Двоюродная тетка-3

Зарисовка шестая. Ванная

Новогодние праздники обещали быть нестандартными. Впервые на моей памяти родители собрались уехать на все выходные и отметить их вдвоем, а нас оставляли полными хозяевами квартиры. Надавали нам (в основном Юле, конечно) кучу ценных указаний, чего можно и чего нельзя, немного помогли с закупками еды, и утром 31 числа уехали восвояси, строго наказав мне во всем слушаться тетку.

Как обычно и бывало, едва за родителями закрылась дверь, Юля ушла в их комнату, и вышла оттуда в трусиках и обтягивающей майке. Мы занялись подготовкой к празднику. Предки оставили нам пару бутылок шампанского, а тетка выставила на стол бутылку коньяка. Я чувствовал, что ночка предстоит веселая – будем отмечать "праздник непослушания". К шести часам дня все уже было готово, но мы прилично устали и хотели освежиться. Я прошмыгнул в душ первым, открыл воду и стал нежиться под струями, наслаждаясь прохладной водой. Даже глаза закрыл:

Легкий шорох раздергиваемой занавески застал меня врасплох. Я обернулся и увидел: стоящую ко мне боком и задергивающую занавеску, обнаженную Юлю. Я несколько оторопел, а тетка, задернув занавеску до конца, повернулась ко мне и шагнула под струю: "Думаю, ты не возражаешь против моего общества, Андрюшка? Мне так хочется освежиться". Встав под душ, она ополаскивалась в своё удовольствие, а я пялился на нее во все глаза.

Я столько раз пытался увидеть ее без трусиков, и она всегда обламывала меня, а тут – сама.: Тем временем Юля, взяв с полочки гель для душа и мочалку, начала намыливаться. Пена стекала с нее под струями воды, зрелище было неописуемое. Помыв лицо, руки, под мышками, груди и живот, тетка сунула мочалку мне и повернулась спиной: "потри мне спинку". Я, словно в волшебном сне, сделал шаг вперед и принялся намыливать ее, очень старательно. Со спины я перешел на поясницу, долго и тщательно натирал ее мягкой мочалкой. "А еще ниже, Андрюш? " – игриво сказала мне тетка, одновременно чуть-чуть наклонившись вперед и слегка выставив попку. Мочалка легла на левую ягодицу, круговыми движениями я намылил ее, затем принялся за правую:

В ушах у меня зашумело, член рвался вверх, и я, не выдержав, отбросил мочалку и положил мыльные ладони на ягодицы издавшей одобрительное "М-м-м" тетки. Ласкать руками оказалось гораздо приятнее, а ощущение намыленной кожи было просто волшебным. Мне хотелось, чтобы это не кончилось никогда.

Но все хорошее обычно заканчивается быстро. Тетка выпрямилась, развернулась и шагнула под струю. Глядя на меня и мой "стояк", Юля заулыбалась: "Ты все хотел поглядеть.: И как я тебе"? Смыв пену, тетка вновь вышла из-под струи, присела и раздвинула ноги. У меня просто колени подкосились от возбуждения, и я сел на пятки. В полуметре, прямо перед моим лицом, девушка раздвинула ноги, пальцами принялась намыливать себя... Вот ее пальчики раздвигают складочки, и Юля медленно вводит указательный палец в себя. Одна фаланга пальца, затем вторая, и вот палец полностью скрылся в ее влагалище. Затем столь же медленно она вынула его, а затем – уже быстрее – снова ввела в себя. Всё увеличивая темп, она ласкала себя прямо на моих глазах. Я глядел во все глаза, не смея даже моргнуть. Юлино дыхание стало резче и глубже, и со стоном она резко дернула рукой, глубоко введя в себя два пальца, и замерла в таком положении.

***

Обнаженная, в стекающей мыльной пене, мастурбирующая тетка до сих пор часто предстает перед моим мысленным взором. И возбуждает почище любой порнухи, хотя прошло уже почти десять лет.

***

Открыв глаза, Юля уставилась на мой "стояк". Протянув руку, она обхватила член своей намыленной ладошкой и начала водить ею вверх-вниз. Ощущение неземного блаженства вернуло меня к жизни, я обнял тетку левой рукой за затылок и притянул ее голову к своей. Едва наши губы соприкоснулись, и её язык вошел в мой рот, я почувствовал, что больше не могу сдерживаться. Мы исступленно целовались, причем я все сильней и сильней прижимал тетку за затылок к себе, а она все быстрей и быстрей онанировала мой член мыльной ладошкой. Очень скоро я застонал и стал кончать, а Юля тут же изменила ритм и стала ласкать меня нежно-нежно. После моей последней судороги, тетка отстранилась от меня, и я увидел на ее груди, животе и бедре брызги своей спермы. "Ну вот, Андрюшка, я и сделала то, о чем ты столько меня просил. Теперь ты видел, что у меня между ног. И это – только начало: "

Зарисовка седьмая. С Новым годом, с новым счастьем.

В семь часов вечера мы уже сидели за столом, а так как после всех этих игр и утренней работы нам обоим хотелось есть, а гостей не предвиделось, то принялись по обоюдному согласию за еду. Надо сказать, что Юля успела надеть праздничный наряд: туфли (вместо обычных домашних тапочек), красивую юбку чуть выше колена, из-под которой виднелись тонкие черные колготки, обтягивающую блузу, выгодно подчеркивающую грудь, и завершила наряд браслетами, состоящими из нескольких тонких серебряных колец. Когда она двигала руками, раздавался легкий мелодичный звук. Сейчас она держалась со мной вежливо и удаленно, словно демонстрируя свое старшинство, так, как видимо и ведут себя обычно тетки с двоюродными племянниками. Словно бы мы не плескались в ванной еще час назад, словно бы это не Юля учила меня азам интимной жизни. Я, как всегда, принимал игру такой, как она есть – что еще я мог сделать. Кроме того, впечатление от того, чем мы занимались в ванной, было настолько сильным, что стоило мне только прикрыть глаза, как я сразу видел и чувствовал это.

Разговор шел вальяжный, но какой-то дурацкий. Однако вскорости тетка откупорила бутылку коньяка и налила нам обоим по хорошей дозе: "Давай провожать старый год, Андрюшка". Надо сказать, что родители никогда не давали мне ничего крепче сухого вина, да и то по столовой ложке. А тут такое. Юля явно показывает мне, что считает взрослым. Мы чокнулись, выпили, потом выпили еще, и разговор быстро утратил напряженность. Наоборот, появилась какая-то теплота, приятность, а кроме того, нас объединял дух того, что мы проводим "взрослый" праздник. "Потанцуй с дамой", – Юлька включила музыкальный центр, заиграл какой-то медляк. Я замялся, и она истолковала моё замешательство единственно правильным способом: "Ты и этого не умеешь? Боже, а какой взрослый мальчик. Вставай, я тебя научу! "

Поднявшись, я заметил, что меня немножко "повело" от спиртного, но отказываться было уже поздно. "Положи руки мне на талию. Ты что, не знаешь, где талия? Смелее, вот так". Пропустив свои руки под моими, Юля обняла меня за спину, и, сделав шажок, прильнула ко мне: "Смелее. Почувствуй ритм музыки. И веди меня в этом ритме". Но я стоял на месте, словно баран, и тогда тетка, плотно прижавшись ко мне всем телом, начала раскачиваться. Я поймал ее ритм, мы с ней вместе раскачивались, затем начали крутить попами, и танец понемногу стал получаться. Когда песня сменилась другой, я уже уверенно "повел" ее, изменив ритм. Танцуя, я ловил кайф и от прикосновений к девичьему телу, и от самой ситуации – мы совсем как взрослые. Потихоньку я заводился, и мои ладони поползли с талии на ягодицы тетке. Она не возражала, даже когда я накрыл её ягодицы ладошками и стиснул левую ягодицу – левой, а правую – правой ладонью. Наоборот, она еще теснее прильнула ко мне, словно выражая одобрение. Осмелев, я двинул одну ладонь под юбку, нащупал колготки и двинулся по ноге вверх. "Как жаль, что она их надела, сейчас я бы рискнул залезть к ней в трусики" – мелькнуло у меня в голове. Каково же было моё удивление, когда вдруг я нащупал под юбкой на Юлиной ноге резинку, а над ней – голую кожу, и вот они, трусики! Запустил и вторую руку под юбку, положил ладошки ей на попу, и танцевали дальше. В голове прыгали бесенята, и я, решившись, сунул пальцы левой руки под резинку трусиков, провел ими по ее нежной попочке: "Андрюшка, я ведь говорила тебе, что лазить в трусы к родной тете неприлично", – мурлыкнула Юля: "я накажу тебя". Но мы продолжали танцевать, а гладить Юлину попу было настолько приятно, что я, осмелев окончательно, засунул и вторую руку ей в трусы, и снова сжал ее ягодицы ладонями. "Я выпорю тебя, это точно", – сказала тетка прежним, медовым голосом. И, что совершенно не вязалось с этим, вдруг поцеловала меня в губы. Долго и нежно, обнимая за плечи и притягивая к себе.

Музыка закончилась, и мы, оторвавшись друг от друга, сели. Тетка "приземлилась" на низкий пуфик, из-за чего ее колени оказались заметно выше бедер, и юбочка немного задралась. Юля плотно сжала коленки вместе: "Ты снова повел себя нехорошо, снова тоже самое. Я накажу тебя, и сильнее, чем в прошлый раз. Ты хоть понимаешь, в чем твоя вина? "

"Я... Наверное... ", – замешкался я, а тетка, разведя немножко колени в стороны, открыла моему взору кружевную полоску трусиков: "Я хочу тебя, Юля! ". "Чего? " – впрочем, она продолжала раздвигать ноги. "Я хочу, чтобы ты сделала мне это. Хочу, чтобы ты доставила мне удовольствие! И сам хочу тебе его доставить! ". Тетка широко развела колени, так что я увидел под юбкой ее чулки и трусики, и довольно улыбнулась: "А ты знаешь, Андрюшка, что за удовольствия надо платить? ". "Конечно, я готов! Я сделаю все! "

Юлька напоминала довольную кошку: "Так-так... Значит, ты готов делать все, что я скажу? Исполнять все мои желания, вообще все, запомни, это будет первая плата". "Конечно, Юль: " "Отлично, а еще за удовольствия ты заплатишь своей попочкой. Я выпорю тебя сейчас, как и собиралась, и потом я буду пороть тебя, когда я сочту, что это необходимо в воспитательных целях, ясно? " "Юля, не надо! Это же очень больно! " "А если я разрешу тебе прямо сейчас снять с меня трусики? И, если ты будешь хорошо себя вести, я буду их снимать при наших следующих играх", – видя, что я колеблюсь, тетка продолжила быстрым тоном: "Подойди ко мне, еще ближе. Протяни руку и положи мне на лобок. Боже, ты и этого не знаешь? Чему только тебя учат в школе! Ну да, вот сюда. Чувствуешь, какая она теплая". Я не очень понимал, о чем это говорит Юлька, а она, видя мои колебания, продолжила: "Засунь руку мне под трусики, разрешаю.