Клиент всегда прав

– Победители нашего конкурса-шоу, владельцы лучшего ресторана, кафе или бара, а также десять призеров, получат денежное вознаграждение и возможность начать собственный бизнес в любой европейской столице, – произнесла с экрана плохонького телевизора миловидная ведущая.

– Дать бы ей с размаху по титькам, чтоб не выеживалась, – вполголоса произнесла Таня. Она смотрела телепередачу, удобно улегшись своей большой и упругой грудью на стойку заведения, которое посетители называли забегаловкой, а владелицы ресторанчиком.

– Ты просто хотела бы поехать в одну из европейских столиц, – хладнокровно, со своим прибалтийским акцентом, умерила злобствование компаньонки Айна... – вот и злишься.
Вот уже несколько лет две подруги открыли и успешно содержали придорожное кафе на автотрассе, по которой ежедневно из России в Прибалтику и обратно прокатывали десятки туристических автобусов и сотни грузовиков. Давно уже появились у них постоянные клиенты, которые специально тормозили, чтобы перекусить "у девочек". Но всякий дорожный хам и любитель покуражиться с тем, что он мужчина, должен был помнить, две подруги, русская и латышка, всегда могут постоять за себя. Мужчин они не то, чтобы не жаловали, пару понравившихся шоферюг, могли и на ночь пригреть, но выбор делали всегда сами. Шоферы поговаривали, что девочки вполне могут не скучать и в отсутствие мужской ласки, очень уж хороши были упругие Танины формы, и изящество стройной Айны. Наверное у живущих вдвоем девчонок тоже есть время оценить красоту друг друга.

– Хочу, конечно, – проговорила Таня, так же негромко, но агрессивно, как будто ее спросили о каких-то сокровенных наболевших желаниях... – а ты, что, нет, что ли?

– Я тоже, – вздохнула Айна, глядя, как на экране рябит, расплываясь логотип ставшего за последние годы популярным шоу. Не раз уже думалось, что все это обман, что все там на телевидении решено заранее. Вот у них, ресторанчик, чего скромничать, и оборудован по высшему классу, и поешь, и отдохнешь вволю, если конечно к Таньке щупаться не полезешь, тогда уж не взыщи, огребешь, и хорошо если коленкой между ног, Танька может и монтировкой приложить. Но в общем, посетители довольны. И где эти репортеры, где хотя бы возможность проявить заботу о клиенте на широком экране.

– Там у тебя посетитель, дожидается, – напомнила она. Таня только фыркнула...

– Посетитель... – ты машину его видела? Как доехал он сюда, непонятно. А заказ, хочешь прочитаю? Молоко вскипятить, сухарики.

– Желудок, – коротко резюмировала Айна, разглядывая убогого мужичонку бухгалтерского вида, который то поглядывал на часы, то протирал очки, но даже не решался поглядеть в сторону стойки, не очень-то видно, приветливо приняла у него заказ Танюшка... – может ему овсянки сварить?

– Яичницу с ветчиной ему нельзя! – кивнула Таня... – С таким здоровьем не по трассе шастать, а дома сидеть.

Она скрылась на кухне и появилась оттуда с видом крайнего омерзения неся запотелый стакан молока и ковшик, где перекатывались в теплой воде три вареных яйца. Айна смотрела на нее с сочувствием. Когда в последний раз подруги подцепили двух дальнобойщиков с проезжего автопоезда, Таньке не повезло с партнером. Спокойная Айна зная о садомазохистических наклонностях подруги, могла только посочувствовать ей, когда после ночи, заполненной в основном Танькиными воплями из соседней комнаты, утром обнаружила коллегу по бизнесу лежащей на кровати.
– Так и не кончила, – мрачно ответила Танька на незаданный вопрос... – Губы только искусала, но не кончила. Как меня били... – нараспев, прикрыв глаза сказала она.

Айна присела на кровать и положила руку на плечо Тани, хотела утешить...

– Не надо, – прорычала та, – у меня и так все болит.

Все два дня после этого она ходила мрачная, поглядывая на посетителей-мужчин с таким видом, что у тех тоже должно было что-нибудь заболеть.

Надеюсь, подумала Айна, вид страдающего желудочника утешит бедняжку.

– Ну что же это такое! – раздался вдруг в пустом кафе голос. Занудный такой, скрипучий голос, какого в этом кафе в общем-то не бывало. Обычно здесь взрыкивали прокуренные глотки водил, зычно разносился Танькин смех, если повезет, гомонили туристы. Но этот тип, подал голос, словно бы выведенный из терпения... – Эй, погодите!

Танька, уже шедшая к стойке, замерла. На ее лице, написалось... "Убью, козла!". "Спокойно, Тань!" – взглядом же ответила ей старшая подруга. Танька изобразила на лице дежурную улыбочку и обернулась к клиенту, который прав, как известно, всегда.

– Вы чего мне принесли?

– Что вы просили, – размеренно, качнув грудью, ответила Таня... – то я и принесла. Молоко и яйца. Сухарики будут сейчас.

– Я же вас просил, – заканючил клиент. В одной руке у него была чайная ложечка, в другой облупленное на конце куриное яйцо... – я же вас просил, чтобы всмятку! Я же вам сказал, сколько их варить, не больше трех минут! Ну мне же нужно яйца всмятку, а вы мне крутые...

Покачивая бедрами, Таня приблизилась к столику. У Айны мелькнула озорная мысль, но она тут же прогнала ее. Пожалуй, это будет чересчур даже для Таньки. Но тут послышался ее голос...

– Может быть я вас не поняла? – говорила Татьяна с подозрительной и угрожающей вежливостью... – Может быть я перепутала, тогда я извиняюсь конечно. Так вы говорите, вам нужны яйца всмятку?

– Ну да, – проныл бухгалтер, наконец протерев очки и нацепив их себе на нос... – Всмятку, чтобы были...

– Не волнуйтесь, – сказала Таня и полностью заслонила щуплого клиента от взгляда Айны своей немаленькой фигурой... – сейчас я вам все сделаю в лучшем виде. Всмятку, значит?

Айна увидела, как Таня резко наклонилась и послышался звук, вернее характерное сочетание... негромкий глухой удар, и сдавленный то ли вздох то ли вопль мужского голоса. Видимо из сострадания к убогому противнику, Танька била не коленом, а рукой.

Когда Айна вышла из за стойки, и подойдя, вновь увидела клиента, тот по-прежнему сидел за столиком, а вернее, лег на него подбородком, опрокинув стакан с молоком, оно лилось вниз, на ботинки посетителя, и на его руки, которыми он изо всех сил сжимал себя под столом. При этом он неотрывно смотрел из под перекошенных очков на Таньку, которая высилась над ним своим бюстом окружностью сто, и насмешливо поглядывая участливо интересовалась...

– Ну как, теперь всмятку?

Из полуоткрытого рта несчастного бухгалтера не вырвалось ни звука, он только еле заметно кивнул, не сводя глаз с Таньки.

– Что-нибудь еще? Может повторить?

– Не-ет, – сдавленно выдохнул мужчина.

– Вы довольны нашим обслуживанием? – с усмешечкой, адресованной подошедшей Айне продолжала Таня. – Ну тогда, если не возражаете, я пойду, у меня еще дела. – и, все также покачивая бедрами, как будто в зале было человек двадцать восхищенных мужиков, ушла за стойку, где торжествующе умостила свою призовую грудь на стойке и уставилась в телевизор.

Айна присела за столик пострадавшего, который только что обрел способность дышать и теперь выдыхал воздух, короткими как всхлипы порциями.

– Я понимаю, – мягко сказала Айна, – вам больно. Но боюсь, что виноваты вы сами. А сейчас лучше вам уйти. И не пробуйте жаловаться, если не хотите, чтобы над вами посмеялись.

Мужчина что-то болезненно простонал, видимо попытался убрать руки или развести колени, но не смог...

– И мой вам на будущее совет, – продолжала латышка, – научитесь лучше разбираться в женщинах. Хотя оно вам может и ни к чему.

– Спасибо за совет, – хрипло прошептал избитый и кое-как выбрался из-за столика. Секунду постоял согнувшись перед женщиной, понял, что отпустить сдавленную ладонями промежность пока не получится, и зашагал к двери. Шагами это можно было назвать условно, посетитель выходил из кафе на полусогнутых, скорчившись в три погибели, пару раз даже присел на корточки и покачался немного, потом, зашипев от боли вышел через стеклянные двери, и там, уже возле самой машины, не выдержал и упав на пыльный асфальт автостоянки начал кататься на спине, довольно громко подвывая...

– Сука! Сука!

Он конечно понимал, что его видят из кафе, да и из проезжающих автомобилей, но Айна хорошо знала, что Танькин удар может выдержать далеко не всякий здоровый шоферюга. Хлипкому бухгалтеру еще повезло, что он не помер на месте.

– Пойти, что ли добить? – подумала вслух Танька, наблюдавшая за этим зрелищем, временно заменившим ей телевизор.

– Ну ты и стерва, – покачала головой Айна... – ты ж покалечила мужика ни за что ни про что.

– Это не мужик, – отрезала Танька, глядя, как несчастный кое-как забирается в свой потрепанный автомобиль... – это пародия на мужика. Я привела все в соответствие. Чего он не уезжает-то?

– Ну погоди, дай мальчику оклематься. Ему же на педали нажимать, да и руки нужны, чтобы рулить. А ты его уже так разрулила...

– А сейчас, – продолжала телеведущая, снова появившаяся на экране после рекламной перебивки, – в завершение нашей программы, мы увидим, как наша съемочная группа въезжает в заведение, которое станет местом съемки нашей завтрашней телепорограммы. Как всегда, выбранное случайным образом по номерам выданных лицензий...

Дальше подруги перестали слушать закадровый текст, поскольку вереница автомобилей, на экране ехала по странно знакомому шоссе. Вот уже на экране видна издали их автостоянка, более того, уже не из телеприемника, а с самой, что ни на есть настоящей дороги послышался шум нескольких моторов. И вот они въезжают на стоянку, в телевизоре мелькнули стеклянные двери и так и не отъехавшая легковушка злосчастного клиента.

– Вот придорожное кафе, телерепортаж о подробном обследовании которого вы увидите завтра в нашем шоу. А вот, и человек, который даст объективную оценку обслуживанию здесь. Он прибыл, как всегда заранее, под видом обычного клиента, и в то же время это профессионал высокого класса, инспектор санитарного контроля над общественным питанием – Виталий Лацис!

Один из телеоператоров выбрался из желтого автобуса, и направился к запыленной легковушке. Постоял немного, как будто удивленный изменением в сценарии, водитель явно не торопился покинуть свое место.

Подруги переглянулись.

– Трындец, – только и произнесла Танька.

– Сейчас он тебе даст объективную оценку, – как всегда спокойно (только акцент стал сильнее) пообещала Айна.