понять, что анальный секс им, в общем, нравится, но не настолько, чтобы им заниматься регулярно.

– Сына! Ох, по-моему, ты днем-то больше двух раз кончил, пока на Лидины с Танькой выкрутасы смотрел:

– Ну больше: – Сережка был смущен, но совсем немного.

Довольные друг другом, они заснули, повернувшись спинами.

********

Утром у Сережки, замученного трехдневными секс-баталиями, член во сне не стоял, и Марина, осторожно встав со своей кровати, будить его не стала.

Собралась, положила в сумку Лидины кассеты и отправилась на работу.

Рабочий день прошел так же, как и предыдущий – легко и весело. В обед она позвонила Лиде, и вечером они встретились все в том же парке.
После бурных излияний взаимной радости Лида нетерпеливо спросила:

– Ну как?

Марина, откинувшись на спинку скамьи, довольно облизнулась:

– Что – "как"? По полной программе!

– Ох, Маринка! Мо-лод-цы! Рассказывай!

Примерно полчаса Марина, перебиваемая частыми вопросами, ахами и охами Лидии, рассказывала историю их с Сережкой взаимоотношений, начиная с прошлой пятницы. Без особых, впрочем, подробностей – их в голове у Марины было столько, что на их изложение не хватило бы и дня.

Закончила она сегодняшним утром с чуть озаботившим ее отсутствием у Сережки утренней эрекции. На что Лида тут же ответила, что это только хорошо – парень теперь сексуально удовлетворен, вот подожди, еще с недельку регулярного траха – и вставать у него будет вообще только тогда, когда действительно надо. А так хоть порнофильм ему показывай. Засмеялась:

– Андрюшку моего так вообще сейчас уже раскручивать приходится самым натуральным образом. Танька вечно голодная, так за ней наблюдать иной раз – умора: уж и так перед ним пройдет, и сяк, и письку, и сиську покажет, и разговоры всякие – а он хоть бы хны, пока сам не захочет – не будет. Только я могу ему член всегда поднять! – Лида явно была горда таким своим умением. И вдруг немного сникла: – А Коле, теперь, и я – не всегда: Возраст, чтоб ему!

Марина рассмеялась в ответ:

– Ну, когда до этого дойдет, – поделишься опытом, – и достала из сумки кассеты. – Посмотрели мы с Сережкой и вторую тоже. Класс!

– Правда, понравилось? – Лида внимательно смотрела в глаза подруге.

– Правда, Лидочка, правда. Главное я поняла – вам всем это действительно очень нравится, ничего в этом плохого нет, и я совершенно правильно сделала, что пошла туда же.

Лида еще секунду внимательно разглядывала замолчавшую подругу.

– Ох, Маришка: Я, если честно, побаивалась – вдруг не так поймешь? – наконец облегченно вздохнула. – А как тебе наша дача? – спросила все еще осторожным тоном.

– Замечательно! – Марина улыбалась. – И сама дача, и развлечения, – она взяла Лидину руку в свои ладони и успокаивающе пожала. – Нет, Лидусь, ну мне действительно все понравилось. Я, наверное, и сама была к этому уже готова. Знаешь, с каким интересом в трусики Сережке пыталась заглядывать? – она рассмеялась. – И, самое главное, знала бы ты, как нам с ним хорошо: в воскресенье – так вообще чудо небесное, непередаваемое:

Марина, мечтательно улыбаясь, чуть потянулась. Продолжила:

– Нет, все правильно. И Сережку ты бы видела – как-то успокоился сразу, чуть, кажется, повзрослел, заботливый стал – ужас! Да и я: – она посерьезнела.

– Знаешь, Лид, меня, по-моему, мой Пашка: отпустил.

– Вот как? – внимательно, чуть исподлобья глянула на подругу Лидия. – Если так, хорошо:

Чуть помолчали.

– Марин, так вы на дачу к нам в эту пятницу приехали бы? – тон Лиды опять был чуть осторожным.

И не зря. Марина напряглась и, глядя прямо перед собой ушедшими внутрь глазами, задумалась.

– Эй, подружка! – Лида, чуть подождав, помахала у нее перед глазами ладонью. – Очнись!

– Что? – перепугано обернулась к ней Марина, выходя из нечаянного транса. – Ой, Лид, извини:

– Да забудь. Ты, Маринуль, по-моему, еще не все понимаешь.

Лида чуть помолчала, сосредоточиваясь.

– Тут вот что. Ты пойми: вы – не любовники. Вы – мама и сын. То, что к любви между мамой и сыном еще и, к взаимному удовольствию и пользе, секс добавился, значения большого не имеет. И у него, и у тебя есть и будет своя жизнь. Сережка твой, кстати, это интуитивно понял – относится к тебе как к маме, даже если его член в этот момент в тебе, правильно?

Марина задумчиво, но довольно уверенно кивнула, и Лидия продолжила:

– Своя жизнь, понимаешь? Он женится, внуков тебе нарожает, ты, наверняка, – Лида улыбнулась, – еще замуж выйдешь, да может, кого еще и сама родишь – вон какая ядреная.

Засмеявшись, Лида чуть ущипнула подругу за бок.

– И тебе нельзя относиться к нему как к любовнику. И, поэтому, вам привыкать только друг к другу в постели – нельзя. Мы почему Вадика с дочкой на дачу зовем, как думаешь?

Марина только вопросительно посмотрела на подругу.

– Нет, Вадька, конечно, наш – точнее, в первую очередь Колькин, – лучший друг. Но еще и для того, чтобы детки только на друг на друге да на нас не замыкались. Светка – существо в их компании достаточно случайное, вот пускай Андрюшка и привыкает лучше к случайным связям, чем исключительно к собственной сестре да маме, – Лида рассмеялась.

Марина внимательно присмотрелась – смех был искренним.

– Лид, а ты: с Вадимом: как?

– Марин, ты не очень правильно нас поняла. Я Кольку своего люблю до беспамятства, ты же знаешь. Так что с Вадимом, в общем, в постели мы – никак. Хотя – именно "в общем". Был у него период, жена у него умерла несколько лет назад, так я его из депрессии самоубийственной тогда: не совсем обычным методом вывела. С Колькиного, разумеется, благословления. Но сейчас – нет у меня такого желания: а у него есть, но перебьется, хватит ему и Светки.

Хитро посмотрела на Марину.

– Хотя любовник он – ну совершенно замечательный, да и вообще мужик классный, Кольки не было бы, так я: В пятницу он тоже будет у нас. И я ему вас с Сережкой отрекламировала по полной, – со смехом закончила Лида.

"Ах ты, сводня старая", – весело подумала Марина.

– Ну, Лидусь! Прям заманиваешь!

– А то! – и подруги дружно прыснули со смеху.

Отсмеялись.

– Ладно, подумаю. Сережку еще подготовить к этому надо будет, – озаботилась Марина.

– Да особо чего готовить-то? – недоуменно подняла красиво выщипанные брови Лида. – Дача, как дача. Всех особенностей – что мы там, если тепло, все голяком ходим, да двери никто особо не закрывает, хотя и может. Так, во-первых, никто никого не заставляет – хочешь, ходи хоть в шубе. Тем более что сама потом в нашей голой компании быстро разденешься, это ж как на нудистском пляже точно, – Лида засмеялась. – Во – вторых, чтобы было проще, приедете часам к восьми – мы вас, если тепло будет, встретим уже в нужном виде, присоединяться всегда удобнее.

– А что касается Сережки и девочек – так это проблемы Таньки со Светкой, пусть они их и решают. И ведь решат, – Лидин смех на этот раз был довольно ехидным, но заразительным, и Марина уже спокойнее улыбнулась в ответ. – Ну не любовник он тебе, Мариш, – с нажимом повторила Лида. – Будут у тебя еще мужики, – подмигнула она подруге, успокаивая ее окончательно.

– Ладно, Лидусь. Я тебя знаю, ты мертвого уговоришь – ответно рассмеялась Марина и посерьезнела опять.

– Вообще, подруга, спасибо тебе. Даже и не знаешь ты, какое огромное. Я только сейчас поняла, как мне эти годы после Пашиной смерти дались. А с пятницы – как будто родилась заново, летаю прямо: И за доверие – такие кадры не каждый каждому покажет. Мы с Сережкой там: кое-что наснимали и дописали в конец второй кассеты, ты потом посмотри, ладно?

Лида укоризненно посмотрела на нее.

– Зря ты так. Не надо мне никаких залогов того, что ты порядочный человек: – чуть примолкла и улыбнулась, – но с ними все равно лучше!

Рассмеялась уже в голос.

– Тем более что для меня это и не залог вовсе, а просто обмен опытом. Ну вот, заинтриговала, мне теперь хвостик кассеты посмотреть хочется! Все, побежала, созвонимся! – и Лида, чмокнув Марину в щеку, на секунду задержав взгляд на ее глазах, исчезла.