Клиент всегда прав

.. – сейчас он нам обеим даст, мало не покажется.

Виталий Лацис наконец-то выкарабкался из машины. Очки он снял, как и кургузый пиджачок, и сразу показался подругам не таким уж убогим. Трудно считать убогим мужчину, который глядит на тебя из телеэкрана. Держался он, может быть излишне прямо, а руки не вынимал из брючных карманов, но в общем-то для несведущего зрителя это придавало ему еще более мужественный вид.

Телеведущая, обладательница ласкового голоса, оказалась уже тут как тут. Вылезла из того же автобуса и понесла к бедному инспектору санитарного контроля свой микрофон и свой бюст.

– Поторопилась я, – мрачно прокомментировала Танька, – если б и бить, то сейчас, и обоих... его по яйцам, ее по буферам. Пусть бы попрыгали перед многомилионной аудиторией.
– Итак, Виталий, вы приехали сюда за час до нас и уже успели перекусить. Это, как известно, первый этап нашего шоу, что вы скажете на первый, ничем не замутненный взгляд.

– Ну, – сказал инспектор, глядя прямо в камеру, и закусив губу, будто бы от напряженного раздумия... – впечатлений уже много, впечатления уже яркие.

Голос у него теперь был вовсе не скрипучий, а вполне молодой, может быть немного напряженный, хрипловатый, словно от волнения.

– Время тянет, – усмехнулась Танька, – идти сюда не хочет. Или не может. Ноги переставлять трудно.

– Думаю, что нет, – возразила Айна, – думаешь легко сказать при этой своей подружке, и при всех телезрителях, меня мол, только что там официантка избила до полусмерти? Парень соображает, что бы такое на нас повесить, чтобы сразу закопать, а самому на посмешище не оказаться.

– В общем, – прокашлявшись, сказал Виталий Лацис, – впечатление, в целом весьма положительное. Я думаю, что это небогатое, но твердо стоящее на ногах кафе вполне стоит того, чтобы стать настоящим героем нашего завтрашнего шоу.

– На этом, – сказала девица, которую Тане так хотелось побить, – мы завершаем наше сегодняшнее прямое включение. До завтра, и помните... клиент всегда прав!

На экране мигнул логотип шоу и тут же врубилась на полную мощность реклама. Телевизионщики, вылезшие из подъехавших автобусов принялись разворачивать свой электоротехнический скарб, готовясь к съемке.

– А парень-то молодец, – в раздумии проговорила Айна, наблюдая за этим сквозь стеклянные стены. Танька хмыкнула...

– Я и не думала, что ему понравится...

– Ему не понравилось, – твердо сказала латышка, поглядев в глаза подруге... – Ты слышал, как он на тебя "Сука", вопил. Ты сделала ему очень больно и очень стыдно, и все-таки он ничего не сказал. Поэтому он молодец...

– Надо ему сварить яйца, – иронически улыбнулась Таня, – и ровно три минуты. Это утешит мальчика и восполнит ему боль потери...

– Нет, – все так же тихо и спокойно поправила Айна, – но если он захочет, ему придется дать.

– Ну-у, – скривилась Танька, скорее для проформы, правота подруги была очевидна... – ну тебе хочется, ты и дашь...

– Имеет значение не то, чего нам хочется, а то, что захочется ему, – гнула свое Айна... – и ты, Танюшка, спорить не будешь, а сделаешь, все, что тебе скажут, – тут она протянула руку и ласково коснулась груди компаньонки. Таня хорошо знала этот жест. В те нередкие ночи, когда они ночевали в одной комнате, он имел определенный смысл, но иногда, не в пример реже, Айна пользовалась им и в беседе. Это происходило, когда требовалось напомнить, кто в их бизнесе старше и кто принимает решения. Таня знала, что за вежливым но решительным прикосновением пальцев подруги к ее чувствительным соскам, мог последовать щипок, или, что еще больнее, сосок можно было крутануть в сторону. Это очень больно, и в ночных любовных утехах, от одного этого можно кончить. Применять этот прием в дневное время, в качестве аргумента в споре Айне еще ни разу не приходилось.
– Ладно, – проворчала Таня, голосом, полностью признающим свою вину, в конце концов и впрямь не дело это – кастрировать посетителей... – ладно, только не трогай буфера. Ну отпусти, блин, сделаю я все, что скажешь!

...-Техника у нас вся новая, – вежливо объясняла Айна, не забывая улыбнуться телеоператору, ведущей и конечно Виталию Лацису... – плиты из германии, итальянская взбивалка-миксер, холодильники только что установили, финские. Скоро собираемся гриль выписывать...

– Хотите взглянуть на холодильник? – приветливо улыбнулась Таня Виталию. Она старалась как можно чаще попадаться ему на глаза и задавать вопросы с дружеской интонацией, отменяющей всякие недоразумения в прошлом... – может быть проверите сроки хранения?

Честно говоря, Таня переигрывала, разумеется телезрителям не было дела до циферок нарисованных на бумажных упаковках. Но нервное напряжение последних двух часов давало себя знать, Танька просто нервничала, зная, что кое-какие из этих циферок наверняка не понравились бы санитарному инспектору и хотела предварив вопрос услышать, да нет, мол, чего там смотреть.

– Я погляжу, – сказал он, своим спокойным голосом, в котором ничего уже не осталось ни от бухгалтера, ни от обалделого от боли мужика, катающегося по асфальту с воплем... "Сука!". – вы пока переходите к съемкам в зале.

– Проводи гостей, Танюша, – многозначительно сказала Айна, а я уж позабочусь о холодильнике.

Таня, сглотнув, кивнула. Судя по взгляду Айны, именно сейчас должны пройти переговоры о том, как и насколько серьезно ее, Таню, будут трахать.

Пока телегруппа выбиралась под руководством Тани и ведущей в зал, Лацис успел проверить один из холодильников.

– Все молоко... – он пожал плечами, – имеет истекший срок.

– Ну вы же знаете, – невозмутимо улыбнулась Айна, – какой запас у сроков. А нам с Танюшкой тоже есть что-то надо. Мы его и выпьем. Но специально для вас, инспектор, – она грациозным движением перегнулась через дверцу и пакеты молока и сливок полетели в мусорник, – вы ведь никому не скажете?

– Танюшка, – медленно проговорил Виктор, рассматривая очередную упаковку.

– Вы ей очень понравились, – тут же доверительно сообщила Айна, – и знаете, чем, Виктор? Вы мужественный. Вы понимаете, о чем я говорю?

– О том, что я плохо понимаю женщин?

– Беру свои слова обратно, – рассмеялась она... – Вы же все отлично понимаете, Виктор. Мы, сейчас у вас в лапах. Вы нас один раз уже пожалели, да нет, не один, вы же не зря сейчас камеры отослали? Вы нам платите добром за зло, а женщины это лю-бят, – протянула она, ласково произнося шипящие и смягчая окончания слов... – Вы нас обеих уже покорили своим благородством. Уже взяли. И держите за самое чувствительное.

Виктор поглядел ей в глаза и ни один мускул не дрогнул на его худощавом лице...

– Вы пользуетесь магазинными взбитыми сливками? – с чисто гастрономическим недоумением произнес он, вертя в руках полиэтиленовую тубу.

Айна почувствовала жар от румянца на щеках. Так с ней редко поступали, но удар надо было держать...

– Разумеется нет, – сказала она, – Неделю назад я сказала бы вам да, но теперь этот пакет тоже можно выкинуть. – Не такая уж дешевая упаковка сливок отправилась следом за молоком, прежде, чем дотошный инспектор заинтересовался ее годностью... – теперь у нас есть миксер, я же показывала вам, он современный итальянский, можно взбивать прямо на глазах у клиентов. Таня умеет это лучше...

– Да уж, – сухо заметил гость. Айна рассмеялась...

– Вы все-таки злопамятный, Виктор. Ну чем она может вам компенсировать причиненные неприятности. Придумайте, и, даю вам слово, она это сделает.

– А вы? – неожиданно и прямо спросил он.

– Я... – Айна сделала вид, что растерялась, но внутренне возликовала... – Я... Конечно тоже перед вами виновата. Я с вами так говорила... Тогда... Вам, наверное было досадно... Но это же не важно. Важно, Виктор, кто из нас вам больше нравится? Или обе?

– Я подумаю, – сказал Виктор, выходя в зал, где телеведущая рассыпалась в комплиментах ведению хозяйства "двумя симпатичными, но уверенными в себе молодыми женщинами"...

... – Итак, памятуя о том, что наше шоу это еще и конкурс, скажем, что все данные свидетельствуют... это кафе претендует на самые высокие показатели. Теперь предпоследнее испытание для наших героев, а вернее героинь. Вы, уважаемые телезрители, увидите наш репортаж лишь завтра утром, а сейчас здесь вечер и у наших девушек остается одна ночь, только одна ночь, как в сказках, чтобы выполнить желание нашего клиента, только одно, но заветное. Сейчас Виктор назовет свое любимое блюдо, которое хотел бы съесть на завтрак. Потом мы расположимся на ночлег, все, кроме хозяек, которым придется потрудиться. Им предстоит приготовить заказ, сделав его по-особенному, эксклюзивно, так, как не бывало еще. При этом есть одно маленькое ограничение, они не должны покидать пределов своего кафе, все готовится из подручных материалов, из того, что есть. Итак, Виктор, произнесите сакраментальную фразу.

– Я хотел бы, – Виктор Лацис уже совершенно спокойный и вошедший в роль обаятельного героя телеэкрана сделал драматическую паузу, – одарил улыбкой ведущую и владелиц кафе. Таня улыбнулась в ответ дружески, Айна заговорщицки, намекая на всевозможные желания инспектора, которые непременно будут удовлетворены...

– Я хотел бы завтра утром съесть торт со взбитыми сливками.

Айна прерывисто вздохнула. Таня глядела на нее недоуменно, пока последний осветитель не покинул кафе и направился к автобусам. Похоже, ночевать в полевых условиях им было не впервой.

– По-моему, я ему понравилась, – неуверенно сказала Таня, когда Айна молча взяла ее за руку и потащила на кухню, к холодильникам...

– Хрен ты ему понравилась. Доулыбалась ты да? Проявила инициативу? Я своими руками только что все молоко в мусорник отправила, потому что тебе, видите ли пришло в голову, что у нас все свежее. И он это видел.

– Во, гад!

– Ну да, гад! Вмазала парню по яйцам и не понимаешь, чем он недоволен. Вот и все теперь. Вот и будем мы делать крем из сухого молока. Вот и поедем в европейскую столицу!

– Ну Айка!..

– Все! Иди к нему, уламывай, как хочешь, обещай, что все сделаешь, но пусть он сюда придет и уж придется потерпеть. Он, по-моему, нас обеих хочет отдрючить. Придется и мне за твою дурость постонать.

– Да тебя-то за что?

– Он по земле от боли катался, а мы обе смотрели.